Проголодавшись, она поехала вниз, в залитый солнцем испанский город, где с удовольствием подкрепилась enchiladas[24].

Поздно вечером вернувшись в Голливуд, Вэл чувствовала себя родившейся заново. Теперь она точно знала, что ей делать.

В среду утром газеты разразились потоком новостей. После длительного совещания с окружным прокурором Ван Эври, шефом полиции и начальником отдела по расследованию убийств инспектор Глюке решил обвинить Риса Жардена в преднамеренном убийстве Соломона Спета.

Вэл проехала десять миль в центр Лос-Анджелеса и оставила машину на стоянке на Хилл-стрит, около Первой улицы. Оттуда было всего несколько шагов до городской тюрьмы. Но Вэл направилась на юго-восток, пересекла Бродвей, свернула на Спринг-авеню в южную сторону, остановилась у мрачного здания и, немного поколебавшись, вошла.

Лифт поднял Вэл на пятый этаж, где она обратилась к дежурному:

— Мне нужно видеть редактора.

— О ком мне доложить?

— О Валери Жарден.

— Подождите. — Дежурный заговорил в телефонную трубку. Через десять секунд дверь открылась и послышался голос Фицджералда:

— Входи, Вэл!

Фиц быстро провел ее через помещение редакции. Вэл сопровождали любопытные взгляды, но она не реагировала, плотно сжав губы. Человек, сидящий за чертежной доской в дальнем углу, приподнялся со стула, но тут же снова сел, нервно теребя карандаш и надвинув на глаза зеленый козырек. Вэл двинулась дальше, с усилием сдержав возглас. Уолтер вернулся на работу! Больше она не смотрела в его сторону.

Фиц захлопнул за ними дверь своего кабинета.

— Садись, Вэл. Сигарету? Может, хочешь чего-нибудь выпить? Скверная история с твоим стариком. Ну, в чем дело?

— Фиц, — заговорила Вэл, опускаясь на стул, — сколько у тебя денег?

— У меня?! — Ирландец уставился на нее. — Я же обанкротился вместе с «Огипи»! Тебе нужны деньги? Может быть, мне удастся наскрести несколько сотен.

— Я пришла не за этим. — Вэл посмотрела ему в глаза. — Фиц, мне нужна работа.

Фиц потер небритый подбородок.

— Слушай, Вэл, если ты разорена, то почему...

— Я ведь теперь важная персона, не так ли? — улыбнулась Вэл.

— О чем ты?

— Я дочь человека, обвиняемого в убийстве, о котором газеты пишут на первых полосах.

Фиц поднялся со стула и, все еще потирая челюсть, подошел к пыльному окну. Когда он повернулся, его косматые брови почти полностью скрывали глаза.

— Слушаю тебя, — сказал он, садясь снова.

Вэл опять улыбнулась. Мысли Фица легко читались на его лице, под правым глазом начала нервно пульсировать жилка.

— Я не умею писать статьи, но для этого у тебя достаточно людей. С другой стороны, я могу снабжать тебя информацией, которую ты не сможешь получить без моей помощи.

Фиц нажал кнопку селектора.

— Билл, я хочу, чтобы меня не беспокоили... Продолжай.

— Ну, во-первых, я дочь обвиняемого. Одна моя фамилия обеспечит продажу газеты.

Фиц усмехнулся:

— Так ты еще хочешь, чтобы статьи печатались под твоей фамилией?

— Во-вторых, я могу предсказывать действия защиты до суда.

— Пожалуй, — согласился Фиц.

— В-третьих, у меня будет эксклюзивная информация, которую не смогут раздобыть другие газеты в городе. Ты получишь на нее все права, если только это не повредит моему отцу.

Фицджералд задумчиво вертел нож для разрезания бумаги.

— И наконец, ты сможешь сыграть на чисто человеческом интересе — богатая девушка теряет все деньги и идет работать, чтобы защитить отца.

Фиц вновь склонился над селектором.

— Погоди, — остановила его Вэл. — Я не филантроп. Я предлагаю выполнять работу, от которой меня тошнит, но собираюсь потребовать достаточно денег, чтобы излечиться от тошноты.

— Сколько? — осведомился ирландец.

— Тысячу долларов за статью, — храбро заявила Вэл.

Фиц свистнул.

