— Ты уже знаешь, — наконец, пробормотала я.

Он никак не отреагировал, даже не вздрогнул.

— Что у тебя на уме? — спокойно спросил он. — Выскажи это.

Я повержено вздохнула.

— Почему ты заставил меня слушать все это?

— А ты бы предпочла, чтобы я держал тебя в неведении?

Собралась было сказать «да», но потом засомневалась. Я даже сама не была уверена в своем ответе, потому что, конечно, мне хотелось бы знать, а еще… мне не понравилось то, что я почувствовала, узнав все.

Снова полный пиздец.

— Теперь ты рядом со мной, Эмма, — сказал он затем, ища взглядом мои глаза. — Ты должна знать, с кем ты.

— А что, если мне не нравится то, с кем я? — не подумав, ляпнула я.

Борден замер, вспышка боли исказила его лицо, а затем он снова спрятал свои эмоции. Увидев это, мне сразу же захотелось взять свои слова обратно и прогнать эту боль поцелуем.

— Борден…

— Ты сказала, что знаешь, что делаешь, когда захотела этого, — отрезал он.

— Это было до того, как ты признался в убийстве тех людей!

Он усмехнулся на мои слова.

— Не будь наивной и не ври сама себе. Черт возьми, ты всегда знала, Эмма, и в глубине души это тебя никогда не беспокоило. Это было правосудие…

— Больше похоже на месть.

— Иногда это одно и то же, — он сделал шаг, твердо глядя на меня. — Знаешь, ты поступила бы так же. Если бы у тебя раньше времени, без причины, жестоко отняли любимого человека, ты бы выплеснула всю свою разрушительную силу на виновных в этом ублюдков. Не обманывай себя. Месть и правосудие работают рука об руку, когда ты этого хочешь. Эти уебки не заслуживали права дышать, и теперь, когда их нет, на улицах стало лучше. Это справедливое восстановление мирового баланса. Лучше того правосудия, которое отправило бы их сидеть в тюремную камеру с трехразовым питанием и кроватью, в которой можно спать по ночам. Я же лично засадил пулю в череп каждому, предварительно отметелив их кулаками. Тогда я попробовал месть на вкус и ни на долю секунды не хочу ничего возвращать обратно. Я бы снова сделал это, и я сделаю, когда найду людей, ответственных за угрозы жизни кого-то, кого считаю своей… независимо от того, что этому кому-то я не нравлюсь.

Чувство вины затопило мою грудь.

— Борден, — с раскаянием начала я, — я не это имела в виду.

— Нет, — сказал он, качая головой. — Знаю, что нет. Я понимаю. Ты боишься меня. Боишься того, на что я способен, но ты не должна. Я не способен причинить тебе вред. Я столько всего чувствую рядом с тобой. Простая мысль о том, что кто-то незаслуженно тронет тебя хоть пальцем, скручивает болью все у меня внутри. Ты не должна меня бояться. Последний человек на этой земле, кого ты должна бояться — это я. Ты выпотрошила меня. Блядь, ты вывернула меня наизнанку, Эмма. Никогда мои руки не причинят тебе никакого вреда. Я просто не смогу.

От его слов я глубоко вздохнула. Я верила ему. В душе я всегда знала, что он никогда не навредит мне.

— В душе я понимаю, но… услышанное сегодня потрясло меня, Маркус.

Он ненадолго прикрыл глаза, когда я произнесла его имя. Он любил, когда я это делала, ведь я нечасто произносила его.

— Ты мог бы все рассказать мне, не заставляя находиться там, — добавила я.

— Нет, — возразил он. — Я хотел, чтобы ты стала свидетелем этого.

— Почему?

— Чтобы имела представление о том, чем я занимаюсь. Теперь ты часть моего мира, куколка, и я тебя не отпущу. Запомни, я — замок, и я заперт чертовски крепко. Мне нужно, чтобы ты знала об угрозах, чтобы понимала, насколько опасно может быть рядом со мной. Но так же и то, что я отправлюсь на край этого гребаного света, чтобы быть уверенным, что с тобой ничего не случится. И, помяни мое слово, Эмма, с тобой никогда ничего не случится.

Мое сердце сжалось в груди. Я не могу отрицать — он сделал бы это ради меня. Но…

— Ты сделал то, чего не хотел, — прошептала я, смахивая с глаз слезы. — Ты не хотел иметь дело с этими байкерами. Ты не должен был этого делать, Борден. Действительно не должен.

