Зайдя в темноту, двое из трёх силуэтов, что-то увидев, резко повернули налево. Послышалось громкое шуршание; эти два силуэта исчезли, а третий, отшатнувшись, бросил лом и в панике побежал. На бегу, не разбирая дороги, он сбил с ног одного из главарей и упал вместе с ним, разбив себе голову об угол дома. И всё бы ничего, но именно в сей момент, когда скины и так были в напряжённом состоянии, прямо перед ними упала откуда-то сверху спутниковая антенна, что и повергло их в состояние животного страха. Потому-то в ту ночь те, кто не спал, могли видеть странное зрелище: толпа бритоголовых, побросав арматуру, крича, размахивая руками и падая, побежала рассыпным строем кто куда.

Наутро в новостях сообщили следующее: "Сегодня утром на улицах нашего города было обнаружено пять тел подростков. По внешнему виду, подростки состояли в местных нацистских группировках; в их крови были найдены наркотики. Предположительно, вчера, во время демонстраций, произошла крупная ссора, в процессе которой и произошли убийства. Все пятеро юношей убиты одним способом: им свернули шеи. Настораживает тот факт, что трупы находились в разных частях города. По предварительным версиям: скинхэды были убиты в процессе ссоры, а развезли их по разным частям города, чтобы отвести подозрения. Ведётся следствие.

К другим новостям: вчера из больницы #2 пропал тяжелобольной подросток Алексей Иванов. На вид ему 20 лет, высокий, черноволосый. Одет в нижнее бельё, хотя мог уже где-нибудь достать одежду. Есть опасения, что он стал жертвой нацистских разборок. Его родные просят: если кто-нибудь знает о его местонахождении, обращайтесь в ближайшее отделение милиции.

И в заключение о погоде: на соревнованиях по прыжкам в воду спортсмен Сидоров разбился об лёд…"

Прослушав это сообщение, бедная Марья Павловна заплакала: и так весь день на нервах, а тут ещё по телевизору говорят, что её бедный сын — жертва нацистов. Ну зачем им надо было это говорить? Делу такими высказываниями не поможешь, а, вот, запугать родных и близких очень даже можно, что так успешно и проделали в новостях. Да, у неё было настоящее горе, как и у всякой матери, чей сын пропал. Она сидела на кухне своей небольшой квартиры, а справа от неё сидела та самая Лена, из-за коей всё и началось, и, как могла, подбадривала безутешную мать. Она говорила, что всё будет хорошо, что телекомпании только нагнетают страх для поднятия собственного рейтинга, что есть люди добрые — помогут, и что Лёша — умный и сильный парень, кой сможет за себя постоять.

— Хорошо бы, чтобы это так и было, — слёзно причитала Марья Павловна.

Лена хотела ещё что-то сказать, но её опередил телефонный звонок. Марья Павловна впала в какое-то подобие транса (она застыла, не двигаясь и пристально глядя на телефон с некоторой тоской и радостью одновременно), в то время как Лена, как бы сбросив оковы сна, быстрой походкой, почти бегом, подлетела к телефону: «Алё… Да, я… Нет, Серёжа, его ещё нет… Хорошо.»

Она медленно положила трубку, медленно подошла к стулу и так же медленно села. Всё это время Марья Павловна не спускала с неё глаз, и сейчас своим правым глазом немо вопрошала. И Лена, немного помолчав, решилась ответить на сей немой вопрос:

— Это Серёжа звонил — тоже волнуется — звонит каждые 15 минут. Сказал, что сейчас будет обзванивать все больницы и все милицейские участки. Через полчаса позвонит нам и доложит, что узнал… Не волнуйтесь, Марья Павловна, всё будет хорошо, он найдётся.

— Да я знаю, Лена, сердцем знаю, что он жив, но что-то с ним не то. Что-то с ним сейчас происходит, я это чувствую.

— Что же с ним происходит, что-нибудь плохое?

— Не знаю, Лена, не знаю.

