Не обращая внимания на эти красоты, сталкер продолжал подъем, поскрипывая ногами при каждом шаге. Наконец он вошел в низину, расположенную почти посередине двух вершин, и остановился.

– О, боги! – воскликнул Грэн. – Я думаю, что он не понесет нас дальше.

Тамми радостно закричали, но Яттмур тревожно посмотрела по сторонам.

– Как мы сойдем на землю, если сталкер не опустился. Что сказал морэл?

– спросила она.

– Мы должны слезть, – сказал Грэн, подумав и убедившись, что сталкер не проявляет признаков движения.

– Тогда ты слазь первый, а я посмотрю. От холода, и от того, что мы все время лежали, мои руки и ноги превратились в негнущиеся палки.

Презрительно глядя на Яттмур, Грэн встал и потянулся. Затем посмотрел по сторонам. Слезть без веревки, которой у них не было, невозможно. Кроме того, бугристые коробочки лишали их шанса спуститься на ноги сталкера. Грэн сел и уставился в темноту.

– Морэл советует нам ждать, – сказал он и обнял Яттмур за плечи, стыдясь собственного бессилия.

Они ждали. Ели пищу, которая уже начала покрываться плесенью. Когда им хотелось спать – спали. Просыпаясь, они видели, что ничего не изменилось вокруг, только на склонах появилось еще несколько сталкеров.

Люди беспомощно лежали и наблюдали, как высоко над ними в небе собираются тучи.

Пошел снег. Мокрые, тяжелые снежинки. Пять человек улеглись плотной кучкой, подставив снегу спины. Под ними дрожал сталкер. Постепенно дрожь сменилась резкими колебаниями. Ноги сталкера неглубоко провалились во влажную землю; сделавшись мягкими от пропитавшей их влаги, они начали сгибаться. Сталкер становился все более кривоногим. Во мгле другие сталкеры, не имеющие дополнительного веса, повторяли его движения. Ноги сталкера уходили все дальше в стороны, а тело оседало все ниже.

И вдруг, истертые бесчисленными милями пройденного пути и разрушенные влагой, суставы достигли своего предела прочности и раскололись. Все шесть ног разлетелись в стороны, а тело упало на сырую землю. В момент удара шесть коробочек, составлявших его, взорвались, разбрасывая семена.

Эта промокшая, присыпанная снегом развалина одновременно стала окончанием и началом путешествия сталкера. Вынужденный, как и другие растения, решать проблему перенаселения в мире теплицы, он сделал это, уйдя в царство холода, находящееся за линией времени, – там, где растут джунгли.

Здесь, на этих склонах, в зоне сумерек, у сталкеров проходила одна фаза их бесконечного цикла жизни. Многие из разбросанных семян пустят ростки, а со временем – превратятся в маленьких выносливых кролпов, часть которых, отважно преодолев тысячи препятствий, наконец найдет по-настоящему теплый и светлый мир. Там они пустят корни, расцветут и продолжат свое растительное существование.

Коробочки развалились, людей разбросало в разные стороны, и они попадали в грязь. Снег был настолько густым, а тучи – такими черными, что они с трудом различали друг друга, тем более что сами они тоже стали белыми от окутавшего их снега.

Яттмур переживала за тамми. Ей хотелось собрать их прежде, чем они потеряются. Увидев в темноте перед собой неясные очертания, напоминающие человеческую фигуру, она побежала вперед и схватила ее. С рычанием к ней обернулось чужое лицо; она увидела желтые зубы и горящие глаза. И в следующую секунду существо исчезло во мраке.

Первое доказательство того, что на горе они были не одни.

– Яттмур! – кричал Грэн. – Тамми все здесь! Где ты?

Перепуганная, она подбежала к нему.

– Здесь что-то есть. Белое существо, совершен но дикое, с зубами и большими ушами!

Тамми кричали что-то о духах тьмы и смерти, а Грэн и Яттмур смотрели по сторонам.

– Да разве тут что-нибудь увидишь? – засомневался Грэн, прикрывая руками лицо от снега.

Они стояли, прижавшись друг к другу и приготовив ножи. Снег перешел в дождь и вдруг прекратился. Грэн и Яттмур увидели цепочку из двенадцати белых существ, которые переходили на темную сторону горы. За собой они тянули нечто, похожее на сани, груженные мешками. Из одного мешка выпало несколько семян сталкера.

Сквозь облака пробился луч солнечного света. Как будто испугавшись его, существа пошли быстрее и исчезли из виду.

Грэн и Яттмур посмотрели друг на друга.

– Это люди? – спросил Грэн.

Яттмур пожала плечами. Она не знала, что значит – быть человеком. Тамми, которые валялись в грязи и стонали, – они – люди? Или Грэн, ставший настолько непредсказуемым, что, казалось, морэл полностью овладел им, – можно ли сказать, что он, как раньше, человек?

Столько загадок, большинство из которых она даже не смогла бы сформулировать. Какие уж тут ответы…

Но их тела уже ощущали тепло солнечного света. Небо переливалось свинцом и золотом. Над ними, в горе, виднелись пещеры. Они пойдут туда, разведут огонь и смогут спать в тепле. И – выживут.

Отбросив с лица волосы, она стала медленно подниматься по склону. И хотя идти было тяжело, а на сердце – неспокойно, она знала, что остальные последуют за ней.

Жизнь на горе была терпимой, иногда – даже более, чем терпимой, ибо у человека есть особый дар: он умеет радоваться жизни.

Окружавшая их природа была столь огромна и величественна, что люди ощущали себя маленькими, ничего не значащими существами. Природа играла главную роль в поставленном ею же грандиозном спектакле и мало интересовалась людьми, которые влачили свое жалкое существование и грязи и снегу, под низким томным небом.

И хотя день и ночь больше не сменяли друг друга, происходили другие события, говорившие о том, что время движется. Стали частыми ураганы, а температура воздуха упала. Холодный, а временами такой нестерпимо горячий дождь вынуждал людей прятаться в пещере.

Грэн помрачнел еще больше: морэл все сильнее подчинял его волю. Убедившись в том, что именно он является виновником того, что они оказались в тупике, морэл захандрил. Угнетаемый мыслью о том, что ему нужно размножаться, он почти лишил Грэна возможности общаться с попутчиками.

Третье событие знаменовало собой неуклонное движение времени. Когда ревел ураган, Яттмур родила сына, который стал смыслом ее существования. Она назвала его Ларэн и сейчас отдавала ему всю себя.