АВТОР: Но в утопии «Града» реализован принцип случайной расстановки кадров, и равным возможностям не мешают уже ни неравные способности, ни волюнтаризм государственных чиновников – «сегодня ты, а завтра я»…

ИП: И наш наидобрейший Автор полагает, что теперь-то уж принцип равных возможностей восторжествует?

АВТОР: (пожимая плечами) Во всяком случае, ничто ему не мешает восторжествовать.

ИП: Кроме того, что он полностью теряет свой смысл. Равные возможности чего?.. Обрести и потерять?.. Необязательно обрести, но обязательно потерять. Программа случайной расстановки – тоже программа, и беспрекословность выполнения ее рекомендаций – тот же тоталитаризм, но, так сказать, обезличенный… К тому, же есть и запланированные исключения из распределительной свистопляски – фермеры. Внешне это похоже на политию Аристотеля, где земледельцы и ремесленники не являются гражданами государства, то ость не принимают участия в управлении им. Но у Аристотеля они – рабы. Сейчас же фермеры – свободные хозяева своего труда и его плодов. То есть Абсолют сталинского варианта Административной системы на момент появления Андрея и дяди Юры в Городе усовершенствован освобождением крестьян – так сказать, социализм плюс фермерская вольница, что приводит к появлению социальной силы, в принципе, независимой от Города, и готовой, в случае чего, защищать свою независимость: «Мы вам, мать вашу так, ошейники себе на горло положить не дадим!» – говорит дядя Юра.

АВТОР? А вот на мой 1991 год, увы, такой силы в нашем разнесчастном кроличьем государстве мы не имеем. Посему нам остается только завидовать дяде Юре, у которого «одного три коровы», который «это молоко и государству сдает, и сам ест, и свиней кормит, и на землю льет». Правда, в Городе все равно молока нет, хотя, надо думать, по отчетам там молочные реки текут вместо улиц.

ИП: Отсюда практический вывод: освобождение крестьян» переход к фермерству при сохранении прежней бюрократизированной политической системы не снижает социальной напряженности в Городе, но может породить его – Города – могильщиков. Равновесие политической системы и ее экономического базиса становится неустойчивым – ведь «дяди Юры» могут быть довольны жизнью до тех пор, пока им не "потушат солнце"… И фермеры – не единственная «белая ворона». Административного Абсолюта – в Городе существует еще и рынок. Но деньги вроде бы не в ходу, процветает натуральный обмен, хотя наблюдается и мелкая частная торговлишка, вроде лавки зеленщика Гофштаттера. Только не давайте запудрить себе извилины: «жалкое зрелище частной торговлишки» – декорация, существует нормальный «черный» соцрынок - для своих, где есть все, что угодно, ибо у Гофштаттера тесные связи с фермерами. И даже Андрей Воронин с его комсомольским интеллектом, не в обиду присутствующим будь сказано, понимает: «Какой уж тут Эксперимент, если такие дела делаются…». И это еще один урок: в тоталитарных системах всегда возникают теневые структуры – людям необходимо удовлетворять свои потребности. И в то время, как разоружена полиция – каждый желающий вооружен: И Дональд, и дядя Юра, и все фермеры – на рынке есть все» Теневые структуры вовсе не антагонистичны Системе – постепенно налаживается их симбиоз. Правда, до поры полному симбиозу мешает Идея Эксперимента, поскольку существуют в Городе такие ее носители, как Андрей… Но, чу! Уже и Воронин приобщился к теневым отношениям – отоварился вместе с Отто Фрижей у Гофштаттера, хоть и нос воротил, да под самогон пошло за милую душу… «Тогда Иисус возведен был Духом в пустыню, для искушения от диавола…»

ИО: В «Град», что ли?

