При Шульги в Шумере, по-видимому, уже имелось и наемное войско. Хотя документы, свидетельствующие о появлении наемников, относятся ко времени правления преемников Шульги, начало этому скорее всего положил Шульги. В годы его царствования на западных границах Шумера все чаще появляются вооруженные отряды государства Мари. Очевидно, это были амориты, хотя ученые осторожно называют их кочевниками с запада. Государство Мари, которое упоминается в надписях Гудеа (о столкновениях с народом Мари, т. е. с аморитами, говорится и в более ранних источниках, например в документах аккадского царя Шар-калишарри из династии Саргона), располагалось к западу от Евфрата. Амориты были известны как храбрые воины. Во времена Амар-Зуэна они часто упоминаются либо как солдаты, либо как царские послы, осевшие на шумерской территории: Естественно предположить, что Шульги старался превратить воинственных врагов в солдат своей армии.

Унаследованное царем Шульги государство было невелико, оно занимало южную и центральную часть долины Двуречья. Чтобы принудить врагов к повиновению и воспрепятствовать консолидации их сил, следовало продемонстрировать им свое военное могущество. Поэтому Шульги во главе своего реорганизованного войска приступил к завоеваниям и добился ряда значительных успехов: подчинил своей власти Элам на востоке, ввел свои войска в страну Симур-ру, расположенную между Нижним Забом и Диялой на северо-востоке, а в Ашшуре, много веков назад являвшемся одним из шумерских фортов, вновь разместил воинский гарнизон из Ура. Еще дальше продвинулся Шульги на западе и северо-западе: он «полностью подчинил себе», по мнению одних ученых, или «приобрел влияние», по мнению других, в Канише, в Каппадокии и Алалахе, находившемся в Северной Сирии, у реки Оронт. Таким образом, войска Шульги продвинулись от Нижнего моря до Верхнего, так же как армии Саргона и Нарам-Суэна. Неудивительно, что Шульги взял себе титул: «царь Ура, царь Шумера и Аккада, царь четырех стран света».

Повсюду в завоеванных странах Шульги ставит своих наместников, размещает воинские гарнизоны. Губернаторами городов и провинций он назначает своих сыновей (в одной из надписей сообщается, что он даже дочь сделал правительницей Мараши) или преданных людей. Удержать в повиновении такое огромное, раздираемое внутренними противоречиями государство было нелегко. То в одном, то в другом месте вспыхивают восстания, и Шульги приходится предпринимать военные походы или посылать карательные экспедиции во все концы своей державы. Исследователь этой эпохи Вайднер сообщает, что в одной только стране Симур-ру за время правления Шульги произошло пять бунтов, подавленных его войсками. Последний год царствования Шульги характеризуется как «год, когда Харши и Хуммурти были разрушены».

Царь Шульги был поистине могущественным правителем, который властвовал над многими странами, диктовал свою волю многочисленным царям, князьям и наместникам. Чуть не до края света простиралась его власть. Его храбрые воины готовы были в любой момент нанести сокрушительный удар по непокорным и бунтовщикам. Могущество Шульги было столь огромно, что он решил взять себе титул бога: в надписях перед его именем, как и перед именами древних шумерских богов, стоит знак – символ бога. Однако не только сознание своего могущества побудило царя принять такое решение. Приравнивая себя к богам, Шульги следовал традиции аккадских царей (после него этот обычай переняли его наследники). Этот явно пропагандистский политический акт сослужил царям-богам неплохую службу: одно дело бунтовать против царя-человека, другое – против царя-бога. Это соображение тоже, несомненно, сыграло свою роль, ибо все предпринимаемые шаги царей третьей династии Ура, якобы придерживавшихся традиции, но при этом энергично реорганизовывавших политическую и общественную жизнь, содержали рациональное зерно, были направлены на достижение определенных практических целей. Таким образом, при деификации Шульги и его преемников не последнюю роль сыграли интересы государства. В результате Шульги был окружен восторженным почитанием своего народа. В глазах шумеров и аккадцев он был равен богам. Он открыл пути во все страны, принес народу богатство и благосостояние. Энлиль, Инанна, весь огромный пантеон шумерских богов – далеко, Шульги же – рядом. И от этого создавалось ощущение уверенности в завтрашнем дне. Царь приносил своей стране реальное благо, был ее подлинным защитником и благодетелем. До нас дошел почти полный текст гимна Шульги, записанный после падения третьей династии Ура, но составленный, несомненно, при жизни этого царя. На основании четырнадцати более или менее удачно дополняющих друг друга фрагментов и почти неиспорченных копий Адам Фалькенштейн восстановил полный текст этого замечательного литературного произведения, в котором отражены исторические события и нарисована фигура отважного и мудрого вождя.

Зиккурат Ура и реконструированные части стен дворца Шульги

Безымянный поэт превозносит до небес величие своего царя, который воздает хвалу самому себе:

Я царь, я в материнском чреве был уже героем,

Я дикоглазый лев, драконом порожденный,

Царь четырех стран света,

Страж и пастырь «черноголовых»,

Герой и бог всех стран.

Дитя, рожденное Нинсун,

Священным Аном в его сердце призван,

Судьбу мою определил Энлиль,

Нинлиль любимец, – таков я, Шульги.

Путем Нинтур шагающий смиренно,

От бога Энки получивший мудрость,

Могущественный царь Нанны,

Лев Уту, пасть свою раскрывший,

Инанной избранный ради свершения побед, – таков я, Шульги.

Осел, что гордо шествует своей дорогой,

Конь быстроногий с развевающимся хвостом,

Жеребец Шакана, любящий быстрый бег, – таков я.

Я как писец, обученный Нисабой,

Доблести и мужеству моим

Равны мои познанья,

Я соперник его вечных слов.

Влюбленный в справедливость,

Я презираю зло,

Слова вражды я ненавижу,

Я, Шульги, царь могучий, идущий впереди людей.

Я богатырь, коего тешит сила его чресл,

Одно движение стопы – и пробежал по всем дорогам,

Пути все обозначив, замки там построил,

У их подножий я разбил сады, места для отдыха там создал

И поселил надежных там людей.

Тот, кто приходит сверху и кто приходит снизу,

Может […] не бояться,

Идущий по дороге идти может и ночью

И чувствовать себя как в укрепленном городе.

Дабы достигло мое имя дней далеких, избежав забвения,

Дабы в стране Шумер хвалу мне воздавали,

Дабы чужие страны были мне подвластны,

Я, всем владеющий, постигший быстроту, отправился

Из Ниппура на строительство в Ур,

Как будто это близко; сердце спешить велело.

Как юный лев неутомимый, я показал всем свою силу,

Короткой юбкой опоясал бедра,

Подобно голубю, что, вспугнутый змеей, внезапно ввысь взлетает,

Так двигал я руками,

Такие делал я огромные шаги, как птица Имдугуд, стремящаяся в горы.

Построенные мною города пришли ко мне,

И благосклонным взглядом я поглядел на «черноголовых»,

бесчисленных, как овцы,

Подобно стебелькам на склонах гор, к земле прижатым,

Подобно богу солнца, что людям дарит свет, Так в Эгишнугаль вошел я.

Храму Нанны и его хозяйствам достаток я принес,

Зарезал скот, забил овец немало,

Велел трубить и в барабаны бить,

И весело звучать велел я барабанам.

Я, Шульги, приумноживший богатства, принес я в жертву хлебы,