Позже.

Вэллер бился в конвульсиях. Горилла или то, что укусило его, могло заразить рядового бешенством. Капитан Фрай сказал, что если это так, он пристрелит парня. Капитан знает — я пишу сей дневник, потому обратился ко мне и сказал, что я могу писать все точно так, как происходит. Фрай готов взять ответственность за убийство своего подчиненного. Смелый он, наш командир! Впрочем, все может обойтись. Мы по-прежнему на поляне неподалеку от секвой, на которых, будто огромная стальная птица, замерла «Летающая крепость». Отличный военный самолет, но так бесславно окончивший свою жизнь! Запаха керосина почти нет — топливо смыло дождем.

11 декабря.

О Господи! Сегодня немногим позже рассвета случилось то, о чем я боюсь даже писать! Это невозможно, это страшно и трагично! Никто не в состоянии трезво оценить то, что происходит на острове, даже капитан. Утром Вэллер, лежавший до этого спокойно, спавший, вдруг вскочил на ноги и набросился на Хаксли, который дежурил у небольшого костерка. Все остальные спали, включая меня, но проснулись от криков Хаксли и звуков борьбы. Я первым подбежал к обезумевшему Вэллеру и попытался оттащить его от сержанта, но не тут-то было! Вэллер натурально обезумел, он кусал сержанта за живот и руки, рычал, силы его словно утроились. Если бы не подоспевший мне на подмогу капитан, Вэллер прогрыз бы дыру в животе сержанта размером с чертову Алабаму! Когда нам вдвоем удалось оттащить рядового, все ужаснулись: глаза Вэллера были черны как угли, притом черны не только зрачки и кружки вокруг них, но и белки! В широко распахнутых глазах парня была одна дьявольская тьма, и ничего больше, никакого намека на нормальные человеческие глаза! Рот Вэллера был окровавлен. Он скалился и рвался обратно на свою жертву, был совершенно безумен и неуправляем. Капитан пристрелил его в затылок, во все стороны брызнула кровь. Вэллер повалился в траву и минут пять лежал неподвижно, но потом (Господи) стал подниматься! У него в затылке зияла дырка, в которую спокойно войдет кулак, но Вэллер поднимался на ноги! И глаза его ничуть не изменились. Видимо, у меня сдали нервы, потому что я выстрелил в Вэллера из автомата, а когда тот вновь упал, то я три раза выстрелил ему в голову. От головы парня ничего не осталось, и больше он не поднимался. Капитан сказал, что я поступил правильно, ведь в противном случае безумный Вэллер мог заразить нас всех. Таким образом, 11 декабря 1945 года в половине восьмого по восточному времени рядовой военно-воздушных сил Соединенных Штатов Америки Саймон Вэллер, номер жетона 214332D, скончался от выстрелов в голову, убитый мною, рядовым Гальдини. Если этот дневник впоследствии станет документом в суде, прошу отметить: Саймон Вэллер был вне себя и своим поведением угрожал жизни и здоровью остальных членов экипажа. Мои слова подтвердят все парни, в том числе капитан Фрай и лейтенант Родригес. Солдата похоронили рядом с могилой Синневера.

Позже.

Никто не сомневается, что сержант Хаксли заражен от многочисленных укусов Вэллера. Сам Хаксли попросил у капитана разрешение пустить себе пулю в лоб, но капитан отказал. Он разоружил сержанта, велел при первых признаках недомогания тут же сообщать. Хаксли сидит угрюмый, впрочем, все мы сейчас обескуражены. Как относиться к происходящему и уже произошедшему — неизвестно. Неужели Бог не видит нас, не слышит наши мольбы?

Позже.

Хаксли обманом завладел автоматом и застрелился. 11 декабря 1945 года сержант военно-воздушных сил армии Соединенных Штатов Америки Бенджамин Хаксли-старший скончался приблизительно в 22 часа по восточному времени. Номер жетона сержанта 875760S. Будь проклят остров, на котором мы очутились! Я решил писать этот дневник, чтобы затем рассказать о своих приключениях парням на базе, от души посмеяться. Но дневник превратился в летопись ужасных событий, в некролог. Смеяться тут не над чем, только молиться о спасении душ отличных ребят. Мы на острове всего (всего! Надо же! Стоит, наверное, сказать не «всего», а «УЖЕ!!!») седьмой день, а уже потеряли троих! Нас осталось девять, сколь же времени мы протянем? Еще три недели?