ИП: Не исключено… «И приступил к Нему искуситель и сказал: если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камнии сии сделались хлебами…». А герой наш, комсомолец, конечно, догадываясь, что «не хлебом единым будет жить человек», а Экспериментом, понимал в то же время, что пить самогон, не закусывая – последнее дело, комсомольца недостойное, и поддался на искушение диавольское. А диавол и рад… И был это первый шаг на долгом пути грехопадения правоверного комсомольца и апостола Эксперимента Андрея Воронина… А что не власть?.. Власть адекватна гражданину – она тоже демонстрирует готовность принять в себя все, как болото. Павианы?.. А что ей павианы – зарегистрировать каждого и тем узаконить: «Хаос, безобразие сделать таким образом элементом стройного порядка, присущего правлению нашего доброго мэра!»… Так худо-бедно и существует система, функционирующая по своим законам, хотя в ней и заложены «антитела», – «теневые» следствия тех же законов.

АВТОР: Да уж, извилины мне этими законами распрямили знатно: «Эксперимент есть эксперимент» Действие прежде всего…», «каждый на своем посту, каждый – все что может»… Кстати, когда вернулся в реальность, ушам своим не поверил: «Участвовать в перестройке на своем рабочем месте!». Ну, мать вашу…

ИП: И вопрос еще – свое ли это место? Почему ты находишься на этом месте – по воле «распределительной машины» или до технического ее варианта – бюрократа?.. Вернее, дело даже не в этом – если равные способности, так и Бог с ним… Вопрос в том, что происходит с обществом, когда врач работает кровельщиком, астроном – мусорщиком, а сексуальный маньяк – мэром?.. То есть система случайной расстановки кадров неизбежно ведет к тотальной некомпетентности социума, и результат – каждый не на своем месте и каждый ничего на может.

АВТОР: Но все-таки в том, что каждый имеет вероятность занять любую должность, испытать все, «побыть в шкуре» каждого – есть что-то от справедливости…

ИП: Не больше, чем в яичнице от цыпленка!.. Похоже, настала пора защитить великих утопистов от нашей некомпетентности… Мы отыскали, что в «Граде» общего с античной полисной утопией. Теперь надо признать принципиальную разницу между ними, ибо она стала явной, как дыра в носке… Заврались мы, братцы, как генсек на трибуне очередного съезда…

АВТОР: Кажется, я начинаю понимать, что вы имеете в виду… Выдвинутый Сократом «принцип компетентности»?

ИП: И не только Сократом – Пифагор, Демокрит, Гераклит и другие умные люди твердо стояли на том, что управлять жизнью должны мудрецы. Платон довел эту мысль до абсолюта, и даже до абсурда… слегка.

ИО: Но Аристотель его скорректировал в своей «Политике».

АВТОР: То есть вы хотите сказать, что в Городе отсутствует принцип разделения труда, который практически незыблем в греческой античной утопии. Верно, это существенное отличие – как у дерьма с котлеткой… Но вспомните китайского философа Сюй Синя из школы «нунцзя» (IV-III в. до н.э.), который говорил, что (мудрый правитель должен вместе с народом обрабатывать землю и кормиться этим, готовить себе пищу и одновременно править…» То есть были предтечи…

ИО: Слава Богу, китайская философия на Сюй Сине не закончилась…

ИП: Но, пожалуй, впервые лишь T. Mop как официальный родоначальник «утопического социализма» (будто существует иной социализм!) серьезно посягнул на принцип разделения труда: «У всех мужчин и женщин есть одно общее занятие – земледелие, от которого никто не избавлен…» Как у Сюй Синя… Но, окончательное категорическое отрицание разделения труда, как основы идеального общества, звучит у Энгельса в «Принципах коммунизма», да и во всей «марксистской» литературе,.. Это и есть подлинные предтечи утопии «Града», где, как и положено в антиутопии, – принцип гротескно доведен до логического конца, то есть до абсурда…

АВТОР: Но в «Граде», обращаю ваше внимание, реализован и другой «оригинальный» принцип, как-то: «Действие – прежде всего… Непонимание – это непременнейшее условие Эксперимента» – принцип веры!

ИО: То есть полная противоположность марксову тезису: «Идеи становятся материальной силой, когда они овладевают массами».