По мнению Фелессана, яйца, скорлупа которых постепенно твердела на Площадке Рождений, были совершенно разными. Ну, может, не такими уж разными. А, может, и вовсе одинаковыми. Возможно, это было всего лишь его осознание того, что этот момент, это Рождение, — его первая попытка Запечатления, и это представляло для него яйца абсолютно в ином свете. Сама мысль о том, что его посчитали достойным юношей для Запечатления одного из великих драконов Перна, восхищала, но в то же время пугала его.

Солнечные лучи проникали сюда сквозь высокие просветы в Чаше Вейра, причудливо отражаясь от скорлупы яиц. С тех пор, как Ф'лар два дня назад отвёл его и еще двоих мальчишек в сторонку в Нижних Пещерах, чтобы сообщить о том, что они могут стать Кандидатами, если пожелают — как будто кто-то в здравом уме мог бы упустить подобный шанс — Фелессан уже несколько раз отлынивал от своей ежедневной работы, чтобы пройти через большую пещеру, порождающую эхо. В каком яйце бронзовый дракончик, а в каком голубой? Насколько Фелессану было известно, способа узнать, какого цвета вылупится дракончик из любого обычного яйца, ещё никто не придумал. Королевское же яйцо, конечно, было легко определить. Оно почти целиком золотое, как и маленький дракон внутри, больше, чем все остальные, и лежит, любовно охраняемое, между когтями Золотой Королевы.

Рамота приоткрыла один большой фасеточный глаз, похожий на драгоценный камень, и равнодушно посмотрела на мальчика. К его облегчению, глаз светился голубым цветом сонливости, а не желтым или красным раздражения. Фелессан боялся, что, разглядывая его, она принимает решение: «Может получиться голубой всадник, но не более», как уже в течение двух дней это делали старшие и молодые всадники. Он не понимал, с чего вдруг остальные начали говорить о нём. Только Фаранта знает, на какие уловки пошли всадники, чтобы предпочтение драконов, на которых они летали, пало именно на них! Он прижал ладонь ко рту, испугавшись, что его недобрые мысли могут стать словами. Что если Рамота услышит его? Кто знает, что именно приводит к Запечатлению?

Спальни были переполнены в последнюю неделю: из разных холдов прибыли новые мальчики, найденные во время Поиска. Большинство из них были ему не знакомы, но Фелессан узнал Боранда, из холда Лемос. Боранд однажды сопровождал караван с десятиной, и они вместе с другими мальчишками провели долгий жаркий день, складывая мешки с зерном в кладовые под присмотром Маноры. Он был рад, что Боранд приехал в Бенден. Только двое других мальчиков его возраста из Вейра подойдут к кладке в ближайшее время, и другие смотрели на трёх избранных с подозрением. Фелессан не знал, почему никого из них не избрали Кандидатом в этот раз. Он даже не до конца понимал, почему выбрали его.

Как можно Запечатлить дракона? Всё, что они слышали от старших всадников, были расплывчатые предупреждения. «Не делать того… не делать этого… ни в коем случае не делай так…» И самые непонятные: «Не давай переедать своему дракону», «Ты не должен бояться своего дракона». Ф’нор наставлял мальчишек перед тем, как передать их Фелене для примерки туник: «Он никогда не причинит вам вреда». Всё это, конечно, полезно, но основной-то вопрос, как привлечь к себе дракона.

Кандидатов было почти в два раза больше чем яиц, зреющих на песке. Ф’лар любил давать дракончикам широкий выбор, но это всегда значило, что и разочарованных на площадке после Рождения оставалось намного больше. Фелессан только пожал плечами. До тех пор, пока он не стал одним из них, это его не волновало. С девушками дело обстояло ещё хуже. В любом случае, их набиралось от двух до десяти, а королева для Запечатления только одна.

У всех мальчишек была возможность дотронуться до яиц. Погладив один из вытянутых овалов, Фелессан вздрогнул, увидев, что Рамота смотрит на него. Он вспомнил тот случай, когда они с Джексомом пробрались сюда, чтобы взглянуть на кладку, из которой потом и вылупился Рут. Их поступок никак не повредил маленькому дракончику, но еще в течение нескольких недель Фелессан боялся, что кто-нибудь узнает об этом.