Он нахмурился и еще больше приблизился ко мне. Я даже не понимала, насколько близко он ко мне находился, пока не оказался полностью передо мной. Наши тела почти соприкасались.

Глядя сверху на меня, он объяснил:

— Чем больше людей на моей стороне, тем лучше я смогу защитить тебя. Все меняется, когда тебе есть, что терять. Ты права, я не хочу отдавать им порт, но мое отношение к тебе перевешивает это. Неужели ты этого не видишь?

Я кивнула.

— Да, теперь я это вижу, но…

— Но что?

— Думаю, мне нужно было услышать это. Что ты заботишься обо мне.

Что ты любишь меня.

Прижав меня к своей груди, он обхватил мои щеки ладонями, передвигая большой палец вдоль контура моего лица к моим длинным волосам. Он расчесывал их, и глаза его были прикованы к длинным прядям, скользящим между его пальцами. Его тепло обволакивало, успокаивая мои страхи. Я утонула в нем, прижавшись лицом к его груди, и он обнял меня.

— Это нелегко для меня, — прошептал он мне в ухо, его пальцы пробежали вниз вдоль моего позвоночника, оставляя за собой покалывание. — Раньше я никогда не был в настоящих отношениях. Я пытаюсь, и, несмотря на все, что ты слышала, я все тот же мудак, который преследовал тебя, заставил на себя работать, испугал того педика, который прихватил в бумажнике упаковку для своего хера, словно у него были с тобой какие-то шансы. Я сделал это, пытаясь вернуть на место свой мозг, погрязший в непонятной для меня зависимости от тебя.

Зависимость. Я зависима от него так же, как и он от меня. Чертовски приятно слышать это.

— Не забудь про то, что ты сделал Джоэлу, — пробормотала я.

— Он ужинал с женщиной, которую я хотел, и имел нездоровые намерения, от которых тебя стошнило бы прямо на месте. Маленький придурок получил по заслугам.

Я не хотела смеяться, но ничего не могла с этим поделать и затряслась в его объятиях, прилагая все усилия, чтобы максимально заглушить звук. Отстранившись, я посмотрела на него и увидела веселье в его глазах, а еще нежность, к которой я постепенно начала привыкать. Словно по щелчку переключателя, я почувствовала себя лучше. То, как быстро он мог менять мое настроение, должно было выбивать меня из колеи, но я была благодарна ему за эту способность. Значит, он больше не пугал меня. Во всяком случае, не в этот момент. Мое сердце не волновало, что он сделал. Оно было слишком занято, получая максимум наслаждения с этим мужчиной. И, возможно, это ошибка, но мои чувства в эти дни не делились на правильные и неправильные.

Он склонил голову в мою сторону и поцеловал меня. Это был еще один мягкий, заставляющий таять сердце поцелуй, сделавший мое тело пьяным от желания. Его язык устремился вперед, томно переплетаясь с моим. Борден крал мое дыхание, высасывая его из меня и втягивая его в свои легкие, углубляя поцелуй с каждой секундой. А потом отстранился. Его грудь часто поднималась и опускалась, когда он посмотрел мне в глаза этим взглядом.

— Пойдем, — прошептал он, взяв меня за руку. — Пойдем в постель.

После событий сегодняшнего вечера мое тело, наконец, начинало расслабляться, пока он вел меня в спальню, держа мою руку в своей. Как только мы оказались в темной комнате, он отпустил руку и повернулся ко мне. Я различала только его огромный силуэт напротив, одним своим зловещим присутствием устанавливающий господство в комнате, пока его глаза наблюдали за мной.

— Подними руки вверх, — тихо потребовал Борден.

Я сделала, как мне было сказано, и он придвинулся ближе. Поцеловав меня в кончик носа, мужчина аккуратно снял с меня топ и позволил ему упасть к нашим ногам. Я почувствовала его пальцы, прослеживающие выпуклость моей груди, и, когда он добрался до середины, то запустил два пальца в мой лифчик и вытащил спрятанный там складной нож. В темноте я увидела его дьявольскую ухмылку, и он пробормотал:

— Это моя девочка, — после чего бросил нож на рядом стоящий туалетный столик.