Кэрол отпила кофе. Она надеялась, что Мэтт позвонит ей, но он не сделал этого, и она не могла принять предложение Кейси.

– Я не стану возражать, если вы захотите весь вечер провести со Сьюзан, но давайте все же придерживаться нашего плана, будем там дружеской компанией.

Кейси не мог скрыть своего разочарования:

– Прошу прощения, но просто я подумал, что когда Мэтт остался с вами в субботу вечером, тогда, ну, что все у вас сложилось очень хорошо.

Кэрол выпрямилась: – Скажите-ка, раз уж об этом зашла речь, не специально ли вы засорили мусоропровод?

– Как вам это только пришло в голову? – посмеиваясь, спросил Кейси. – История глупая, но это произошло не нарочно, хотя, конечно, виноват я. Извините, что все получилось не так хорошо, как я рассчитывал.

– Слишком рано делать выводы. Мэтт вдовец и еще не забыл свою покойную жену, – ответила Кэрол, слегка пожав плечами.

– Тогда дайте ему время.

– Точно так же сказал и мой сын Том, но если что-то складывается не так, то никакое время не поможет.

– Вероятно, в нашем случае так оно и есть, но, если Мэтт вам нравится, не сдавайтесь.

Кэрол отпила еще один глоток:

– Вы варите превосходный кофе.

– Спасибо, вы уже говорили это раньше. – Кейси ждал, что Кэрол добавит еще что-нибудь по поводу Мэтта, и наконец понял, что вопрос закрыт. – О'кей, пойдем на вечеринку дружеской компанией, как и задумали. Так, по крайней мере, никто не будет чувствовать себя обязанным занимать другого.

– Да, если вы не возражаете, я думаю, что это будет лучшим решением.

– Нет, я не возражаю, но, пожалуйста, чувствуйте себя свободно и ухаживайте за Мэттом, а я тогда составлю компанию Сьюзан.

Кэрол встала, взяв свой бумажный стаканчик. Она направилась к двери:

– Я изо всех сил постараюсь, но не могу ничего обещать.

Кейси тоже поднялся и проводил ее в тесный коридор:

– Я не прошу обещаний, Кэрол. Одному Богу известно, как трудно их выполнять.

Кэрол находилась в недоумении, ей хотелось бы узнать, что он имел в виду, но Кейси не объяснился.

– Я уверена, что мы еще увидимся на неделе.

Они расстались. Как и предвидела Кэрол, ее помощник оставил на ее столе сообщения о телефонных звонках. Позвонили оба бывших мужа Кэрол. Не желая выслушивать их замечания по поводу «какого-то водопроводчика», она скомкала записки и отправила их в мусорную корзину.

В понедельник, как обычно, Эми вернулась в пустой дом и, хотя она привыкла проводить вечера в одиночестве, на этот раз почувствовала странное беспокойство, поняв, что ей трудно сосредоточиться на телевизионных новостях, пока она готовит ужин. Эми прочла за едой колонку «Взгляд» в «Таймсе», затем вышла прогуляться, но по возвращении, не найдя ничего интересного по кабельной программе, стала думать о вечере встречи. Она подошла к стенному шкафу и внимательно осмотрела вечерние платья, которые надевала в последние два года на вечеринки, устраиваемые банком. Они подходили для предстоящего праздника, но она была не в настроении примерять их.

Эми припомнила прошлый вечер встречи так ясно, что сама не поверила, что он состоялся десять лет назад. Блуждая по гостиной, она остановилась у книжных полок и вытащила ежегодники колледжа. Принеся последний на софу, она села и стала вглядываться в фотографии выпускников, надеясь, что сможет узнать их в субботу. Если не считать седины, то Эми почти не отличалась от той девушки, которая возглавляла болельщиков на студенческих соревнованиях. Кэрол сохранилась еще лучше, а Сьюзан, хоть она и прибавила фунтов двадцать, легко было узнать по рыжим волосам.

Когда Эми добралась до студенческих клубов и организаций, на ковер скользнул список телефонов. Она подобрала пожелтевший листок и взглянула на имена. Большинство всегда посещало вечера встречи, но несколько человек она совсем позабыла. Она еще раз вгляделась в лица, пытаясь вспомнить имена серьезного парня и девушки на фотографиях, и ей захотелось узнать, что с ними сейчас. Повинуясь внезапному импульсу, она набрала номер Кэрол.

