Политическая экспансия шумеров продолжается; возникают новые города-государства: Шуруппак, Эшнунна, Киш и менее значительные населенные пункты с меньшим количеством жителей, такие, например, как Джемдет-Наср. Благодаря совершенствованию системы управления хозяйством растет богатство шумерских городов-государств, а вместе с ним углубляется социальное расслоение; меняются религиозные представления шумеров, расширяется пантеон их богов и, по-видимому, усиливаются раздоры и учащаются войны между отдельными городами-государствами. Отголоски этих войн можно найти в позднейшем эпосе и мифах, рассказывающих о тех далеких временах, когда люди были как боги, а боги – как люди, временах, ставших не только для нас, но и для самих древних шумеров легендой, предысторией.

А теперь познакомимся поближе с памятником шумерской письменности, названным учеными «Царским списком», который вызвал множество самых разнообразных домыслов и толкований. Вначале к этому тексту отнеслись как к историческому документу, затем ему было отказано в какой-либо познавательной ценности (особенно это относилось к частям, посвященным древнейшим периодам истории Шумера), и, наконец, лишь благодаря систематическим и кропотливым исследованиям, а также в результате сопоставлений этого памятника с другими шумерскими документами и с данными археологии его признали весьма сложным, требующим большой осторожности и известной доли критицизма, ключом к самым древним пластам истории Шумера.

Из труда по истории Месопотамии, написанного по-гречески вавилонским ученым и жрецом бога Мардука Бе-росом, жившим в IV-III вв. до н. э., в годы царствования Антиоха I, известно, что вавилоняне делили историю на два периода – до потопа и после потопа. Он сообщал, будто десять царей до потопа правили страной в течение 432 000 лет, а первые цари после потопа тоже царствовали по нескольку тысяч лет. Его «Царский список» воспринимался как легенда. Ученые, однако, надеялись найти подлинник этого документа и материалы, которыми пользовался жрец-«историк». Эта надежда подкреплялась тем, что в ходе археологических раскопок открывались эпохи все более древние, далекие от вавилонской.

Усилия ученых увенчались успехом: среди многочисленных клинописных табличек удалось обнаружить несколько фрагментов древних списков царей. О том, насколько велик был интерес ко всем этим материалам, свидетельствует хотя бы тот факт, что почти все выдающиеся исследователи-шумерологи посвятили их изучению по нескольку работ. Их основная задача заключалась в том, чтобы как можно более точно реконструировать текст при помощи сопоставления отдельных табличек и объединения дополняющих друг друга фрагментов. Особенно тщательно изучил этот документ Торкильд Якобсен, расшифровавший в нем большинство неясных мест.

Шумерский «Царский список» был скомпилирован не позднее конца III тысячелетия до н. э., в эпоху правления так называемой третьей династии Ура, а может быть, и несколько раньше. Составляя известный нам вариант «Списка», переписчики, несомненно, пользовались династическими списками, которые на протяжении столетий велись в отдельных городах-государствах. Не исключено, что имевшиеся в их распоряжении списки иногда также представляли собой компиляции, т. е. в них перечислялись правители не только данного города, но и зависимых городов или таких, от которых он сам зависел. Вполне вероятно, что шумерские переписчики-компиляторы, создавшие версию, дошедшую до наших дней, сами не все понимали в трудах своих предшественников – в династических списках или в существовавших уже, по-видимому, промежуточных компиляциях – прототипах «Царского списка». Работа писцов, составителей известного нам «Списка», носила в значительной степени механический характер: в тексте встречаются обороты, вышедшие из употребления несколько поколений назад, некоторые знаки содержат ошибки – то ли оригинал был испорчен, то ли писец не сумел разобрать смысла. По всей видимости, имело значение и то обстоятельство, откуда родом был писец и для какого правителя он составлял свой труд. Иначе как объяснить тот факт, что та или иная из перечисляемых династий вдруг оказывалась более древней, чем другие, которые на самом деле были древнее ее? Очевидно, переписчик хотел таким образом подчеркнуть особую важность своего родного города или города правителя, которому он служил. Что поделаешь: шумерские писцы не были ни историками, ни летописцами в нашем понимании. Их целью было прославить свой город или народ. Поэтому нет ничего удивительного в том, что легенда превращалась в историю, а история – в легенду.

