Неплохо сохранились два мраморных портика, где вместо колонн стояли фигуры длинноногих и бескрылых птиц с огромными хищными клювами и круглыми слепыми глазами. Надстройки давно рухнули, оставив только каменную балку ригеля с надписью, выполненной полустершимися и неизвестными многоученому Драйбену иероглифами: клинышки, черточки, изображения животных и вполне знакомых предметов, волнистые линии. Судя по всему, портики как раз открывали вход в сам городок, уж больно симметрично они были поставлены давно сгинувшими архитекторами.

- По-моему, это жаба, - заявил Асверус и остановился возле статуи, наполовину занесенной песком.

- Не жаба, а гваллур, - с видом знатока пояснил Драйбен и погладил изваяние по шершавой, пупырчатой спине. - Существо, долгое время считавшееся мифическим, пока в лесах Аррантиады не нашли лет полтораста назад таких же тварей. Видите, над глазами остатки рогов? Четыре зрачка, опять же... Крайне несимпатичное животное, обладающее врожденными магическими способностями и зачатками разума. На нашем континенте обитало только до Столетия Черного неба, в болотах и зарослях.

- Следовательно, - сделал вывод Асверус, - рассказы о том, что Альбаканская пустыня появилась после катастрофы, верны? Здесь раньше были леса?

- Может быть. Но, если мы видим изображение гваллура, значит, постройка действительно очень древняя. Пойдемте дальше.

* * *

Будь здесь Кэрис, искушенный в истории минувших веков и давно забытых тайн, он бы мигом объяснил, что соваться в развалины святилища не стоит. После чего первый туда и полез бы, только приняв необходимые меры предосторожности.

Всем известно, что во время Катастрофы, случившейся в 4782 году от Сотворения Мира (это если считать по саккаремскому календарю) и послужившей отправной точкой новой эпохи, очертания материка Длинной Земли, его рельеф и природа изменились столь значительно, что человек прошлого, оказавшись волею богов или некоего волшебства во временах Последней войны, счел бы, что его занесло в некий таинственный и напрочь неизвестный мир. Когда рухнувшая Небесная гора поразила центр материка, часть земель на закате и полудне были затоплены, разрушились горы, а взамен поднялись новые хребты, реки изменили русла и возникли новые потоки - Дийяла и Урмия, к примеру, образовавшие плодороднейший Венец Саккарема - Междуречье.

Альбаканской пустыни в те времена действительно не существовало. Пронесшееся над материком небесное тело оставляло за собой огненный след и тучи явившейся из пустоты пыли, перемешанной с мелкими каменными обломками которые и выпали огненным градом на прежде обжитые и густонаселенные равнины, превратившиеся ныне в пустыню. Гигантское облако раскаленного камня и пламени накрыло площадь, ныне равную всей территории Халисуна, лишь отчасти пощадив побережье и области к полуночи от еще не основанного Меддай. Несколько сотен квадратных лиг, где стояли города, пышно зеленели непроходимые чащи, золотились поля и обитали сотни тысяч людей, за несколько мгновений обратились в дымящуюся, изрытую воронками пустошь. Саккаремские звездочеты и любители копаться в истории прошлого посчитали, что на каждую лигу приходилось от полутысячи до восьми сотен каменных снарядов величиною от горошины до быка. Вполне естественно, что после Столетия Черного неба обитать на этих землях не мог никто.

В наиболее жуткие годы, последовавшие за бедствием, на сплавившихся каменистых пространствах появлялись невероятные уроды и чудовища - некогда это были обычные люди и животные, но некая злая сила, извергнувшаяся с небес, изменила их, обратив в невиданных прежде существ. Однако странные твари быстро вымерли, их потомство было нежизнеспособным, да и уцелевшие люди, узрев в альбаканских монстрах новую нешуточную угрозу, убивали их, только завидев.

Прошли столетия. Альбакан обрел свой нынешний вид безбрежного песчаного моря, простершегося от побережья океана до русла Урмии и от Дангарских гор до приграничных степей Нардара. И вряд ли кто мог подумать, что под песком и камнем скрываются развалины старинных поселений сокровища Золотого века и могилы далеких предков тех, кто ныне стал саккаремцами, джай-дами или кочевниками.