— Как говорится — ещё один день закончился, — пожаловался мальчик из Цеха Кузнецов, как только Фелессан вернулся в спальни за охотничьими принадлежностями и ножом. — Мне придётся разбивать огненный камень до самого обеда. Я мог бы этим заняться и дома.

— А я должен охотиться на туннельных змей в кладовых под кухнями, — сказал Фелессан. Охота была его коньком, и он гордился этим. — Хочешь пойти со мной?

— Нет, спасибо, — ответил мальчик, поглаживая себя по животу. Его звали Варон. Он был коренастым парнем с чёрными волосами и тёмными веснушками на щеках. — Я могу застрять там, где такой проныра, как ты, пролезет без труда.

— Я пойду, — с улыбкой сказал рыжеволосый мальчишка. Его звали Катрул, он прибыл из небольшого холда в Битре. Сложен он был почти как Фелессан: длинноногий и худощавый, что, скорее, говорило о плохом питании, чем о природной склонности к худобе. Он достал из своих вещей обоюдоострый охотничий нож, на который Фелессан посмотрел с завистью. Это было как раз то, что нужно, чтобы отрубить голову туннельной змее с одного удара.

— Я лучше займусь этим, чем буду скрести котлы. Мясо чешуйчатых змей очень вкусное.

— У этих гладкая кожа, — извиняющимся тоном сказал Фелессан. — Могу я посмотреть твой нож?

— Если я могу одолжить один из твоих силков, — ответил Катрул, передавая блестящий клинок. — Пошли.

Катрул мастерски обращался как с ножом, так и с силком, и Фелессану было приятно, что его новому другу охота доставляла такое же удовольствие. Весь фокус в охоте на туннельных змей заключался в том, чтобы избежать острых когтей и зубов и ударить в незащищённую спину или шею. Мальчишки молча следили, как одна из тварей подбиралась ближе и ближе к месту, где Катрул расставил силок. Змея, невидимая в темноте, осторожно ползла по крупинкам светящегося вещества, рассыпанным вдоль коридора. Мальчики могли следить за её передвижением по тому, как быстро крупинки исчезали и появлялись снова. Очередная длина в рост человека, потом ещё одна.

— Тяни, Катрул! — неожиданно крикнул Фелессан. С воплем, рыжеволосый мальчик вскочил с коленей и упал на спину, затягивая верёвку покрепче.

В свою очередь, Фелессан прыгнул ей на середину спины, где находились опорные конечности, и рванул хвост и заднюю часть змеи назад и вниз. Последовал хрустящий звук, и шея сломалась. Змея дергалась несколько секунд, а затем упала замертво.

— Ура-а-а! — Фелессан схватил тушу за хвост и потряс её.

— Потише! — попросил Катрул. — Ты испугаешь остальных.

— А мне всё равно! — закричал Фелессан, наслаждаясь тем, как разносилось эхо во все уголки Вейра. Вдали оно разбивалось на два звука: высокое эхо, почти на грани слышимости, и вибрирующий звук, отскакивающий от массивных каменных стен вокруг них.

— Ой! — сказал Катрул, прижимая к ушам ладони и пригибаясь к темному полу. — Это громко!

— Яу! — снова закричал Фелессан. Эхо разлетелось, но дрожащий звук заполнил пещеру и продолжался, даже когда более высокий утих.

— Как это у тебя получилось? — спросил Катрул, с удивлением прислушиваясь. Он дрожащей рукой сгрёб светлячков и нащупал корзину.

— Это не я, — широко раскрыв глаза, Фелессан огляделся по сторонам. — Гул, похоже, доносится сверху. Это Рождение! Драконы начинают вылупляться!

— Сейчас? Но этого не может быть! Мы же не готовы!

Фелессан уже бежал по тёмному туннелю к кухням, на ходу сматывая силки.

— Нам лучше подготовиться. Это происходит!

Они пронеслись через обитаемые пещеры к внутренним. Здесь шум был громче, и люди метались туда и сюда, спеша приготовить всё необходимое для гостей, которые прибудут, чтобы наблюдать Рождение. Фелессан огляделся, высматривая Манору, но сообразил, что его приёмная мать была на кухне и следила за приготовлениями к празднику Рождения.