Видимо, ему было приятно.

Потом он открыл глаза и стал медленно подниматься по лестнице. Войдя в спальню, посадил ее на край кровати, как делал это каждый вечер, а она продолжала массировать ему шею и плечи.

– Ложитесь, – мягко сказала Бренда. – Я вас полечу.

– Не… не стоит, – сказал Хэмиш, но не стал сопротивляться. В спальне никого не было: миссис Би, всегда помогавшая Бренде раздеться, уже приготовила все необходимое и теперь мирно спала в своей комнате.

– Пожалуйста… не возражайте. Я так мало могу сделать для вас, – прошептала Бренда. Она привлекала его все ближе до тех пор, пока он не вытянулся рядом с ней на кровати.

Пристроив больную ногу поудобнее, она просунула руку ему под воротник и продолжала массировать затылочные мускулы, напряженные, как канаты. Потом рука ее потянулась к плечам и стала массировать дальше. В свое время, занимаясь теннисом, она сотни раз разминала себе мышцы ног и здорово наловчилась.

Когда пальцы устали, Бренда перешла к поглаживаниям и похлопываниям. Хэмиш уже спал, он дышал глубоко и спокойно, а она все водила ладонью по его рубашке, по выпуклым мускулам спины, до самой талии, до самого брючного ремня.

Бренда знала, что должна его разбудить, знала, он ужаснется тому, что заснул в ее постели, и все твердила себе: разбужу через пару минут.

Но горячая волна разлилась по ее телу, она ощутила неодолимое желание быть еще ближе и коснулась губами его рта. Хэмиш ответил на поцелуй, заполнив ее рот языком.

Почувствовав, что он просыпается, потому что движения его стали не столько нежными, сколько требовательными, она прижалась к нему.

– О Бренда, Бренда, – простонал Хэмиш, и его длинное, сильное тело вдавило ее в матрас.

Она желала его безумно, каждой своей клеточкой. Но он оторвался от нее. Поднявшись на локтях, прислонился лбом к ее лбу. Дыхание его стало быстрым и прерывистым, обжигало ей лицо.

– Помоги мне остановиться, – прохрипел он, – не позволяй мне…

– Но я хочу тебе позволить.

Глубоко вдохнув, он единым рывком поднялся и сел на пятки. Бренда видела, что он оторвался от нее с такой болью, словно прирос к ее плоти. Все-таки эта его проклятая совесть взяла над ним верх…

Качнувшись, Хэмиш оперся своими большими ласковыми руками о ее бедра, растопырив пальцы. На миг ей показалось, что он готов подчиниться ее зовущей позе и собственному желанию, которое ясно читалось в его глазах. Большие пальцы его стали медленно бродить по эрогенной зоне у нее между ног.

Но уже через секунду он соскочил с кровати и пошел прочь, расчесывая волосы пятерней и глубоко дыша. Потом вернулся и встал у изножья кровати с лицом человека, победившего в тяжелейшей битве. Ухватившись руками за столбики, он тяжело навалился на них. Губы его двигались, словно он пытался что-то сказать, но только сильно зажмурился и покачал головой.

Может, вспомнил, как это было с женой?

Повернувшись на правый бок, Бренда свернулась клубочком, держа левой рукой правую и прижав обе к животу. Она не могла смотреть на него. Впервые за всю жизнь она желала мужчину, всей душой, всем телом хотела ему отдаться. Готова была любить без всяких условий.

Значит, я сваляла дурочку, думала она. Ведь он сказал совершенно четко, что ляжет в постель только с женщиной, которую будет любить. Это для него вопрос принципа. Хэмиш Чандлер вообще человек жестких принципов, в чем она уже убедилась.

И теперь ей хотелось спрятаться, исчезнуть, ведь Хэмиш только что дал ей понять, что она ему не подходит.

Недостаточно хороша.

Лежа в постели, Би Джей наблюдала за тем, как солнце выбрасывает первые лучи над горизонтом. Она с трудом села в кровати и стала упражнять пальцы правой руки, как делала это неукоснительно каждое, утро. Потом поднимала, опускала, сгибала и разгибала правую руку, массировала кончики пальцев ног, икру и бедро правой ноги, потом встала у кровати, опираясь в основном на левую ногу.

