Прокурор встала и медленно, как на сцене, подошла к Кимблу. Сначала она задавала вопросы бесстрастным тоном.

«Какого роста был тот человек, доктор Кимбл?»

Он заморгал, пытаясь мысленно вернуться в тот вечер.

— Я не могу точно сказать… Мы ведь были на полу. Мы дрались… Я не знаю…

«Вы получили царапины на лице и руках в результате этой драки?»

— Нет, я уже объяснял…

«А как этот человек попал в ваш дом?»

— Я не знаю…

«И вы, вероятно, не знаете, почему ваша жена сказала полиции, что это вы на нее напали?»

Кимбл привстал на месте, но судья жестом заставил его сесть.

— Нет, она этого не говорила.

Прокурор самодовольно улыбнулась и громким голосом стала задавать вопросы все быстрее и быстрее.

— Ваше имя Ричард, не так ли? Ваш пистолет 38-го калибра, верно? Ваши отпечатки были на пистолете, на пулях, на лампе, на шее вашей жены, правильно?

— Послушайте…

— Правильно?

Кимбл опустил голову.

Он не мог поверить в то, что с ним происходило. Это было просто невероятно, невозможно, слишком несправедливо. Он знал, какой ему вынесут приговор еще до того, как председатель суда присяжных зачитал его. И все равно, услышав вердикт, он не мог. осознать всего до конца, не мог смириться с реальностью. Единственной, реальностью для него были ночные кошмары, когда он видел, как умирала на его. руках Элен, когда перед ним появлялось снова и снова лицо убийцы. Разум говорил ему, что этого человека никогда не удастся найти, но он уже давно не прислушивался к голосу разума.

И не важно, что его упрячут за решетку и лишат таким образом возможности найти убийцу. Он все равно должен это сделать, иначе нет смысла жить на свете.

Приговор о его виновности вынесли в тот день, когда ударили первые заморозки, а когда судья Беннет объявил о мере наказания, на город начал падать легкий, нежный снежок.

Кимбл сидел рядом с Гутери, не шевелясь и не реагируя на окружающих. Судебному исполнителю пришлось поднять его с места, когда судья произнес: «Обвиняемый, встаньте, пожалуйста…

После детального изучения всех свидетельских показаний, представленных суду, и принимая во внимание отягчающие дело обстоятельства произошедшего двадцатого января убийства, суд вынес решение препроводить вас в тюрьму Менард штата Иллинойс, где вы будете ожидать смертной казни в газовой камере».

Приговор вызвал целую бурю эмоций в зале.

Разом заговорили сотни голосов, репортеры проталкивались к выходу через толпу, которая не торопилась покинуть помещение. За столом обвинения адвокаты обменялись мрачными торжествующими взглядами.

Гутери прошептал на ухо Кимблу:

— Мне очень жаль…

Но Кимбл никак не отреагировал и, казалось, вообще ничего не слышал. В его голове колоколом отдавались слова судьи Беннета. Он не замечал суеты вокруг, перед ним была Элен и лицо однорукого человека.

И потом все это скрылось за белой пеленой. А он все смотрел перед собой, ничего не видя и ничего не понимая, словно его глаза были залеплены густыми хлопьями снега.

Старый автобус, чихая, катился по дороге, увозя из городской тюрьмы в тюрьму Менард четырех заключенных. Кимбл прислонился к металлической спинке сиденья, стараясь не обращать внимания на удушливый запах бензина и на мрачные взгляды, которые время от времени бросали на него трое заключенных, а также — из-за железной решетки, отделявшей кабину водителя, — два охранника с бульдожьими профилями.

Стояла глубокая ночь. Луны на небе не было, да и звезды не просматривались сквозь грязные зарешеченные окна. Один из охранников, что был постарше, дремал, положив ружье на колени и опустив подбородок на плоскую грудь. Второй закурил, глубоко затянулся и выпустил струю дыма через решетку в сторону заключенных.

Самый здоровый из них прорычал:

— Еще раз сделаешь это, и я тебе затолкну в глотку твою паршивую сигару!

Молодой охранник ухмыльнулся, словно давая понять, что не очень-то он боится таких угроз, и сказал:

— Заткни пасть, Копланд!