Любопытно, что не только до потопа цари жили и царствовали неправдоподобно долго. Представители первых династий после потопа тоже правили по нескольку тысяч лет и уж никак не меньше столетий. Может быть, таким образом подчеркивалась принадлежность этих сказочно-легендарных правителей к богам? Надо сказать, что к большинству из них действительно относились как к богам или полубогам. Следует ли считать, что тексты исторического характера с включенными в них легендами совершенно лишены всякой познавательной ценности?

Обратимся к вопросу о всемирном потопе шумерскую легенду об этом событии мы расскажем позднее). Обнаруженный Леонардом Вулли трехметровый слой чистого песка без каких-либо следов человеческой деятельности, внезапно прерывающий культурные слои Ура, является бесспорным доказательством того, что около середины IV тысячелетия здесь имел место мощный катаклизм, охвативший обширную территорию – по тем представлениям, огромную, чуть ли не весь мир. В городах, расположенных дальше к северу, толщина слоя чистых речных отложений не так велика, как в Уре: около полутора метров в Уруке, около полуметра в Кише. На основании этих данных Вулли составил карту территории, захваченной потопом. Более поздние исследования показали, что многие города Месопотамии сохранили следы наводнений, происходивших в разное время: обнаруженные слои чистой земли относятся к различным периодам. Это открытие нанесло удар сторонникам идеи общемесопотамского всемирного потопа. Однако проблема великого наводнения, увековеченного месопотамской традицией, продолжает существовать. Ученые утверждают, что во время самой грандиозной из этих катастроф поселения, расположенные на более возвышенных местах, уцелели. А раз уцелели населенные пункты, уцелели и люди, которые сохранили и передали последующим поколениям память о катастрофе. Если предположить, что во время наводнения, затопившего Ур в Эль-Обейдскую эпоху, шумеров здесь еще не было, то крупные наводнения следующего периода (Джемдет-Насра) происходили уже при них. Об одних они слышали, другие пережили сами. Несомненно одно: в этой заимствованной и распространенной Ветхим Заветом шумерской легенде заключено зерно исторической правды. И в легенде о Зиусудре – шумерском Ное (Зиусудра был сыном шуруппакского царя Убартуту) – содержатся какие-то отголоски подлинных событий.

Итак, в Шуруппаке в эпоху Джемдет-Насра, т. е. в то время, когда шумеры уже могли владеть этим городом, произошло (геологически подтвержденное) сильное наводнение. Шумерам, искусным мореплавателям, не представляло особых трудностей построить корабль, чтобы покинуть залитый водой район. Почему не предположить, что из их числа выделился энергичный вождь – жрец, князь или просто бесстрашный мореход, который вместе со своими близкими пустился в плавание по бурным волнам? Многие поколения передавали из уст в уста рассказ о страшной катастрофе и об отважном мореходе. Человеческое воображение рождало все новые подробности, расцвечивало прозу фактов поэтическими деталями, дополняло необыкновенными происшествиями, а последующие поколения верили, что в те далекие, легендарные, овеянные тайной времена они непременно должны были случиться. Разумеется, для историка неопровержимым доказательством существования конкретного человека являются лишь документально подтвержденные следы его деятельности. Только при их наличии он может сказать: такой-то человек жил и действовал в такую-то эпоху. Зиусудра же, подобно другим героям шумерских мифов и царям, правившим до и после потопа, существует только в легендах, в «Царском списке». Мы можем лишь предположить, что они когда-то существовали в действительности. Рассчитывать на то, что когда-нибудь будут найдены конкретные подтверждения их существования, не приходится: ведь речь идет о времени, когда письменных документов еще не было и только человеческая память фиксировала те или иные события, тех или иных людей.