— Мне нужно много денег, Фиц. Если ты не дашь их мне, дадут другие газеты.

— Имей же совесть, Вэл! Ты будешь писать по статье в день, а это может тянуться несколько месяцев.

Вэл встала.

— Я знаю, о чем ты думаешь. Папу арестовали с полным основанием, никаких сенсационных новостей не ожидается, и все закончится обычной историей о преступнике, попавшем под суд. Если ты так считаешь, Фиц, то здорово ошибаешься.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты веришь в виновность папы?

— Конечно нет, — примирительно отозвался Фиц. — Садись, Вэл.

— Говорю тебе, он невиновен!

— Ну разумеется.

— Я это знаю.

Вэл направилась к двери. Фиц вскочил со стула и преградил ей дорогу.

— Не спеши. Ты хочешь сказать, что у тебя есть информация...

— Я хочу сказать, — ответила Вэл, — что у меня есть след, ведущий к настоящему преступнику, дружище Скрудж[25].

— Вот как?! — воскликнул Фиц. — Послушай, Вэл, садись, и давай все обсудим. Расскажи обе всем старине Фицу. В конце концов, я старый друг твоего отца...

— Я буду получать тысячу за статью?

— Конечно!

— И ты дашь мне свободу действий?

— Какую хочешь!

— Не будешь задавать никаких вопросов и позволишь работать в одиночку?

— Это несправедливо. Откуда я знаю, что ты не морочишь мне голову?

— Да или нет, мистер Фицджералд?

— У тебя инстинкты индейца-апача!

— До свидания. — Вэл снова повернулась к двери.

— Ради бога, не торопись! У тебя ведь нет опыта, Вэл! Ты можешь угодить в неприятную историю.

— Об этом не тревожься, — заверила его Вэл.

— Или испортить все дело! Позволь мне приставить к тебе одного из моих людей. Тогда у меня будет гарантия, и у тебя тоже.

— Мне не нужны шпионы, которые станут воровать мои сюжеты, — нахмурилась Вэл.

— Подожди минутку! Обещаю, что все будет по-честному. Я дам тебе в помощь хорошего парня, который знает свою работу, не будет болтать и все сделает как надо.

Вэл задумалась. В некотором роде Фиц был прав. Она не имеет понятия, куда может привести ее расследование. Опытный журналист, который в состоянии дать хороший совет, а возможно, даже защитить в случае опасности, был бы разумной мерой предосторожности.

— Ладно, Фиц, — сдалась она наконец.

Фиц просиял:

— Вот и отлично! Возвращайся сюда в два, а я пока переговорю с моим человеком. Мы дадим тебе карточку прессы, включим тебя в платежную ведомость, и все будет о'кей. А ты уверена, что у тебя есть этот след? — с беспокойством спросил он.

— Тебе придется рискнуть, — ответила Вэл. Уверена? Да она понятия не имеет, что этот след собой представляет!

— Убирайся отсюда! — простонал Фиц.

Когда Вэл вышла в помещение, где сидели журналисты, Уолтер уже поджидал ее.

Она попыталась прошмыгнуть мимо него, но он загородил ей дорогу.

— Пропусти меня, — потребовала Вэл.

— Я должен с тобой поговорить, — негромко сказал Уолтер.

— Пропусти!

— Но я должен, Вэл!

Она холодно посмотрела на него:

— Ну, если должен, давай выйдем в холл, потому что публика мне не нужна.

Он взял ее за руку и повел к выходу. Вэл украдкой разглядывала его. Вид Уолтера испугал ее. Щеки ввалились, под налитыми кровью глазами темнели круги. Он выглядел больным или не спавшим несколько суток.

Уолтер подвел Вэл к мраморной стене возле лифта.

— Я читал об аресте Риса, — взволнованно заговорил он. — Это все окончательно запутало, Вэл. Ты должна дать мне время подумать.

— Кто тебе мешает?

— Пожалуйста, будь со мной терпеливой. Пока я не могу объяснить...

— Неумение объяснять входит у тебя в скверную привычку, — промолвила Вэл. — Отпусти меня. Ты делаешь мне больно.

Уолтер разжал руку.

— Я сожалею о своем поведении в понедельник вечером. Я напился и наговорил глупостей... Если бы ты хоть немного верила в меня, Вэл...