Рита посмотрела на него, не зная, как ей себя вести — быть послушной или противоречить. Закинув руки за голову, она прислонилась к стене и ждала, пытаясь угадать, что же дальше предпримет Баррет.

— От тебя просто попахивает потом, — уточнил Энтони.

Рита в бессильной ярости передернула плечами, отчего висевшая за ее спиной картина перекосилась. Она зашла в душ. Легкую майку-футболку она скинула через голову. Дрожащие пальцы никак не могли справиться с застежкой лифчика, но вскоре и он упал на пол. Замок джинсов тоже заело, и Рита вылезла из них, оставшись в одном черном бикини. Она почувствовала на себе взгляд Баррета, хотя ее закрывала от него полупрозрачная матовая перегородка. Подумав, она сбросила бикини и громко спросила:

— И долго мы здесь пробудем?

Из-за перегородки послышался голос Баррета:

— Ровно столько, сколько потребуется…

Приоткрыв дверь ванной, она выглянула в комнату.

Баррет, утомленный, раскинулся на широкой кровати.

Было видно, что, кроме отдыха и сна, сейчас его ничто не интересует.

— Может, закажешь пиццу? — спросила она сквозь шум душа, но Баррет молчал.

Вода, Казалось, смыла с нее все невзгоды и усталость уходящего дня. Ей стало легче. Ее уже не так мучил вопрос, видит ли что-нибудь Баррет через полупрозрачную перегородку.

А Баррет и на самом деле смотрел на нее. Он видел привлекательный силуэт девушки, видел, как вода стекает по ее смуглому телу. А еще в это время он крутил в руках блестящие наручники, взятые им у одного из полицейских, лежавших на тротуаре перед разбитой витриной.

— Там, между прочим, шампунь есть! — крикнул он. — Или ты от страха забыла, как моются?

Рита старалась не прислушиваться к его словам, она просто мылась. Она старалась не думать о том, где находится, старалась уверить себя в том, что она сейчас у себя дома. Закрыв глаза, она просто ощущала, как стекает по ее телу прохладная, особенно приятная в этот знойный день вода. Но голос Баррета навязчиво продирался до ее ушей сквозь шум воды:

— Я так и не понял, — кричал ей Баррет, — чем это ты там, на улице, меня ударила? Это каратэ или кун-фу?

— Это ни то, ни другое. Что-то среднее, — ответила Рита.

— Где ты научилась так драться?

У Риты перехватило дыхание. Она испугалась, что Баррет догадывается о ее профессии.

— Да так, в школе когда-то училась. Как видишь, не забыла…

А в это время лейтенант Сэверс и дорожная полиция штата уже нашли машину, брошенную Барретом под мостом. Они ходили среди куч мусора, шагая по обрывкам бумаги, кускам картона. Они бродили вокруг машины, как всегда, спорили и не могли прийти к общему решению.

— Он где-то здесь, рядом, — повторял лейтенант, не вынимая изо рта сигареты.

К лейтенанту подошел Майкл, тот недовольно посмотрел на него.

— Что ты узнал?

— Да ничего, просто я уверен — он где-то поблизости. Он угнал полицейскую машину и бросил ее. Значит, он где-то здесь. Может, в соседнем мотеле, а?

Идея Майкла лейтенанту понравилась, и он отправил его к рации отрабатывать эту версию. Лейтенанту хотелось, чтобы Майкл обзвонил все мотели и узнал все о постояльцах, появившихся в последние часы. Может быть,

Майкл надеялся, что среди них будет и Баррет с девушкой? Ведь Баррет и девушка были очень заметной парой.

Служащие дорожной полиции осматривали брошенную машину. Недовольный лейтенант в ярости набросился на них.

— А вы что здесь делаете? — закричал он. — Если мы захотим что-нибудь вам сообщить, мы сами найдем вас. Занимайтесь своим делом! Не крутитесь здесь, не мешайтесь!

Полицейские, обиженные незаслуженной нахлобучкой, сели в машину и уехали. Лейтенант с помощником остались под темными пролетами моста, у замызганных, грязных свай, исписанных впечатляющими своей разнузданностью и цинизмом надписями и рисунками.

