Лишь только начался показ, как я сразу почувствовал себя как-то нехорошо. Мне стало почему-то казаться, что я всего лишь никчёмный «человечишко», способный только есть и гадить, а не преуспевающий частный детектив, раскрывший несколько десятков преступлений. - Что-то тут не так, - решил я, - и выключил запись.

Затем я основательно задумался и пришёл к выводу,

что это именно кассета и сделала меня таким.

- Надо же,- расстроился я, - какая всё же у меня лапа тяжёлая! С самого первого раза и то вытянул гадость. Коли так и дальше пойдёт, то лучше вообще застрелиться, на хрен, чем продолжать в том же духе

испытывать судьбу. Ведь из этого всё равно не выйдет ничего хорошего. И тут меня словно бы кто-то кольнул шилом в задницу. И я, внутренне взвыв от боли, мгновенно опомнился, начисто забыл о своих прежних горестях. Это, наверное, во мне так сработал инстинкт самосохранения.

- Чёрт побери, - подумал я, - ведь если кассета подобным злым образом подействовала на меня, то она может точно также воздействовать и на кого-то ещё.

А не с помощью ли её и погубили бедную Марию?

И тогда я, разобрав видеокассету на части, стал внимательно изучать находящуюся внутри неё ленту. И не прошло и получаса, как я уже во всёуслышание орал слово «Эврика», что по-нашему, по-собачьи, означает «Нашёл!»

Оказывается, в ленту был вмонтирован лишний кадр. Он-то и воздействовал на смотрящего с отрицательной силой.

Интересно, откуда же она могла попасть в дом писательницы? Купить подобную гадость в магазине практически невозможно, потому как это будет, если дело дойдет до огласки, сильный удар по репутации продавца. Тогда выходит её принёс кто-то из знакомых. Но кто бы это мог быть? И тогда я вдруг вспомнил слова писателя Какунина, который был убеждён в том, что это сделал кто-то из литературных негров. А ведь это и в самом деле не лишено смысла, - решил я и отправился наводить справки прямо в литературный отдел ФСБ. У меня там приятель работает.

Я полагаю, Вы и сами, наверняка, понимаете, как тяжело из КГБиста вытянуть хоть что-то путное. Поэтому нет ничего удивительного в том, что наша беседа затянулась вплоть до самого вечера, а началась ведь ровно в полдень!

Но своего я всё-таки добился. Когда я, наконец, покинул кабинет моего приятеля, в одном кармане моих брюк покоилась записка с паспортными данными литературных рабов Марии, а из другого торчала

пустая бутылка из-под французского коньяка марки «Наполеон».

Остальное уже было проделать несложно, ибо мне удалось выяснить, что один из этих самых «негров» работал инженером по монтажу на одной из частных студий по производству мультфильмов. Стало быть, ему и «карты в руки» для производства подобного рода злодейств.

Вначале он, конечно же, отпирался, но после тайного введения ему под видом прививки от чумки, чтобы якобы обезопасить его в случае общения с другими арестованными, дозы пентатала натрия тут же во всём признался.

Выходило, что он это сделал не из зависти, а скорее от обиды. Ведь это именно он написал лучшие произведения за Марию. Такие, к примеру, как «Тузы собачьего мира» и «Кошкодав». А она за это отплатила ему чёрной неблагодарностью. Даже ни разу

не упомянув о нём, как о своём соавторе!

Как он проделал это? Очень просто, подарил ей на день рождения не только подарок, но и видеокассету с её любимым фильмом, в пленку которой и вмонтировал дополнительный кадр.

Сказать, что писатель Какунин был доволен результатом моего расследования, это значит вообще остаться безмолвным. Он так визжал от восторга, что мне пришлось даже заткнуть на время берушами уши, чтобы на совесть поменьше давило.

Оказывается, этот литератор прежде работал на него самого, но потом они повздорили и расстались, потому что тот начал борзеть, требуя, от Какунина упоминать его, как соавтора выходящих книг.

