— Благодарю вас, — сказал Супермен и поднял эти предметы, чтобы их можно было сфотографировать.

Когда вспышки фотокамер погасли, Супермен обернулся к Лине и успокаивающе ей улыбнулся.

— Все в порядке, — казалось, говорили его глаза, — я счастлив быть здесь.

— У меня здесь некоторые трудности, — втолковывал с другой стороны Супермену мэр Фогарти. — Я думаю, вы помните моего отца Джорджа Фогарти, который всегда катал шары с отцом Кларка Кента. Я знаю, что вы близко знакомы с Кларком… мы помогли ему поступить в колледж… Иные здешние негодяи пытаются бросить тень на доброе имя Фогарти, и я подумал, что вы можете…

Монолог мэра прервал внезапно раздавшийся рев еще одного оркестра. Он грянул из громкоговорителей, приделанных к джипу цвета хаки с надписью «Армия США». В джипе сидела Вера Уэбстер в мундире военно-воздушных сил. Вел машину Гас Горман в мундире со знаками различия полного генерала, в белом тропическом шлеме, с пестрым платком на шее, в брюках для верховой езды и с тростью в руках. Когда джип проезжал мимо выстроившейся толпы, Гас встал. Вера повернулась к толпе, скомандовав:

— Смирно!

Приучившиеся за многие годы к военным действиям добрые граждане Смоллвилля, и в их числе мэр Фогарти, доблестно служивший во время Второй мировой войны, ссужая расквартированным в Нью-Джерси солдатам деньги за 200 %, навострили уши.

Гас вышел из джипа и поднялся на платформу. Толпа молча ожидала, пока он дойдет до центра и обратится к ней.

— Внимание! Я командирован сюда из Пентагона, чтобы сказать вам, что Бог сделал нам самый большой в мире подарок — химию.

Толпа знала: Гас сейчас скажет о том, как Супермен недавно спас восточное побережье от химического взрыва.

Гас же, стоя на эстраде, продолжал вести свои милитаристские речи:

— Если мы не защитим нашу химию, это будет наша величайшая глупость!

Он посмотрел вниз, на сверкавшей трубами школьный оркестр.

— И поражение демократии! — продолжал он, прорезая воздух тростью. — И поражение свободного мира!

Он повернулся к Помощи Женщинам:

— Вы хотите ходить в церковь по воскресеньям и давать отдых вашим упитанным задницам на пластмассовых стульях? Не так ли? А почему у нас такой высококачественный пластик? Потому что у нас лучшая химия в мире!

— Переходи к сути, — прошипела Вера.

Вся предыдущая военная карьера Гаса состояла в попытке разморозить на Аляске двигатель грузовика, который ему предстояло водить. Грузовик так и не завелся, и Гас не продвинулся по службе. Его претензия на награду за отмороженную ноздрю не была удовлетворена, а, по словам его командира, ему еще повезло, что он не оказался на остаток жизни в каторжной тюрьме. Нельзя поэтому не понять его стремления разглагольствовать сегодня подольше в мундире и в стиле полного генерала.

— Переходи к делу, дурак! — шептала Вера.

— Теперь, на прошлой неделе, — невозмутимо продолжал Гас, — эта великая нация была почти сражена горячей кислотой, пролившейся на наш скот. Мы, военные, ничего не могли сделать — мы были заняты тогда защитой наших границ. И если это выглядело как покушение из-за занавеса — я имею в виду не Железный Занавес, а все занавесы вообще…

— Переходи к одобрению, — шепнула Вера, ущипнув Гаса за ногу.

— …явился Супермен и спас наш бекон. Супермен, мы принесли вам кое-что в знак благодарности.

Гас протянул руку и Вера вложила в нее маленький деревянный ящик. Гас повернулся к Супермену:

— Этим наше правительство хочет сказать: «Спасибо, Супермен, вы творите подлинно добрые дела!»

Гас отдал Супермену деревянный ящик. Супермен открыл его и увидел лежащий в нем кусок блестящего зеленого Криптонита. Уродливая обгоревшая форма, спрятанная где-то внутри него, заговорила с ним своим темным языком зла и гибели. Это дыхание зла сразу охватило его, как только до него дошла мрачная радиация камня, но, возможно, свежий воздух немного ее рассеял, потому что через мгновение он овладел собой.

