Мария хватает одну из первоклассниц и тащит её по готовой пентаграмме к центру. Девочка рвётся, пищит и один раз даже кусает Марию до крови в руку, так что приходится сильно ударить её кулаком по голове. Юля бежит рядом. Обернувшись, Мария видит лезущих из дыма карателей с плоскоглазыми хоботными головами, видит, как исступлённо кашляет Оля Корц, лёжа, схватившись руками за грудь, как Петя с Володей гонят оставшихся малышей на врага, пригнувшись и прячась за ними, каратели сразу, с готовностью, начинают стрелять в детей, которых разбрасывает пулями в стороны, Петя кидается вперёд с ножом, но не добегает, катится, прошитый ударами в грудь и живот, Володя, присев, выпускает очередь поверх лежащих первоклашек, один из карателей падает, раненый в ногу, бронежилет смягчает последующие удары пуль, а второй на ходу вышибает одиночными выстрелами из головы Володи мозги, и ещё мгновение тело мальчика продолжает сидеть с раскроенной головой, сжимая в руках автомат, потом отваливается вбок, как подушка. Застреливший его каратель падает навзничь, как неодушевлённый предмет, разбивая себе о крышу лицо. Из-за дымной завесы появляются ещё двое карателей, один из которых перестреливает ноги побежавшей было прочь Лиде Попугаевой, а когда та падает, бросается к ней, наваливается на визжащее детское тело и вытаскивает нож, а его товарищ с хрипом оседает на смолу, пуская ртом кровавые пузыри, Лида ужасно кричит, когда её бьют ножом.

Оборвав свой смертоносный взгляд, Мария отворачивается, уже не интересуясь судьбой Лиды, и доволакивает оглушённую первоклассницу до заветного места. Юля неловко берёт девочку за волосы и перерезает ей горло. Набрав в руку детской крови, Мария бросает её в небо и шёпотом произносит что-то, отчего весь её рисунок начинает сразу гореть, пламя поднимается высоко, на несколько метров, но Мария и Юля не чувствуют его, оно не жалится, лёгким ветром пронизывая их тела, и в его неистовой песне затихает всё, живое и мёртвоё, только ясно-белые облака растягиваются в высоте, рвутся мокрой бумагой, так далеко, что не слышно треска, и огненный перстень солнца застывает над ними, находя в бешено пылающем круге внизу своё подобие, горит взятая в кольцо звезда, горит опустевшая школа, и стоят они в центре огня, и никто не видит их, и не увидит больше никогда, их вижу только я, распростершийся на восходящем воздушном потоке, вращаюсь ли я сам, как подхваченная майским ветром птица, или это всего лишь земля вращается подо мной?