Хэмиш, наверное, вежливо попросит ее вон из своего дома. Но она не могла этого допустить. То, что он ее отвергает, было для Бренды таким же вызовом, как оружейный залп вражеской армии. Как правило, злость преодолевала в ней душевную боль, и она начинала драться, готовая, во что бы то ни стало победить, вооруженная до зубов своей решимостью, жесткая, как бетон.

Это всю жизнь помогало, еще с детства, когда отец ворчал, что даже бейсбольный мяч она бросает по-девчачьи.

И она научилась бросать мяч, да так, что отец назвал ее, девятилетнюю девчонку, лучшим бейсболистом на свете.

Тут она победила.

Однако в жизни одна битва следовала за другой, и главное состояло в том, чтобы никогда не сдаваться, не признавать себя побежденной, а ключ к победам был прост – всегда оставаться сильной.

Бренда воевала с редакторами газет и журналов, чтобы получать задания, какие хотела. Боролась с художниками-оформителями за лучшие места для своих фотоснимков.

И борьба стоила того: она получала все, что хотела.

А вот сейчас, сидя на кровати, Бренда мысленно измеряла расстояние между собой и дверью. Иногда, оставаясь одна, она мечтала о том, чтобы хоть на пять коротких минут избавиться от своей немощи, вспомнить, что это такое – пройтись свободно и легко, ставя сначала одну ногу, потом другую. Хоть на пять минут.

Нещадно эксплуатируя здоровую левую ногу, Би Джей протащилась в ванную, потом назад. С трудом дотянулась до вешалок в шкафу. Одевание всегда было для нее довольно муторным занятием, обычно ей помогала миссис Би.

В это утро, однако, Бренда почувствовала, что в ней крепнет решимость. Одевшись задолго до того, как в доме стали просыпаться, она доковыляла до лестничной площадки, потом придвинулась к ее левой стороне, чтобы здоровой рукой держаться за перила.

Все это она продумала ночью, тщательно планируя, как обеспечить себе возможность оставаться в этом доме, пока она не поправится настолько, чтобы можно было уехать. Теперь, сидя на верхней площадке (одна нога бездействует, одна рука тоже), она уныло обозревала путь вниз, который ей придется проделать. Было страшно. Что, если поскользнешься, рука не удержит перила, упадешь… Нет, она этого не допустит. Заставит себя продвигаться осторожно, преодолевая ступеньку за ступенькой.

Казалось, спуск длился вечность. Достигнув площадки в середине лестницы, Бренда вспотела и задохнулась. Она легла на спину, поставив ногу на первую ступеньку следующего марша, и отдыхала какое-то время, показавшееся ей бесконечным. Бессонная ночь мало способствовала успеху предприятия.

Уже сидя на предпоследней ступеньке, Бренда вытерла пот со лба, передохнула и, собрав все силы, приняла вертикальное положение. Инвалидная коляска стояла чуть в стороне. Держась за столбик перил, Бренда с огромным трудом потянула к себе коляску и упала на сиденье. Если бы в доме не спали все его обитатели, она во весь голос закричала бы «ура». Это была внушительная победа.

Приехав в коляске на кухню, девушка заварила кофе и поджарила себе несколько тостов. Она уже съела тост и допивала кофе, когда на кухне появился Хэмиш. Он пришлепал босиком, в небрежно запахнутом халате. Волосы всклокочены, глаза еще не раскрылись, как следует.

Увидев Бренду, он растерянно замигал:

– Как вы сюда попали?

– На ковре-самолете. – Мирно попивая кофе, она старалась не смотреть на его волосатую грудь.

Он нахмурился:

– И все же, как?

Взглянув в голубые глаза, устремленные на нее, она сказала:

– Правильнее спросить не «как», а «почему», Хэмиш. Спросите меня, почему.

– Ну, так почему?

Вытащив из-под стола стул, он сел, положив локти на стол. Густые бронзовые волосы торчали во все стороны.

Бренда старалась не смотреть на него, но ощущала тепло и запах его тела. Вот так бы это было по утрам, – подумала она, если бы мы просыпались вместе.

– Из-за прошлой ночи. Из-за того, что произошло.