12 декабря.

Весь день парни вместе со мной молились. Только капитан с лейтенантом о чем-то переговаривались в отдалении. У нас осталось приличное количество консервов, а в лесу нашлись вкусные плоды. Хотели поохотиться, но капитан велел беречь патроны. А вечером в лесу мы видели фигуру человека. Она не обращала внимание на нас и вскоре скрылась в зарослях. Я думаю, это призрак кого-то из ребят. Как же мне страшно, хочу признаться. Хочется домой, на базу.

Позже.

Полчаса назад в лесу было шумно: там творилось что-то ужасное. Сначала раздался бешеный крик, человеческий крик, потом такой же крик, но дальше. Там что-то живет, в лесу живет нечто ужасное! Никто не спит, все напрягают глаза и уши. Мы затушили костер и ждем наступления утра, потому я пишу эти строчки почти в полной темноте, только бы успокоиться и не думать о происходящем. Утром надо решать, как быть дальше.

13 декабря.

Едва рассвело, капитан Фрай дал приказ собираться. Рядовой Чинтер забрался в самолет, за ним вскарабкался я. Вместе мы демонтировали все пулеметы и аккуратно спустили их вниз, затем спустили боеприпасы, всего около шести тысяч патронов. Также выкинули наружу всё, что могло пригодиться нам на острове, а потом сняли связанные парашюты. Пришлось постараться, чтобы слезть с секвой без этих парашютов! Мы двинулись в горы. Капитан говорил, что в лесу, где происходит черт знает что, оставаться опасно. Я с ним согласен. Мы прошли уже около пяти миль по джунглям, наткнулись на очень заболоченную местность и свернули севернее. Там местность поднимается в гору, болота исчезают. Очень тяжело тащить пулеметы, к тому же они не могут стрелять без крепкой опоры, ведь это авиационные пушки! Но мы тащим. Сейчас привал, курим и молчим. Хочется есть и пить. Капитан говорит, что в горах мы сможем найти подходящее убежище, к тому же с гор выгоднее подавать световые сигналы (костер), чтобы ищущие нас парни могли ориентироваться.

Позже.

Мы дошли до местности, лишенной крупных деревьев. Всех изрядно искусали москиты, а еще многие получили ожоги от солнца. Разбили лагерь прямо на склоне, спим на земле. Я очень устал, потому не могу больше придумать, что бы написать. Спокойной ночи.

14 декабря.

Обошли гору вокруг, ничего подходящего для обустройства жилища на девять человек не нашли. С восточного склона видны громадные секвойи, там висит «Летающая крепость», бедная малышка. Как бы я хотел сейчас улететь на тебе! Хоть куда, главное, чтобы подальше с проклятого острова!

15 декабря.

Десять дней. Ночью опять пытались определить свое местоположение, но опять безрезультатно. Зато теперь точно известно, что мы не в Северной Атлантике. Но где же тогда?! А ведь если мы не в Северной Атлантике, то и ищут нас не здесь! Боже, не укладывается в голове это всё. Боюсь, что не доживу до счастливого спасения, сойду с ума. Чинтер, изнемогающий под пулеметом, на дневном привале молчал, зато вечером разговорился! Рассказывал о Бермудском треугольнике, якобы существующем между Багамскими островами, Кубой и Флоридой. По-моему, Чинтер нес полную чушь. Говорил, что в месте этого треугольника в прошлом очень часто пропадали корабли, и якобы даже «Святая Мария» была найдена без экипажа именно в треугольнике. Я спросил, отчего же в треугольнике пропадают корабли, но Чинтер ответить не смог.

16 декабря.

Мы спустились в ложбину между двух гор. Путь нам преградила обширная гавань, сплошь поросшая мангровыми деревьями. Пришлось перекидывать над водой трос, чтобы перебираться. Почти весь день у нас ушел на это дело, все устали и озлоблены. Чинтер подрался с лейтенантом из-за историй о Бермудском треугольнике, теперь ходит с синяком под правым глазом, молчит. Ну и поделом ему, не будет больше сеять страх в душах своих сослуживцев. Наутро планируем подниматься на новый склон, более высокий, чем предыдущий. Возможно, пойдем дальше на запад по горам, ведь никто не уверен точно, на острове ли мы. Может, где-то в Южной Америке? А может в Австралии? Мы нашли эвкалиптовое дерево, а ведь оно растет именно в Австралии. Зато москиты нам теперь не помеха.