Еще один бессмысленный день. Чуть только перевалило за полдень, она поехала в Центр и так много работала, что смогла обо всем забыть.

К ее удивлению, этим вечером Дэйв снова отправился вместе с ними. Холод был пронизывающий, и под котлом с горячим супом трепетал газовый огонек. Кенди делала все возможное, чтобы суп не остыл. У нее разрывалось сердце, когда она видела людей, гревших руки о пластиковые стаканы.

– Все хуже становится, – сказал один из них. Он был ненамного старше Кенди, но лохмотья и щетина превращали его в дряхлого старика. Он все время дрожал.

– Теплая была зима, – стоически заметил другой. – Повезло. – Кенди дала ему бутерброд с сыром, и он улыбнулся ей. – Спасибо тебе, дочка.

– Так уж и теплая, – недоверчиво произнес третий.

– У тебя что, первый год? Подожди еще.

Тот, что помоложе, покачал головой. Казалось, он сейчас заплачет. Он взял еду и заковылял прочь. Его приятель взглянул на Кенди и пожал плечами.

– Жаль беднягу. Запил. С работы выгнали. Подружка из дому вышибла. Сейчас запой кончился. Не на что больше. А с такой рожей работу не найдешь. Теперь вот ни дома, ничего.

У Кенди внутри все похолодело.

– И что с ним будет?

Он опять пожал плечами.

– Это смотря как его проймет. Со всяким бывает. Большинство выбирается.

Она спросила:

– Вот так? И больше никакой надежды?

Он доел суп.

– Надежда дорогого стоит. Потом больно бьет. – Он осторожно поставил одноразовую миску обратно на прилавок и побрел прочь, подняв руку на прощанье.

Этим вечером она попробовала поговорить с Дэйвом о том парне. Но у Дэйва были другие мысли.

– Я же тебе говорил – мы не можем позволить себе вмешиваться, – нетерпеливо произнес он. – Слушай, мне с тобой надо кое о чем потолковать. Подвези меня до Кенсингтона – дальше я сам.

Раньше он никогда не просил ее об этом. Кенди немного поколебалась, но повела его к машине.

Он говорил без остановки. Она должна вступить в комитет. Должна поучиться на курсах. Должна, должна, должна…

Кенди остановила машину у круглосуточной автобусной остановки, находившейся близко от дома.

– Черт! – воскликнул Дэйв Трезилиан. Она впервые за весь вечер – а может быть, и вообще впервые – слышала, как он говорит искренне. – Кенди, ты мне нужна.

И он резко притянул ее к себе.

Она застыла – не могла поверить. Когда-то давно она воображала, что он ее любит, и даже мечтала об этом. Поделом мне, думала она сейчас, пытаясь освободиться от его ставших вдруг чужими рук. Все снова было как с Томом Лэнгтоном.

Она отбивалась от него.

– Дэйв, прошу тебя…

Он сейчас же отпустил ее и сказал:

– Мне нужно было раньше догадаться. Как же я отдал тебя этому сухарю? Мне нужно было понять…

– Дэйв…

– Кенди, это все потому, что я ничего не видел? Поэтому ты вышла за него?

Ужасная ирония, подумала Кенди, заключалась в том, что, если бы Дэйв внял ее просьбе и пошел с ней на мамину вечеринку, мама наверняка не послала бы ее избавляться от Джастина. И тогда она не стала бы ужинать с ним, не поцеловала бы его, не влюбилась бы… Влюбилась в него? В Джастина?!

Она сказала, не найдя ничего лучшего:

– По-моему, ты не имеешь права спрашивать.

– Так, значит, я угадал, – ответил Дэйв наполовину победно, наполовину со стоном. – О Кенди…

Он снова накинулся на нее. Она выскользнула из машины, хлопнув дверью. Он с глупым видом тоже вылез и, опустив голову, подошел к ней.

– Знаешь, я ведь этого так не оставлю. Кенди не знала, что ответить. Через несколько мгновений Дэйв с достоинством зашагал к автобусной остановке. Кенди вздохнула и поспешила домой.

Она вошла в квартиру со вздохом облегчения, бросила свою хозяйственную сумку на пол и прислонилась к закрытой двери. Несмотря на теплую одежду, ее знобило.