– Я тут натолкнулась на старый список телефонов, – объяснила Эми, – и хотела бы знать, не связывались ли члены комитета с теми, кто не бывал на наших вечерах.

Когда зазвонил телефон, Кэрол в душе помолилась, чтобы это оказался Мэтт, и рванулась снять трубку. Теперь она с трудом поборола разочарование:

– Мы воспользовались расширенным списком выпускников «Кортес Хай» и надеемся встретиться со всеми, кого ранее упускали из виду. Тебя интересует кто-то конкретно? У меня список прямо под рукой, и я смогу тебе сразу сказать, кто придет, а кто нет.

Эми выслушала перечень имен и без особого удивления выяснила, что четвертая часть тех людей, которых она опознала, не сделали заказа на вечер встречи:

– Как ты думаешь, тридцать пять лет спустя у них все еще сохранились те же номера телефонов?

– Сомневаюсь, – сказала Кейси, – но почему бы не сделать попытку? Ведь есть еще время пригласить их на вечеринку, и, если их не было на предыдущих праздниках, они смогут повеселиться на этом.

Эми долгое время колебалась, но затем, решив, что ей все равно нечего делать в этот вечер, согласилась:

– Хорошо, я возьму это на себя. Я тебе перезвоню, если найду кого-нибудь, кому захочется прийти.

Эми повесила трубку и взяла в руки фотографию первой девушки, Кони Сотерби. Как она ни старалась, ей так и не удалось вспомнить ее, и, когда она набрала старый номер, автоответчик сообщил ей часы работы прачечной. Эми вычеркнула Кони из списка.

Следующим оказался Тед Биллингтон, который играл в футбольной команде колледжа, но снова, даже если они и посещали вместе какие-то занятия, Эми его не вспомнила. По этому номеру ей ответила семья китайцев, и Эми извинилась перед ними за беспокойство. Решив, что это пустая трата времени, она чуть было не сдалась, когда повторный взгляд на фото следующего студента, Гордона Эшбаха, пробудил в ней неясное воспоминание о робком молодом человеке в очках с толстыми стеклами, который сидел позади нее на занятиях по английскому в выпускном классе.

Разыскав его имя в указателе, она обнаружила, что его единственным увлечением был математический клуб. Она вспомнила мальчиков оттуда, обособленную группу юношей, предпочитающих тригонометрию и расчеты девочкам и спорту. Кроме того, Эми припомнила, как мило Гордон улыбался, и решила попробовать еще раз. Когда ей ответил мужской голос, она спросила Гордона, и ее страшно удивило, что это он и был.

– Это Эми Рейс, – начала она. – Я была Эми Стюарт, когда мы ходили в «Кортес Хай». В эту субботу состоится вечер встречи выпускников по случаю тридцатипятилетия окончания. Я звоню сказать вам об этом и надеюсь, что вы придете.

Гордон чуть не уронил телефон, а затем запутался в шнуре, пытаясь подхватить его.

– Эми Стюарт, которая верховодила среди спортивных болельщиков? – спросил он, как только ему удалось оправиться от изумления.

У Гордона Эшбаха был изумительный голос, глубокий и чуть насмешливый, так что Эми сразу простила ему такой глупый вопрос.

– Я не руковожу болельщиками спустя тридцать пять лет, но в то время да, это была действительно я.

– И вы хотите, чтобы я пришел на вечер встречи?

– Да, вы получили приглашение?

Гордон взглянул на гору непросмотренной корреспонденции на столе:

– Думаю, что получил, но поклясться в этом не могу.

– Ну хорошо, если вы хотите пойти, то еще не поздно сделать заказ.

Гордон закрыл глаза и легко вызвал в памяти образ Эми Стюарт, длинноногой девушки, завязывавшей шелковистые волосы в конский хвост, который раскачивался в такт ее движений, когда она дирижировала болельщиками во время соревнований. Цветами «Кортес Хай» были красный и белый, и Эми выглядела так же соблазнительно, как мятная лепешка, в своей белой плиссированной юбочке и красном свитере. Звук ее голоса вновь пробудил в Гордоне старые мечты.

– Я, наверное, никого не узнаю, – чуть застенчиво проговорил он.