Но уже больше не дымил в их сторону.

Кимбл закрыл глаза. Уже в тысячный раз после того, как он услышал приговор, Кимбл пытался найти какой-то выход: может, обратиться к другому адвокату, который поверил бы в его невиновность, подал бы апелляцию в высшую инстанцию и нашел бы частного сыщика — настоящего профессионала, который сможет выслушать и понять его и честно попытается найти этого однорукого убийцу.

Да, самое важное — найти убийцу Элен. Он должен получить по заслугам за: все, что совершил, за то зло, которое причинил, чтобы никогда никому больше он не смог бы нанести удар. Остальное, неважно. Важно возмездие за смерть Элен.

Они ехали уже довольно долго. Автобус катил, поскрипывая. И Кимбл, убаюканный монотонным покачиванием, уснул, несмотря на. боль в кистях, стянутых наручниками, и в сцепленных ногах, несмотря на холод в нетопленной кабине. Он шал в забытье и снова увидел Элен, и тут же рядом: был Гутери, который все время повторял: «Мне очень жаль».

— Эй, вы!

Кимбл открыл глаза. Видимо, уже прошло довольно много времени. У сетки, отделявшей кабину водителя, стоял один из заключенных, поджарый человек с живыми умными глазами. Он нагнулся к решетке и, обращаясь к молодому охраннику, произнес:

— Согласно правилам обращения с заключенными в штате Иллинойс, им должна быть предоставлена пища, если перевозка длится более четырех часов.

Охранник выпучил глаза и испустил рык, который мог означать лишь одно: «пошел бы ты со своими правилами к такой-то матери, вшивый тюремный адвокат». Он взглянул на часы, потом ткнул ногой храпевшего рядом коллегу.

— Эй, Джек! Время кормежки!

Джек очнулся, закашлявшись, и сразу не сообразил, где находится, но инстинктивно ухватился за ружье. Потом опомнился и широко зевнул. Потом лениво поднялся, отцепляя от пояса большое кольцо с висящими на нем ключами, и засеменил к решетке, а молодой охранник в это время засовывал ружье в металлический ящик. Послышалось позвякивание, пока Джек возился с замком, потом дверца распахнулась с громким заунывным скрипам.

Кимбл попытался размять затекшие ноги, закованные в цепи. Он даже потер их руками, чтобы восстановить кровообращение и согреться. Сидевший хлева от него Копланд потянулся вперед, подняв вверх руки, и потряс головой, пытаясь очнуться от дремоты.

В этот момент из-под его рубашки вывалился какой-то предмет и стукнулся об обшарпанный металлический пол автобуса. Стук был заглушен бряцанием цепей, но Кимбл его услышал и уставился на странный предмет на полу: это был хорошо заточенный пластмассовый стержень.

Кимбл замер. Молодой охранник вошел к ним и осторожно протянул засохший бутерброд «тюремному адвокату». Кимбл взглянул на Коплэнда, тот незаметно прикрыл ладонью заточку и, придвинувшись к Кимблу своим мощным телом и обдавая его запахом пота и чеснока, прошипел ему на ухо: «Только пикни… тебя первого…»

Джек, стоявший около открытой двери, с любопытством наблюдал за всем происходящим. Молодой охранник протянул бутерброд второму заключенному, затем Кимблу, но тот не пошевелился и даже не поднял глаза.

— Как хочешь, — сказал охранник и швырнул бутерброд Копланду, но тот не успел перехватить его вовремя из-за наручников, и бутерброд шлепнулся на грязный пол. Как бы желая услужить, Копланд 'нагнулся, чтобы достать его. Сердце Кимбла вдруг бешено забилось в груди. Если он сейчас скажет хоть слово, они оба — и охранник, и Кимбл — мертвы.

А этот толстый Джек еще зевает у двери…

— Осторожно! — крикнул Кимбл, увидев, как Копланд взвился пружиной, сложив руки словно в молитве, и воткнул заточку прямо под ребра молодому охраннику.

В тот же момент заключенный, сидевший справа от Кимбла, рванулся к кобуре охранника и уже было вытащил пистолет, но охранник, спохватившись, выхватил его и нажал на курок. Прогремел выстрел, оставив вмятину на железном полу.