В таких случаях всегда на место происшествия слетаются журналисты. Появились они и под мостом. Они попробовали взять интервью у лейтенанта — у полицейского, который так пристойно выглядел на экране телевизора. Однако здесь лейтенант оказался неприступным. Он заорал на журналистов и прогнал их, заявив буквально следующее: «Когда мы захотим что-нибудь сообщить, мы сами найдем вас, а сейчас — сматывайтесь и не мешайте нам работать!»

Журналисты, не скрывая своего неудовольствия, даже возмущенные, упаковали свою аппаратуру, закрыли блокноты и уехали.

Когда Рита, уже одетая, вышла из душа, вытирая большим махровым полотенцем свои темные волосы, Баррет продолжал лежать на широкой кровати. Рита украдкой взглянула на него и с удивлением увидела, что Баррет снял рубаху, свою заметную красную ковбойскую рубаху. А еще ее поразила рана на груди Баррета. И именно в этот момент, может быть, впервые за весь день, за все время вынужденного знакомства с Барретом, в ней по отношению к нему шевельнулась жалость — жалость и нежность. Эти два чувства охватили ее. И она, чтобы им не поддаться, отвернулась к стене и взглянула на экран телевизора, где продолжала крутиться назойливая реклама пепси-колы. На какое-то мгновение ее отвлек голос Баррета. Он попросил ее сделать звук телевизора чуть потише. В это время рекламу сменил какой-то детективный фильм, который показывали не сначала. Фильм был старый, тридцатых годов, черно-белый. Может быть, поэтому он показался Рите каким-то бледным и невыразительным по сравнению с событиями уходящего дня. Риту немало удивило то, что Баррет не потребовал, не приказал, а попросил ее убрать звук. Он выглядел обычным симпатичным, просто очень уставшим парнем. По-своему он был даже очень красив. Тут она вспомнила все те неприятности, которые успел причинить ей Баррет за весь день.

— Ты что, собрался вот так лежать? — гневно спросила она. — Смотреть телевизор? Ты подумай, что ты натворил! Может, тебе лучше было сидеть в тюрьме? Чего ты сорвался оттуда? Может, ты надеешься, что я жалеть тебя стану? Я не какая-нибудь романтическая девчонка, за которую ты меня принимаешь. Может, ты еще и надеялся, что я влюблюсь в тебя. Так вот, этого не получилось.

Но глаза ее говорили другое. Баррет перехватил ее взгляд, и она снова почувствовала его притягивающую силу. Баррет лениво потянулся к заднему карману джинсов, достал оттуда наручники и позвенел ими.

— Иди сюда.

Рита оставалась на месте.

— Зачем?

— Ничего плохого я тебе не сделаю.

— А наручники?..

Рита вспомнила замечание портье о кровати с наручниками.

Наверное, об этом подумал и Норман:

— Не для того, о чем ты думаешь.

Рита по-прежнему стояла на своем месте.

Внезапно Баррет сорвался с кровати, схватил ее за руку и опрокинул на пол.

Наручники защелкнулись на ее запястье. Другой браслет Баррет защелкнул на своей руке. Подтащив Риту к кровати, он уложил ее рядом с собой.

— Так будет надежней, — сказал он. — Только не психуй, пожалуйста, — уже с какой-то нежностью произнес Баррет и пододвинул Рите подушку под голову. — Ты же понимаешь, я не могу позволить, чтобы ты ушла! Мы просто поспим. Нужно отдохнуть.

Но телевизор он так и не выключил.

Они лежали. Рита не могла сомкнуть глаз. Из телевизора все время слышались выстрелы, кто-то падал, умирал… Так же, как и сегодня днем, громко визжали тормоза, на бешенной скорости мчались полицейские машины.

— Ну все-таки, — не выдержала Рита молчания, — мне просто интересно, когда ты говорил сегодня с этой женщиной, я услышала кое-что.

— Ты слишком любопытна, — Баррет тоже не спал. — Я не понимаю, почему тебя так интересует моя личная жизнь. Это мое дело. Я не собираюсь долго быть с тобой. Этот день пройдет, и все кончится, кончится…

— Теперь это и мое дело. Ты же сам втянул меня в него, — тихо промолвила Рита.

— Я сказал тебе — не лезь, во всем разберусь сам. Пока что ты нужна мне только как прикрытие. Когда я разберусь со всем, я сам отпущу тебя.