Сергей, как и обещал, позвонил через полчаса, но хороших вестей он не принёс, равно как и плохих: ни самого Алексея, ни его трупа пока не обнаружено, но поиски продолжаются. Несколько раз видели на улицах парня с похожей внешностью, но он был в хорошей кожаной одежде и на имя Алексея Иванова не отзывался. Так прошло ещё два дня в смутных надеждах и опасениях. Сергей с каждым разом звонил всё реже и с каждым разом оставлял всё меньше надежд на то, что Алексей жив. Лена, коя не отходила от телефона, дабы не утруждать мать Леши и не травмировать её психически, временно перебралась к ней на квартиру. Под вечер второго дня в комнате глухо затрезвонил телефон, Лена подошла:

— Да…

— Привет, дорогая, как дела? — раздался в трубке резкий голос, принадлежавший бывшему сокурснику Лены Артёму. Ещё будучи на первом курсе института, он поспорил с друзьями, что овладеет ею. Тогда он проспорил, но, с годами, шутка переросла в стремление. Красивой внешностью он был обделён, впрочем, был наделён вот этой вот наделённостью — доставать всех, что он с успехом и делает. Лена ему давно уже доходчиво объяснила, что в гробу она его видала в белых тапках, но Артёму было все равно. Алексей периодически пытался отвадить Артёма от своей девушки, но тот каждый раз выходил сухим из воды.

— Что тебе надо?! — с некоторой злобой в голосе спросила Елена.

— Как грубо, моя красавица, но ради тебя я готов выслушивать любые грубости. Я тут подумал, раз твоей пассии нету рядом и, наверно, не будет никогда, то не сходить ли нам в ресторан?

— А почему бы тебе (такой заразе) не повесить сейчас трубочку, не выйти бы на улицу и не пойти бы на…— ласково сказала красавица и повесила трубочку.

Сказать, что Артём был сволочью — значит назвать слона блохой. Родом он был из богатой семьи, в коей был единственным ребёнком, коего родители обожали, холили и лелеяли. Ещё с детства он привык, чтобы все его желания исполнялись в мгновение ока или ещё быстрее. Вот и сейчас, желая заполучить Лену, он пользовался тем, что её защитник не в состоянии был её защитить. Неплохо было бы ещё сказать, что грязные мысли частенько имели место в его голове, и для их претворения в жизнь он применял самые грязные методы, кои придумывали, в основном, его самые близкие друзья — такие же сволочи и моральные уроды, как и он сам.

Вот уже два дня с тех пор, как пропал Лёша, в городе продолжалась, начатая в ту самую ночь, череда убийств, так что у родных и близких Алексею людей были серьёзные причины для беспокойства. Отягощало ещё то обстоятельство, что он был после аварии, да ещё мог простудиться в своём нижнем белье. И, как всегда бывает в таких случаях, телевидение и печатные издания лишь нагоняли страху, вместо того, чтобы его рассеивать: "В городе продолжаются массовые убийства. Правоохранительные органы заявляют, что — это дело рук одного человека. Убивает он тихо, используя гитарную струну, при этом не оставляет никаких следов. Даже случайные прохожие не подозревают, что в метре от них совершается убийство. Убийца специализируется на членах бандитских группировок, уличных вымогателях и прочих уголовниках, но не брезгует и некоторыми выборочными жертвами из числа законопослушных граждан.

Предполагается, что именно этот маньяк похитил и удерживает недавно пропавшего из больницы юношу по имени Алексей. Ведётся следствие.

Главы арабских государств, собравшиеся обсудить новое устройство Ближнего Востока, решили, что, скорее всего, это будет взрывное устройство."

В тот вечер Лена, как и всегда по будням, шла с работы, но сегодня она несколько часов после работы не заходила домой, развешивая по стенам домов фотографии Алексея, в надежде, что кто-нибудь увидит его и сообщит об этом куда следует. С тех пор, как её возлюбленный пропал, её ни на минуту не покидало ощущение, что за ней постоянно кто-то наблюдает, но по каким-то причинам не выдаёт себя. Она уже не раз видела то там, то здесь мелькали блестящие глаза, но в этих глазах была скорее скрытая боль, нежели похотливое желание. Внутренний голос подсказывал Лене, что этого человека, или ещё кого, не стоит бояться, даже наоборот. Вот и сейчас она задним умом ощущала его присутствие.

На улице было темно, ездили редкие машины, на часах было около полуночи. Она шла по улицам, многолюдным в дневное время и почти пустынным в ночь, когда силы зла вылезают на поверхность. Она шла походкой девушки, которая с раннего детства занималась в секциях каратэ и славянской борьбы, в чём добилась немалых успехов. И каждый раз, когда она оказывалась один на один с неизвестностью и неведомой опасностью, она опасалась, что рано или поздно ей придётся применить свои познания в боевых искусствах на практике. В школах учат, что эти знания необходимо применять только при самообороне, но не учат, как поступать в том случае, если нападающий будет покалечен. И вот, идя по этим улицам, мертвым и пустынным, она и не подозревала, как скоро ей придётся перейти от теории к практике.