Пусть к углу сырой палаты

Пригвоздили вновь меня:

Улыбаюсь я, распятый —

Тьмой распятый в блеске дня.

Простираю из могилы

Руки кроткие горе,

Чтоб мой лик нездешней силой

Жег, и жег, и жег в заре,

Чтоб извечно в мире сиром,

Вечным мертвецом,

Повисал над вами с миром

Мертвенным челом —

На руках своих пронзенных,

В бледном блеске звезд…

Вот на плитах осветленных

Теневой истаял крест —

Гуще тени. Ярче звуки.

И потоки тьмы.

Распластал бесцельно руки

На полу моей тюрьмы.

Плачу. Мне жалко

Света дневного.

Времени прялка

Вновь начинает вить

Нить

Веретена рокового.

Время белые кони несут:

В окна грива метельная просится;

Скок бесконечных минут

В неизбежность уносится.

Воздеваю бессонные очи —

Очи,

Полные слез и огня,

Я в провалы зияющей ночи,

В вечереющих отсветах дня.

1905

Москва