– Вы закончили? – спросила она так быстро, что они едва уловили вопрос. Не дожидаясь ответа, бросила счет на стол и унесла посуду.

Нагнувшись поближе к Лорел, Энни прошептала:

– Она злится, потому что я в прошлый раз не дала ей чаевых.

И резко поднявшись, так что подол ее хлопчатобумажной юбки метнулся в сторону, Энни кинулась по проходу между столиками вслед официантке. Лорел видела, как она вложила в руку девушке несколько монет и обе остановились, разговаривая. Когда Энни вернулась, губы ее растягивала улыбка.

– Помнишь, когда мы пришли сюда, то видели в окне объявление: «Требуется опытная официантка»? Ну вот, в пять часов я пойду к их боссу.

Ее чернильно-синие глаза сияли, а бледные щеки порозовели.

– Но, Энни, ты же ничего не смыслишь в работе официантки! – взорвалась Лорел.

И увидев, как улыбка исчезла с лица Энни, ей захотелось изо всех сил ударить себя по голове.

– Я научусь, – сказала Энни тем же решительным голосом, но уже без малейшего воодушевления. – Подумаешь, какая премудрость, – принести человеку блюдо, которое он заказал!

– Да, конечно, – неуверенно согласилась Лорел. Энни не слушала, уставившись на запыленное окно кафе с видом исследователя, готовящегося к восхождению на очередную гору.

– Ничего, мы обязательно найдем приличное жилье, – сказала она наконец, обернувшись к Лорел, и глаза у нее снова заблестели. – Я думаю, надо посмотреть газету «Вилледж войс». – Она взяла сумочку и встала со стула. – Пошли, мистер Сингх на углу разрешает мне читать ее бесплатно.

Проходя мимо стойки, Лорел заметила свернутую газету, оставленную на одной из табуреток, гораздо меньшего формата, чем «Таймс». Она схватила ее и сунула под мышку.

Сестры вышли на улицу и направились к перекрестку Восьмой и Двадцать третьей улиц. Энни вошла в кондитерскую просмотреть «Войс», а Лорел развернула свою находку. Это оказался «Еврейский вестник». Интересно, нет ли в нем объявлений о сдаче квартир? Какая разница, где искать, верно? Перевернув пять-шесть страниц, она нашла заголовок «Квартиры». Первое же объявление, как ей показалось, чуть ли не выпрыгнуло на нее:

«Мидвуд. Дом на две семьи, верхний этаж, одна спальня, сад, тихое место, 290 долларов, Шомер Шаббат, 252-1789».

Сердце забилось так сильно, что стало трудно дышать. Но где этот Мидвуд? Судя по цене, это должно быть в Бруклине. Даже если так, все равно это как раз то, что нужно!

А странное имя – Шомер Шаббат. Хотя здесь, в Нью-Йорке, почти у всех чудные имена. Ночного дежурного в Аллертоне, например, зовут мистер Тенг-бо.

Итак, у нее есть возможность доказать Энни, что она не просто тяжкий груз. Теперь самое главное удостовериться, что квартиру еще не заняли. Сколько раз уже на звонки Энни отвечали, что она опоздала.

– Ты что делаешь? – спросила Энни, выходя из кондитерской.

Чтобы казаться старше своих лет, она начала носить туфли на высоких каблуках. Но стоило взглянуть на ее нетвердую походку, как любому становилось ясно, что она надела их в первый раз. Быстро нагнувшись, Энни сунула палец в туфлю, чтобы проверить, на месте ли пластырь, который она налепила на пятку.

Воспользовавшись моментом, Лорел спрятала газету под мышкой.

– Ничего, – ответила она. – Ой… Я только что вспомнила… я забыла на столе одну вещь. Подожди! Я сейчас.

В зале кафе у входной двери был телефон-автомат, недалеко от гардеробной. Она достала монету из кармана джинсов (Энни снабдила ее мелкими монетами, чтобы она могла позвонить, если потеряется в городе) и набрала номер, напечатанный в газете. После одного гудка подняли трубку.

– И не надо держать меня в подвешенном состоянии, – раздался звучный женский голос, прежде чем Лорел успела раскрыть рот. – Либо вы покупаете, либо нет. Сами знаете, что новые холодильники на деревьях не растут.

Лорел оробела в первую минуту. Однако заставила себя произнести:

– Здравствуйте.

Какое-то мгновение в трубке молчали. Затем раздался глубокий женский смех, такой добродушный, что Лорел сразу вспомнила пухлую миссис Потер, медсестру в школе Грин-Окс, у которой в кабинете был целый запас поп-корна на любой вкус.