— Спасибо, генерал. Это отлично.

Гас пристально смотрел на Супермена, ожидая, что он упадет или, по крайней мере, проявит признаки нездоровья — ведь вещество было почти безупречно, достаточно безупречно, чтобы нанести Супермену какой-то ущерб. Но взгляд Супермена был тверд, как всегда, и это смущало Гаса.

— Хорошо… У меня нет времени пить с вами водку, или танцевать на площади, или делать еще что-нибудь. Нам пора отправляться, потому что после ленча у нас очень секретное совещание.

Гас нервно отскочил от Супермена и побежал к своему джипу, где уже ждала Вера. Она скомандовала толпе:

— Вольно! Садись!

Ее удивительное сходство со Сталиным, подчеркнутое военной формой, заставило толпу снова подчиниться. Все сели, а она помчалась через городскую площадь, подняв тучи пыли. Супермен потихоньку закрыл деревянный ящик и отбросил его от себя.

— Что? — кричал Росс Уэбстер в телефонную трубку. — Он не умер? Я просил тебя уничтожить Супермена, а ты говоришь мне, что не смог сделать такого пустяка?

— Отправляюсь за неизвестным веществом, — сказал Гас в трубку телефона-автомата на окраине Смоллвилля.

— О чем ты говоришь, черт тебя возьми?

— Я говорю о 0,57 %.

Но 0,57 % — не такая уж большая часть любой смеси…

Супермен сидел с Линой Ланг, его мощное тело и сверкающий костюм казались неуместными в маленькой, изящной гостиной. Обычно его грациозные манеры и простая элегантность позволяли ему везде быть как дома, но в этот вечер он явно был сам не свой и глаза его, обращенные к темному окну, блуждали далеко от альбома фотографий, который показывала ему Лина.

Она встала с дивана.

— Мне нужно взглянуть на Рики.

Она прошла в спальню мальчика и нашла его крепко спящим. Ему снился полет. Она закрыла дверь и вернулась к Супермену.

— Он заснул раньше, чем положил голову на подушку, — она улыбнулась своему гостю. — Это был величайший день в его жизни. Не знаю, как благодарить вас.

Супермен обвел взглядом гостиную: ее стены показались ему чужими и угрожающими, как будто на него давила атмосфера маленького дома.

— Что за ерунда, — сказал он себе. — Ничто не может повредить мне. Я бессмертен.

— Хотите кофе? — спросила Лина. Она встала и пошла на кухню. Она тоже волновалась, но меньше, чем должна была бы, принимая в своем доме самое легендарное существо на Земле. Но в нем было что-то такое знакомое, что казалось, будто она давно его знает.

Супермен еще раз оглядел комнату, суперзрением он проник в самые мелкие и незначительные детали. Что он ищет? Почему ему так не по себе?

Зазвонил телефон, и он вскочил со стула. Его движение было таким сильным, что вся комната, казалось, пошатнулась. Услышав, что Лина взяла трубку в кухне, он начал ходить по комнате, как зверь в клетке, и потом, в изнеможении, сел на диван.

Лина вбежала из кухни и выпалила:

— Супермен, там, на Старом мосту, несчастный случай. Прицеп грузовика отскочил и перевалился через парапет. Он висит на той стороне, а шофер все еще в кабине.

Супермен посмотрел на нее, но не двинулся с места.

— Некуда торопиться, — сказал он, и Лина взглянула на него с изумлением.

— Но мост…

— Разве я не поспею туда вовремя? — улыбнулся он и похлопал рукой по дивану. — Садитесь, отдохните.

Лина поняла: Супермен знает свое дело. Настойчивость, с которой она просила его поторопиться, наверное, была очень наивной. Обладая такой скоростью, он, конечно, мог не спешить.

Он обвил ее рукой.

— О, — подумала она, — он действительно очень скор.

— Трудно поверить, — сказал он, — что к такой великолепной девушке, как вы, никто не рвется в дверь на свидание.

Она взглянула на него. Его голубые глаза, всегда казавшиеся такими глубокими и бесконечно спокойными, стали теперь другими, более близкими.

— Я не могу себе этого представить, — сказал он, крепче ее обнимая.