Драйбен недаром просиживал долгие дни в библиотеках великолепных столиц Материка и Островов. Он прекрасно знал, что Альбакан закрывает сухим покрывалом каменной пыли великие кладези знания об эпохах, предшествовавших Катастрофе, и таит в себе осколки давно исчезнувших цивилизаций. Однако, находясь в давно потухшем кратере, он сознавал, что набрел на остатки сооружений, которые возводила отнюдь не пятипалая человеческая рука. Нигде нельзя было заметить изображения человека: давно вымершие животные, одноногие птицы, твари, напоминавшие людей, но обладавшие остромордыми песьими головами... Все это было.

- Эрл, постойте! - Асверус потянул Драйбена за плащ. - Вы мне только что рассказывали, будто вся Альбаканская пустыня, вернее, то, что находилось на ее месте, было уничтожено огненными камнями, составлявшими шлейф Небесной горы. Склонен согласиться: если посмотреть на карту Материка, получится, что Альбакан протянулся длинной полосой от полуденного заката к полуночному восходу. Будто бы огонь испепелил все по одной линии.

- И что? - наклонил голову Драйбен.

- А то! - торжествующе заявил нардарец, явно довольный своими мыслями. Гляньте, Аласор находится посреди пустыни. Там, где удар небесных метеоров был наиболее сокрушительным. Почему здесь уцелели развалины? Эти строения уничтожило время, а не оружие или пожар.

- Ничего подобного! - Драйбен уловил мысль сына кониса, но из-за упрямства начал возражать. - Обратите внимание на эту колоннаду. Восемнадцать столпов подряд, однако четыре из них выбиты. Срезаны до половины высоты, будто ножом. - Он подошел к полуразрушенной колонне и провел ладонью по мрамору, счищая пыль, - Оплавлено! Будто огненный серп коснулся этих строений. Огромный небесный камень, разогревшийся во время полета в воздухе, пробил брешь в этих колоннах и падал столь быстро, что не разбил камень, а будто бы смахнул, - это как удар остро отточенным мечом по деревяшкам. Но не согласиться с тем, что все святилище сохранилось удивительно хорошо, я не могу. Только кто его мог построить? Узоры и стили резьбы по камню неизвестны людям и родственным для нас расам.

- А кто еще, кроме альбов или двергов, обитал на материке и обладал привычкой строить города или некрополи? - вопросил принц.

- Данханы? - нахмурился Драйбен, соображая. - Нет, не подходит. Скромный народец лесных карликов, предпочитавших дерево камню. Кро мара, которых еще называют племенем богини Медхо? Эти вполне могли... Однако кро мара не забирались далеко на полдень, предпочитая обитать на прохладных берегах, ныне заселенных вельхами. Они поклонялись естественному миру, красотам природы, более всего предпочитая растительные узоры, которых здесь мы не видим. Броллайханы или дайне? Точно нет. Последние вообще ничего не строили и не строят до сих пор. Для броллайханов цивилизация состоит не в материальных сокровищах, а в созерцании и наблюдении за развитием других народов. Они просто надзирают за этим миром и охраняют его.

- А я всегда думал, - поднял брови Асверус, - что дайне давнымдавно исчезли. А вы рассуждаете так, будто с ними знакомы.

- Знаком, - вздохнул нардарский эрл. - И вы, между прочим, тоже. Помните Кэриса?

- Вельх, которого я нашел в пустыне и который оказался вашим приятелем? уточнил Асверус. - Еще бы не запомнить! Невоспитанный дикарь, пьяница, трепло и авантюрист... Погодите, погодите! Вы хотите сказать?...

- Именно. Кэрис - не человек, а дайне, принявший людское обличье. И я не хотел бы увидеть его в истинном облике - существа, настолько далеко стоящие от нас, людей, должны выглядеть на редкость чуждо.

- Ничего себе новости... - Асверус стукнул себя ладонью по лбу. - Неужели не разыгрываете? Да, впрочем, вы же дворянин, и врать вам не к лицу. Дикий вельх... Теперь я, кажется, понимаю, почему он так быстро нашел общий язык с шадом Даманхуром, который не особо любит простолюдинов, а тем более варваров, и постоянно околачивался возле святейшего аттали эт-Убаий-яда. Если вы называете дайне хранителями мира, то вам достался один из самых бестолковых. Или он слишком хорошо прикидывается?