Наиболее объективными, по мнению автора, были работы светских авторов, хотя их было немного. Все они православные, но не считали себя обязанными идти в фарватере официальной политики. Они не были сектантами и во многом могли быть с ними не согласны, но они отстаивали гражданскую справедливость и совесть свою не разменивали на конфессиональную принадлежность, хотя такая позиция им самим давалась нелегко из–за психологического давления «агрессивного большинства». Они одни, к сожалению, поднимали вопрос о праве каждого человека на свободу совести.

Иеромонах Алексий (Дородницын), написавший книгу «Южнорусский необаптизм, известный под именем штунды», — истый православный ортодокс. Но в своем правоверии он не впал в заблуждение, что новое религиозное движение на русской земле — это явление чуждое, обязательно привозное, искусственно насажденное извне. Однако быть до конца объективным Алексию мешало его нежелание, так сказать, потесниться, чтобы дать место этим инославным христианам. Пристрастность для научности губительна, и иеромонах высказывается весьма жестко:

Не пристало епископу заниматься клеветой: нет никаких сведений — ни в архивах, ни в специальных работах, ни в журналистике — об изуверстве штундистов. Не пришлось встретить в своих долговременных исследованиях хотя бы какую–нибудь жалобу благочинного, что бывшие его прихожане, уклонившись от православия, били стекла в церкви, рвали священнические книги, насильно кого–нибудь крестили по своим обрядам, устраивали погромы во время похорон, не давая хоронить на общем кладбище, публично пороли на сходе несогласных с собой, грудных детей отнимали от матерей, не давая им их кормить, — но вот подобных действий православных столько, что впору писать отдельную книгу той трагической хроники.

Изуверские религиозные проявления были — у скопцов, например, но, во–первых, оскопление они совершали над самими собой, а во–вторых, они не рассматриваются в нашем исследовании, потому что не являются представителями христианского рационализма, так что иеромонах Алексий их не имел в виду, говоря о штундистах.

Тон священника А. Ушинского, написавшего работу «О причинах появления рационалистического учения штунды», более спокойный. Предпочитая доверять своим глазам, он много ездит по украинским селам, по немецким колониям, беседует с людьми простыми и немецкими пасторами. Он корректен в своих обобщениях; не навязывая своего мнения, он все же показывает, что русская штунда обязана немцам только своим названием да в некоторой степени, если не впадать в преувеличение, евангельскому наставлению пасторов.

Вот актовая академическая речь священника Ф. Титова «О современном состоянии русского сектантства». Судя по названию его доклада, его не упрекнуть в снисходительности к сектантам. Дело доходит даже до казуса: будучи хорошо осведомленным о решениях и предписаниях предшествующих трех миссионерских съездов, рекомендовавших усилить репрессивные меры против уклонившихся от православия, Ф. Титов уверяет, что эти «ограничительные меры не насильственные, ибо вызваны необходимостью, вызваны самими теми, по отношению к кому они изданы» [21]. Если бы Гоголь в свое время не написал про унтер–офицерскую вдову, которая сама себя высекла, то приведенная выше фраза была бы оригинальна и воспринималась бы как черный юмор. Впрочем, священник Титов не собирался смеяться; его речь была соискательской, и он надеялся получить ученую степень.

Как бы там ни было, нельзя не воздать должное его смелости, когда он позволил себе так высказаться о причинах сектантства:

Не желая того, священник Титов дает повод для крамольных размышлений, что же у нас на Руси было к концу XIX века: все еще продолжающееся язычество или претензии на христианство? — «Потребовалось бы много времени для того, чтобы выяснить исторические обстоятельства и условия, благодаря которым русский народ в простой своей массе долго после принятия христианства оставался, а в некоторых местах даже и теперь еще остается без точного, правильного и ясного знания своей веры. Но это — несомненная, хотя и прискорбная истина» [23]. Речь священника была издана отдельной книжкой.

Священник А. Введенский приводит в своей небольшой книжке «Виновато ли духовенство в происхождении и развитии русского сектантства?» донесение прокурора Одесской судебной Палаты вице–директору Департамента Министерства юстиции:

Еще донесение: исправник Александрийского уезда — Херсонскому губернатору:

Правда, отвлекаясь и забывая то, что сам же цитировал, А. Введенский считает, что во всех пороках виновата интеллигенция:

Преосвященный Амвросий, архиепископ Харьковский, выступая на собрании Санкт–Петербургского братства Пресвятой Богородицы, умилялся религиозному народному невежеству:

Архипастырю отрадно сознавать, что невежественный в вере народ знает обряды. Но преосвященный признает, что так называемое сектантство — удел не только темных, необразованных народных масс. Для докладчика сектантское зло — оно и в образованном обществе зло. Разумеется, архиепископ знает, как его искоренить: