В полном соответствии с советами мудрейшего правителя Священного города, аттали Касара эт-Убаийяда, Фарр, Драйбен, а с ними и Кэрис от рассвета до захода солнца изыскивали в гигантской, насчитывающей десятки тысяч томов и свитков библиотеке Меддаи любые упоминания о Небесной горе и событиях Столетия Черного неба. Скорее всего, подобные упоминания могли встретиться в книгах о магии, или в исторических хрониках, или списках с летописей разных государств, но пока обнаруживались лишь глупые трактаты, которые вельх не уставал высмеивать, - как-никак, Кэрис не являлся человеком, прожил незнамо сколько столетий и разбирался в магии куда больше, нежели все живущие сейчас смертные. Блаженная тишина библиотеки периодически разрывалась в клочья искренним хохотом вельха, приводившим в ужас престарелого мардиба, присматривавшего за книгохранилищем и неожиданными гостями, которые по воле аттали получили в его владениях полную свободу. Кэрис умирал со смеху, пролистывая старинные пергаменты: самые уважаемые, чтимые многоученые мужи, по чьим трудам десятилетиями обучались послушники храмов и ваганты многочисленных учебных заведений полуночных держав, оказались примитивными шарлатанами, любителями распространять слухи и самые невероятные домыслы, более достойные неграмотных деревенских старух. Однако Кэрис, без обиняков высказав Фарру и Драйбену свое мнение, заметил, что иная старуха осведомлена в вопросах истинной магии ("Каковая является подвластной человеку силой природы", - заметил вельх) куда больше, нежели самый многомудрый и образованный аррантский логик.

Многоуважаемые мэтры нарлакского Университета, мудрецы Аррантиады и Шо-Ситайна, звездочеты Аша-Вахишты, саккаремские мардибы, да и все прочие, славные своей ученостью мужи на придумывали, по словами вельха, такое количество нелепых баек (из которых затем сами начинали делать еще более дурацкие выводы), что все эти книги и свитки давно стоило бы выбросить в выгребную яму.

- Пергамент жалко, - ухмыльнулся Драйбен. - Можно счистить чернила и на палимпсесте записать твои речи, кои, несомненно, истинны.

Говорилось это с невероятным сарказмом, но Кэрис не обратил на ерничество нардарца никакого внимания.

- Может быть, ты и прав, - кивнул вельх. - Я удивляюсь, как ты сумел извлечь из этого скопища вопиющей чуши необходимые знания. Все-таки ты владеешь основами волшебства...

- Терпение, долгая работа, отсеивание плевел, - дернул плечом Драйбен и сморщил нос.

Кэрис задел его за живое - нардарец с юности мечтал стать волшебником и прекрасно понимал, что его грезы неосуществимы. Магия в этом мире сошла на нет, исчезла в глубине веков или, возможно, была уничтожена при падении Небесной горы. Нардарец, вместо того чтобы развлекаться, управлять своим леном или, в конце концов, жениться и завести семью, посвятил свою молодость исследованиям остатков магического искусства, по каплям выцеживая из старинных книг сведения о древнем искусстве. По сравнению с шарлатанами, выдающими себя за магов, он сумел достичь изрядных высот: мог обратить медную монету в золотую или серебряную (но подобное заклинание отнимало у него столько сил, что приходилось отсыпаться два дня), наслать короткий мелкий дождик (только потом отлеживался не меньше седмицы) или создать кратковременные иллюзии противник, допустим, мог увидеть перед собой разъяренного тигра и, испугавшись, бежать. Однако иллюзия - не настоящее волшебство, а всего лишь воздействие на воображение другого человека мысленным внушением. Боевая магия, о которой ходили легенды, оказалась Драйбену недоступна: несколько лет назад он ради интереса решил создать огненный шар и запустить его в ближайшее дерево, дабы посмотреть, что получится, но... Случилось это в Аррантиаде, и, хвала богам, на другой день после неудачного опыта неподалеку проходил козопас, который обнаружил валяющегося без сознания чужеземца и доставил его к лекарю. Драйбена пришлось выхаживать полтора месяца, а аррантский целитель недоумевал, почему человек, чей кошель оказался набит золотом, дошел до последней стадии истощения.