– Это не Фэги, нет? Кто это?

– Это Лорел… ну, Дэвис.

Ой, наверное, следовало сказать «Дэвидсон». Энни всегда столько врала, когда хозяева квартир расспрашивали их, что Лорел вообще не представляла, что можно говорить, а что нельзя. Она начала паниковать. А вдруг она сказала какую-нибудь нелепость, которая вызовет у женщины подозрение?

– Про вашу квартиру… – пролепетала она. – Про которую вы давали объявление в газете… Можно мне…

Вернее, мне и моей сестре, то есть… Вы еще не сдали ее другим?

– Сколько тебе лет, деточка?

– Двенадцать. – Она была уверена, что с таким же успехом могла бы сказать «девятнадцать» или «двадцать». Все равно ей никто не поверит. – Но моей сестре двадцать один, – поспешно добавила она.

– Замужем?

– Ну… нет… Но она кончила школу на отлично, кроме математики. И она умеет печатать.

Ей снова стало страшно.

– Твоя сестра где-нибудь работает?

– Да, конечно… работает… В шляпной компании. В офисе. Понимаете, мы… ну… из Аризоны. И нам очень-очень нужна квартира. Особенно с садом.

«Чтобы в хорошую погоду я могла посидеть там с альбомом для этюдов и ящичком красок», – добавила она про себя. Может быть, тогда ее перестанет так мучить тоска о Бель Жардэн.

– В нашем саду в основном одни сорняки. И даже траву они заглушили.

– О, это ничего! Если хотите, я буду подстригать газоны. Гектор… то есть мой папа, показывал мне, как это делается. Я знаю, как вносить удобрения и как готовить к зиме розы.

Лорел на секунду закрыла глаза, чтобы яснее представить твердые коричневые руки садовника, осторожно копающего ямку под розовым кустом и высыпающего туда спитой кофе, который Бонита неделями собирала для него после завтрака.

– Розы? Я была бы просто счастлива! – И миссис Шаббат рассмеялась мелодичным, вибрирующим смехом.

У Лорел сильно забилось сердце. Неужели она зашла слишком далеко в своей лжи? Но ведь как раз последнее было правдой. Она действительно могла бы ухаживать за садом. Как Мэри и Колин в «Таинственном саду», она могла бы сделать его прекрасным – посадила бы множество цветов: пионы, темноглазые маргаритки, львиный зев.

– А нельзя ли нам посмотреть вашу квартиру? – слабым голосом спросила она.

– Скажи-ка, детка, а есть ли у вас с сестрой деньги, чтобы платить за квартиру?

– О, конечно! – и добавила, вспомнив, что так всегда говорила Энни: – Наличные.

Затем последовала долгая пауза, в течение которой Лорел казалось, что сердце не выдержит и вырвется наружу. Наконец миссис Шаббат со вздохом сказала:

– Если честно, то я не знаю, подойдут ли мне такие жильцы. Но ты, по-моему, хорошая девочка. Ну что ж, приезжайте, посмотрите. Когда вы собираетесь, сегодня, да?

– Да, конечно! – ответила Лорел, стараясь скрыть волнение в голосе. – Сколько времени ехать на метро до вашего района? Ведь это в Бруклине, да? Час, наверно? Вы будете дома?

– А где ж еще? Я на девятом месяце, Лорел Дэвис. Один Господь знает, почему этот младенец не торопится на свет Божий. Помолись за меня, детка, чтобы мне не пришлось ждать лишних три недели, как было с предыдущим.

Хотя Лорел и в глаза еще не видела этой женщины, но уже почувствовала к ней расположение. Она узнала адрес и дорогу, повесила трубку и поспешила к сестре.

– Почему ты так долго?

– По-моему, я нашла квартиру!

Стараясь не слишком заноситься, Лорел рассказала о своем телефонном разговоре. Дул холодный ветер, но ей было жарко от волнения.

Энни крепко обняла ее:

– Лори! Это же колоссально! Ой, только бы не сглазить!

Лорел еще ни разу не была так горда. Разве это не доказательство того, что она вполне взрослая и на нее можно положиться? Теперь она не сомневалась, что все будет отлично.

Сестры вышли из метро на станции «Авеню Джей». Они прошли не более, чем два квартала, и Лорел стало казаться, что они в какой-то неведомой стране. Словно Дороти и Тотошка, занесенные ураганом в волшебную страну.