Кенди все еще ощущала на губах поцелуй Дэйва. Как странно, после того как она так долго была влюблена в него, его поцелуй теперь напугал ее. Не сняв перчаток, она прижала руку к лицу и снова почувствовала что-то странное – как будто это была чужая рука. Она облизнула холодные губы. У них был вкус ночного воздуха.

Тут Кенди что-то услышала и взглянула на лестницу. Там стоял Джастин и смотрел на нее через перила. Их глаза встретились, и на его лице вдруг промелькнуло какое-то необычное выражение. Несмотря на всю свою усталость, Кенди выпрямила спину и быстро отошла от двери.

Джастин легко спустился вниз – на ковре его шаги были совсем бесшумны. Его приближение было угрожающим – так показалось Кенди. Он остановился на нижней ступеньке и склонил голову набок.

– Как прошел вечер? – холодно спросил он.

Кенди покраснела, хотя для этого не было никаких причин – в конце концов, не мог же он видеть, как Дэйв ее поцеловал.

– Было много работы. Такое впечатление, что с каждой неделей бездомных становится все больше.

– Тебя это очень огорчает?

– Да. – Она наклонилась за сумкой. Сумка была слишком тяжелой, и Кенди пошатнулась. – Я очень устала, – добавила она.

Джастин сейчас же подошел к ней, разжал ее одеревеневшие пальцы и взял сумку, будто она ничего не весила. Он посмотрел ей в глаза, и лицо его было непроницаемо.

– Не похоже, что ты устала, – тихо сказал он. – Ты чем-то очень взволнована. Что, опять этот викинг?

Кенди отпрянула, как будто он ударил ее. Она беспомощно взглянула на него.

– Понятно, – сказал Джастин этим ироничным, тихим голосом, который она так ненавидела. – Интересно. А я и не знал, что ты обманщица.

Кенди вздрогнула.

– Это не так!

– Тогда скажи как, – предложил Джастин. Он сказал это вежливо, но взгляд его был холодным.

Она кашлянула.

– Просто… так случилось. Я не хотела…

– Чего? – безжалостно осведомился он. Кенди опустила глаза.

– Ну… я не могла помешать…

Джастин сделал быстрое движение, но сразу замер, как будто обжегся. Кенди быстро подняла глаза, но он уже овладел собой. Должно быть, ей показалось. Он равнодушно смотрел на нее.

И невозмутимо произнес:

– Кандида, помни – ты обещала: никаких провокаций.

Кенди закусила губу. Наверное, он ясновидящий, грустно подумала она. Сказать было нечего. Если она станет извиняться, то будет еще хуже. Она сжала зубы и ничего не сказала.

А Джастин все молчал. Она чуть не плакала. Где-то рядом тикали часы. Он не двигался.

Наконец он пожал плечами и спросил:

– Что, нечего сказать?

Кенди тихо засмеялась. Она была близка к истерике, но ей все равно было приятно – Джастин как будто не знал, как с ней разговаривать. Должно быть, он не привык, чтобы люди брали с него пример и изводили молчанием. Это слегка уравняло их возможности. Если она выстоит против этого – возможно, самого сильного – оружия, у нее еще будет надежда вырваться из-под власти своего мужа.

У Джастина сощурились глаза, но он абсолютно спокойным голосом сказал:

– Наверное, тебе нужно чего-нибудь выпить. Пойдем наверх, поговорим.

Он сделал Кенди знак, чтобы она прошла вперед. Она пошла вверх по лестнице, держась за перила. Кенди устала еще больше, чем ей казалось, – ужасно болели ноги, а суставы были словно из цемента. Как Джастин мог говорить, что она не выглядит усталой?

В гостиной Джастин бросил сумку на стул и налил коньяку, даже не спросив, хочет ли она.

– Дай плащ, – сказал он, протянув руку. Кенди не могла подавить мелкую дрожь, когда снимала плащ. Она расставалась с ним так, как будто он был ее последней защитой. Джастин заметил это.

– Пей, – сказал он.

Она подняла бокал и поморщилась – напиток обжег ей горло. Джастин стоял рядом и смотрел на нее.

– А теперь, – мягко произнес он, когда она допила коньяк, – пора бы нам пересмотреть условия договора.

Кенди уставилась на него. Усмехнувшись, он взял у нее бокал.

– Может, расскажешь мне что-нибудь о непреодолимой силе обстоятельств, – поддел он ее. По моему, ты говорила, что не собираешься меня обманывать.