Интуитивно Клэр вспоминала ласки Майкла. Она подумала, что действительно Ренсселэр или любой другой женщине трудно забыть это навсегда. Когда он улыбался ей, или целовал, или ласкал ее лицо, или держал за руку, Майкл Уэйнрайт был принцем. И только когда он поворачивался к ней спиной, он превращался в жабу.

Клэр знала, что медлить нельзя. Если он ее заметит, она сгорит на месте от стыда. Она вдруг подумала, почему чувствует себя такой виноватой, ведь это Майкл вел себя предосудительно. Вероятно, она заслужила это. Как можно быть такой дурой?

Консьерж закончил говорить по телефону.

– Чем могу помочь? – спросил он.

Всего за мгновение с тех пор, как она стояла у стойки, мир перевернулся. Как консьерж мог помочь ей? Если только совершить двойное убийство в баре, но Клэр решила, что человек с его положением не будет этого делать. Возможно, он мог бы снабдить ее большим количеством снотворного. Это было бы более реально. Клэр сидела, ошеломленная и заторможенная, а консьерж терпеливо ждал.

– Я забыла ключ, – сказала она наконец. Она вообразила, что скажет Тина, и, как бы ее ни просила Клэр никому ничего не рассказывать, весь офис будет знать эту историю. Даже если не посвящать Тину, она все равно увидит, что Майкл вернулся к Кэтрин, а Клэр – на свое место. Сгорая от стыда, она взяла ключ, который консьерж вручил ей, и быстро-быстро пошла к лифту. Слава богу, Майкл и Кэтрин не увидели ее.

Клэр с трудом дошла до комнаты. Оказавшись в номере, она открыла шкаф, вынула чемодан и, тщательно сворачивая одежду и другие вещи, сложила их туда. Покончив с этим, Клэр отнесла чемодан обратно. Она разделась, аккуратно развесила одежду на стуле и надела не только длинную ночную рубашку, но и халат. Она подумала, вернется ли сегодня вообще Майкл; потом решила, что, даже если он и Кэтрин сняли номер в гостинице, он все равно вернется – если не ради нее, то уж за одеждой точно.

Клэр легла в постель, свернувшись калачиком на самом краю. Ей вдруг пришла в голову мысль, что, вернувшись, Майкл может захотеть заняться с ней любовью. Это показалось ей ужасным, но время шло – минута за минутой, час за часом, и Клэр поняла, что в этом смысле она в безопасности.

Она поплакала немного, вновь и вновь повторяя себе, что, ничего не ожидая, она кое-что все-таки получила. Все остальное не имело значения.

Что сделано, то сделано. Если бы только Майкл вернулся ко всем своим женщинам уже после возвращения в Нью-Йорк, она перенесла бы это. Но здесь так… это было слишком неожиданно, слишком позорно для нее, чтобы стерпеть. Интересно, а не такими ли были его деловые встречи в четверг и пятницу? Эта мысль вызывала у Клэр отвращение. Майкл Уэйнрайт мог спать с кем угодно, но он не имел права идти после них к ней.

Когда он вернулся, она все еще не спала, но притворилась спящей. Майкл спокойно разделся, и Клэр чуть не закричала, когда он лег рядом с ней в постель. Скоро тем не менее по его ровному дыханию она поняла, что Майкл заснул. Клэр лежала такая оскорбленная и несчастная, какой еще не была никогда. На какое-то время страдание так переполнило ее грудь, что она вынуждена была бороться с каждым вздохом. На целой планете не было никого, кто знал бы точно, что с ней случилось и что Клэр чувствовала, и она не была уверена, что кто-нибудь вообще способен ее понять и позаботиться о ней. Лежа в темноте и переживая, она подумала еще кое о чем. Никто не знал о ее несчастьях, и она могла бы попробовать стать счастливой. Крошечная мысль, похожая на маленькую яркую звездочку в темноте. Эта мысль росла по мере того, как рассвет менял серое небо Лондона.

Клэр осторожно встала, приняла душ и оделась до того, как Майкл проснулся. Так или иначе, мысль о том, что он видел ее голой или даже частично раздетой, была невыносима. Чистя зубы, она рассматривала свое отражение. Ее серые глаза печально смотрели из зеркала.

– Нечего жалеть, – сказала она своему отражению.

И Клэр не жалела. Майкл Уэйнрайт сделал ей драгоценный подарок. Лондон открыл ей глаза.