Огненный шарик, кстати, получился, и даже пролетел десяток шагов, не поразив, однако, своей цели.

Иногда, во время краткого отдохновения от трудов в библиотеке, Драйбен секретничал с Кэрис ом - он знал, что Фарр атт-Кадир (мальчишка, несмотря на свой шестнадцатилетний возраст, уже был самым настоящим священнослужителем бога Атта-Хаджа, и сам аттали эт-Убаийяд подтвердил его права), как посвященный мардиб, не одобряет волшебство, ибо считает, что чудеса могут творить только люди, отмеченные божественной дланью, все же остальное - от Тьмы. Кэрис называл такую позицию "бараньей тупостью", Драйбен разводил руками и говорил, что чужие верования следует уважать, Фейран полностью поддерживала Фарра, а сам атт-Кадир искренне верил только в одно: все, сказанное в Книге Провозвестника Эль-Харфа, истинна.

- Вся незадача в том, что ты не умеешь использовать силу окружающего тебя мира, а употребляешь свою, - полушепотом втолковывал Кэрис Драйбену, когда они коротали вечера в лучшей (а значит, и самой дорогой) чайхане Меддаи. Сюда редко заглядывали беженцы, наводнившие теперь окрестности Священного города, и чистенькое заведение, принадлежащее опять же джайду, посещали только мардибы или очень богатые люди. Чего нельзя было сказать по внешнему виду о вельхе или нардарце. Однако Кэрис исправно платил серебром за любимый в Саккареме зеленый чай, вино, мясные пироги и даже за запретную травку, чей запах дарил странные видения. Драйбен отказывался употреблять дымное зелье, а вот вельх, ныне переодетый саккаремцем, время от времени прикладывался к чубуку, утверждая, что это помогает ему думать.

- Не получается, - огорченно ответствовал Драйбен. - Хоть убей, не выходит! Я чувствую, как природная сила льется со всех сторон, от земли, деревьев, источников... От солнца исходит просто целая река. А вот собрать ее и направить... Никак. Не понимаю, как у тебя получается?

- Ты забыл, - посмеивался Кэрис, - что я не человек, а броллайхан. Каждый воплощенный дух - источник силы сам для себя. У меня другая природа, нежели у человека. В то же время некоторые великие маги древних времен, волшебники из рода людей, достигали таких вершин, о которых я даже мечтать не могу. Знаешь почему?

Потому что мои силы не безграничны, а вы, люди, можете пропускать через свое сознание бесконечную мощь природы, значит, и творца Вселенной, мысль которого воплощена в этот мир. Понимаешь? Нет? Тогда давай заново.

- Давай, - хмыкнул Драйбен и приложился к чаше с вином. - Только каким образом? Я умею собирать силу от окружающих меня людей. Вон, посмотри на чайханщика... - Нардарец указал взглядом на владельца заведения, который, вопреки представлениям, был отнюдь не толстым с сальными щеками и жирными губами евнухом, но высоким и худощавым мужчиной. Среди людей говорили, что хозяин чайханы своим ске-летоподобным видом только отпугивает посетителей мол, сам тощ и других уморит.

- И что чайханщик? - поинтересовался вельх. - Я прекрасно знаю, что ты собираешься сделать. Забирать силу у людей, которые в большинстве своем слабовольны и не могут сопротивляться, почти то же самое, что пить кровь подобно гхолям, - знаешь таких вампиров? Я их видел несколько раз, неприятные твари... Сделаем по-другому: вот тебе... - Кэрис порылся пальцами в поясе и извлек блеснувшую монету, - серебряный сиккилл. Сделай из него два золотых, да мельсинской чеканки.

- Ты что?! - вылупился Драйбен и даже приоткрыл рот от изумления. - С ума сошел? Ты меня потом отсюда потащишь на своем горбу? Да я седмицу буду лежать в лежку! Кроме того, я не умею делать из одной монеты две! И вообще - заметят! Видишь тех мардибов, они на нас весь вечер косятся.

- Ничего они не заметят, - помотал головой вельх. - Это я обещаю. И сейчас постарайся использовать не свою личную силу, которой у тебя, как и у любого смертного, очень мало, и не силу другого человека, а мою.

- Твою? - изумился нардарец. - Каким образом? Я знаю, как вытянуть силу из людей, но ведь ты...