А на это последний явно пойти не мог. Ведь он не раз

публично заявлял, что не пользуется услугами литературных рабов.

И очень, мол, хорошо, что его теперь так крепко прижали. Иначе бы он, чего доброго, попытался бы угробить и его самого. С такого злодея станется!

Ну и моралисты! Эти раскрученные писаки, - подумал я, - у самих уже всё рыло в пуху, а глаза по-прежнему вроде как честные, но от гонорара и предложенной за скорость в работе премии отказаться всё же не посмел.

Иначе бы жена снова пилила за то, что принёс и в этом месяце в дом мало денег.

3.04.2013 года.

РАЗБОРКИ ПО-ЧЁРНОМУ.

Порой граждане во внутрисемейных разборках доходят до полнейшей бесчеловечности. Но, что самое странное, после, опомнившись, они не только не идут на явку с повинной, напротив, они всячески пытаются скрыть свою принадлежность к подобному чудовищному поступку.

Одно время я тесно сошёлся с одним художником примитивистом, а так как дела у него шли не очень,

картины почти не продавались, то он с каждым днём всё дольше и дольше засиживался в моём доме.

Ещё бы, всякий ведь не прочь пожрать да выпить на халяву. А вскоре и вовсе обнаглел мой приятель. Иногда даже с ночлегом оставался. В конце концов, я не выдержал и сделал ему замечание, имей, мол, браток, хоть капельку такта, я же всё-таки женатый пёс. А ночью между мужчиной и женщиной, сам понимаешь, происходит нечто такое, а ты в это время, можно сказать, под самыми ногами болтаешься.

Он, конечно, сделал вид, что обиделся, но в покое нас все же оставил. Теперь он только изредка позванивал, каждый раз прося в долг денег. Причём, ясное дело, даже без намёка на отдачу. А потом взял да неожиданно и вовсе исчез из моего поля зрения.

Степанида как поняла, что он, похоже, вконец запропал, не только джигу передо мной в бикини сплясала, да ещё и пирогами с самой чёрной икрой накормила. Я даже едва не подавился насмерть, как услышал, сколько она - эта чёртова чёрная икра теперь стоит.

Но, как говорится, ничто в мире не вечно. И однажды, мой «друг» вначале позвонил мне, а потом уже и явился собственной персоной. Да ещё и в каком виде! Парчовый пиджак, на каждом когте по перстню с бриллиантом, а портмоне с деньгами такой толщины, что он его не в кармане, а в специальной сумке на поясе носил.

-Привет, - говорит Антон, - всё мыкаешься частным детективом.

- Ага, – говорю, - и пока на хлеб хватает.

- Рад за тебя. А я тут малость приподнялся.

-Как сумел-то?

-Да, одна тетенька помогла. Эксперимент, видишь ли, удумала. Кстати, вот тебе за твою доброту с процентами.

После чего, он достал из портмоне пять тысячедолларовых купюр и протянул их мне.

-Но ведь ты набрал с меня явно не больше трёх!

- Я же и говорю, с процентами!

- Ладно, уговорил. Выпьем?

-Не-а. Я уже спешу. Невеста, понимаешь ли, ждёт! Будем составлять брачный договор.

- Это правильно! Иначе обуть могут.

-Да уж знаю, не маленький, - после чего, пожав мне лапу, приятель мой удалился так же как и явился, то есть очень неожиданно, словно кирпич на голову.

Вы, наверное, полагаете, что я обзавидовался счастливой доле бывшего художника. А вот и нет! Я искренне обрадовался за него, потому что сразу же представил себя на его месте.

А потом, через несколько дней и случилось то, о чём и вспоминать без содрогания не хочется.

Короче. Убили друга моего. Правда, уже после подписания им брачного контракта. А что толку-то. Наследников у него, оказывается, не было. На меня же переписать его, как бы для страховки, он почему-то не догадался. А может и не успел. Ведь не зря же его так торопили с этим подписанием.