Она узнала, что существуют и другие миры. И в отличие от чтения, которое давало возможность представить сотни различных мест и разный образ жизни, эта поездка показала ей то, чего Клэр еще никогда не видела. Лежа рядом с Майклом, она поняла, что не должна возвращаться. В Лондоне было что-то волнующее и в то же время что-то глубоко успокаивающее. Ей нравилась жизнь улиц, пабы, небольшие кафе и налаженная транспортная система. Невысокие здания, красивая архитектура и замечательные парки сделали это место… она не могла подобрать подходящее слово. Удобным? Нет, не совсем то, хотя здесь, конечно, удобно. Но тут было не просто интересно, как в любом другом месте. Она чувствовала, бродя по улицам и магазинам, что так… правильно. Да, здесь все правильно.

Клэр услышала какие-то движения за незакрытой дверью ванной. Она положила немного блеска на губы, чуть-чуть подкрасила тушью ресницы и почувствовала, что готова выйти к Майклу. Она сложила косметику в косметичку и неожиданно для себя самой взяла маленькую бутылочку с гелем для ванны. Чему это могло повредить? Она сосредоточилась. Никакой конфронтации, никаких обвинений. Майкл Уэйнрайт ничего не был ей должен, и он даже ей не лгал. Клэр знала, что его встреча с Кэтрин Ренсселэр была частично деловая. И он был волен делать то, что хотел.

Она посмотрела на себя еще мгновение и почувствовала удовлетворение от того, что увидела.

Клэр надела свитер, который связала сама, серьги с жемчугом; на ее лице играл слабый румянец – то ли от душа, то ли от нервов, и она выглядела лучше, чем когда бы то ни было. Она чувствовала себя удивительно уверенной. Клэр вышла к Майклу.

Он уже оделся и разговаривал по телефону, держа чашку кофе в руке. Он приподнял брови, улыбнулся ей и кивнул, как бы говоря: «Еще только одну минуту». Клэр подошла к ночному столику и проверила ящики, чтобы удостовериться, что ничего не забыла. Она была очень внимательна, когда собирала вещи, но проверить все же стоило.

– Хорошо. Хорошо, я позабочусь об этом, – сказал Майкл в трубку. Затем последовала пауза. – Да, и вам всего хорошего.

Неизвестно почему, Клэр задумалась, с кем он мог говорить о делах в воскресенье утром, но внутренне пожала плечами. «Это совершенно меня не касается», – напомнила она себе.

– Я закажу завтрак, – сказал Майкл. – Чего бы тебе хотелось?

– Я не хочу есть, – ответила Клэр.

– Ты уверена? Нам не удастся поесть до завтрака в самолете. И у нас нет времени. К полудню мы должны уехать. Надо еще собрать вещи.

– Я уже собрала.

– О! Прекрасно. – Майкл поставил кофейную чашку и открыл дверь шкафа. Он вздохнул. – Терпеть не могу складывать вещи. Худшая часть путешествия. Но само возвращение не настолько плохо. Все грязное, зато можно просто бросить вещи кое-как в чемодан и привести все в порядок дома.

Клэр подумала об аккуратно сложенных вещах. Майкл вытащил свой чемодан и положил его на кровать.

– Значит, ты уже готова ехать в аэропорт, – сказал он.

– Я не еду, – ответила Клэр.

Он сделал паузу, повернулся и посмотрел на нее:

– Что ты имеешь в виду? Мы улетаем в полдень.

– Нет. Я не поеду, – повторила Клэр.

– О чем ты говоришь? Наш рейс в три часа. У нас совсем нет времени.

– Я не полечу, – снова сказала Клэр. – Но я тебе очень благодарна.

Майкл сел на кровати около открытого чемодана. Он смотрел на нее, действительно смотрел на нее впервые за это утро. Если он и подозревал, что ей что-то известно относительно прошлой ночи, он смог скрыть это.

– С тобой все в порядке? – спросил он.

– Все в порядке. Но я не вернусь в Америку.

– Сегодня не вернешься?

Клэр достала пальто из шкафа. Как хорошо, что она его купила. Она пожала плечами.

– Я пока не вернусь, – сказала она. – А там посмотрим.

– О чем ты говоришь? – раздраженно спросил Майкл, но Клэр не отступала. Может, в Нью-Йорке он и босс, но не здесь. Она напомнила себе, что не надо бояться его капризов.