- Между прочим, - добавил Лоренс с воодушевлением, - подобный анализ бывает особенно эффективен, если не имеешь понятия о содержании информации, с которой работаешь. Конкретика в данном случае только отвлекает... Это, как фокус с кроликом или стаканом воды, понимаете?.. Человек сосредотачивает внимание на воде или на кролике и бывает очень удивлен, когда иллюзионист делает что-то неожиданное. Тот же фокус, скажем, с камнями выглядел бы совершенно обыкновенным.

- Тебе известно, с чем работал Збигнев Кротовски?

- Нет. Откуда?!.. Я же сказал - потоки битов шифруются на маршрутизаторе личным ключом работника и дешифруются только после обработки. При этом используется схема с нулевым разглашением6. Ее еще называют методом разделения секрета.

- И ты, конечно, ничего не знал?

Лоренс поймал себя на том, что улыбается. Это оказалось довольно болезненно, к тому же из носа снова потекла кровь, и он ощутил на губах ее горячую струйку.

- Выявление попыток несанкционированного перехвата конфиденциальной информации кое-чему меня научило, поэтому я сразу понял, что это был поток битов, адресованный Службе безопасности, и что Збигнев что-то с ним сделал. И уже не в первый раз. То есть это не был первый поток, который он изменил.

- Изменил?

Улыбка сползла с лица Лоренса.

- Да. Разве я вам этого не говорил?

- Нет. - Рэнди наклонился вперед. - Но теперь скажешь. Ну-ка давай выкладывай, что знаешь!

В камере - обитом толстой резиной крошечном помещении без мебели - было темно. Несколько красных светодиодов на потолке были бессильны рассеять мрак, должно быть они только подсвечивали его скорченную фигуру, облегчая работу инфракрасных устройств видеонаблюдения. В темноте он не видел ничего, кроме этих красных точек высоко над головой. Сколько сейчас может быть времени, Лоренс не знал, но был уверен, что на дворе уже глубокая ночь. Впрочем, даже если бы наступил день, лично для него это ничего бы не изменило.

«Асимметрия» - написал Лоренс на одной из воображаемых магнитных лент, которые он продолжал заполнять впечатлениями, мыслями и чувствами. Написал - и позволил ленте скользнуть в окружающую темноту и раствориться без следа..

В камеру, где он сидел, проникали только звуки. Лоренс слышал далекое шипение дверной пневматики, раздававшееся через каждые сорок шесть - пятьдесят пять вдохов, и он предположил, что это открывается и закрывается тяжелая дверь, соединяющая тюремный блок с другими помещениями штаб-квартиры СБ. Вероятно, это обходили камеры надзиратели или прибывал курьер с текущим отчетом, а может быть, просто кто-то из охранников, страдающий болезнью мочевого пузыря, ходил в туалет.

Кроме этого шипения обостренный темнотой слух Лоренса улавливал еще более тихий, но отчетливый скрежет, так же повторявшийся через правильные интервалы времени. Впрочем, эту вибрацию он скорее ощущал, чем слышал. Судя по всему, где-то далеко внизу проносился поезд подземки. Этот давно знакомый и привычный городской звук, слегка похожий на мурлыканье личного компьютера, действовал на него успокаивающе.

Кроме этого, камеру наполняли лишь шелест его собственного дыхания - глубокого и мерного, как океанский прилив, - да воображаемый шорох воображаемых пленок, которые продолжали отправляться в небытие, унося на себе его тревоги и сомнения.

Лоренс думал: он покинул свою келью, чтобы выйти в мир, а оказался в камере. Его засунули сюда, чтобы разозлить, заставить совершать ошибки, но, по-видимому, просчитались. За шестнадцать лет в Ордене он прошел хорошую школу и нисколько не нервничал.

И почти не боялся.

- Выходи... - Тяжелая дверь камеры на хорошо сбалансированных петлях отворилась с глухим, ватным звуком, и в камеру хлынул свет, заставивший его сощурить глаза.

- Я думал о ваших друзьях, - сказал Лоренс. - Ну о тех, из ресторана...

- А-а... - протянул голосом Рэнди четкий черный силуэт, появившийся в дверном проеме. - Они... как бы это сказать? Словом, и среди воров встречаются благородные люди. К тому же они получили кое-какие новые возможности...

- Они все на чем-то попались, - констатировал Лоренс.

- Рано или поздно все попадаются, - философски заметил Рэнди.

- Ну конечно, ведь каждый в чем-то виновен... Полагаю, это очень удобно. - Лоренс снова вспомнил Пози. - Вы просто берете перечень специальностей, умений, потом находите подходящего человека и прикидываете, в чем он мог провиниться - с учетом, так сказать, его профессиональной квалификации. Это должно здорово облегчать процесс вербовки.

- Все не так просто, как ты думаешь, - покачал головой Рэнди. - Ты и представить не можешь, с какими трудностями нам приходится сталкиваться.

- Значит, Збигнев Кротовски был одним из ваших агентов?

Силуэт в дверях (теперь Лоренс различал черты лица и новый свитер Рэнди - светлый, с высоким воротом и прямыми плечами) пошевелился. Это означало «да» - Лоренс был уверен на сто процентов. Несмотря на сдержанные, вкрадчивые манеры, Рэнди часто выдавал свои мысли и намерения непроизвольными телодвижениями или характерными жестами. Должно быть, в свое время на этом он и попался.

- Выходи, - снова сказал Рэнди, протягивая руку. Лоренс ухватился за нее и с трудом поднялся. При этом подсохшая корка у него на коленях лопнула, и по ногам снова потекла липкая, теплая кровь.

- Вы не намерены оказывать мне медицинскую помощь до тех пор, пока я не соглашусь на вас работать? - осведомился Лоренс.

В ответ Рэнди дружески обнял его за плечи.

- Ты, вижу, уже все понял. Молодчина!

- Не все. Я пока не знаю, что именно от меня требуется. Если бы вы сказали... В этом случае все могло бы быть намного проще.

- Можешь считать, что все это время мы искали подходящий способ сделать тебе предложение...

- Предложение, от которого я не смогу отказаться?.. Кстати, как вы завербовали Збигнева? Шантажировали сестрой?

- Нет. Он согласился работать на нас по другой причине.

- По какой же?

- Ему очень хотелось доказать, что он гораздо умнее окружающих.

- И вы велели ему портить ваши же собственные битовые потоки?

Рэнди промолчал, только внимательно посмотрел на него, и Лоренс задумался. Зачем Службе безопасности понадобилось менять собственные данные? Разве СБ не могла арестовать кого угодно под каким угодно предлогом? Кто не боялся Службы безопасности?

В следующее мгновение он понял. Ну конечно, только сама Служба безопасности!..

- Вы использовали его, чтобы ловить других офицеров СБ?

На этот раз Лоренс ничего не смог прочесть в глазах Рэнди. Его взгляд не выражал ровным счетом ничего, и Лоренс вдруг испугался, что никогда не выйдет из этого здания. Быть может, физически он когда-то его и покинет, но связь с СБ не прервется никогда.

И это было ужасно. Лоренс попытался дышать мерно и глубоко, попытался снова вызвать в воображении шуршание лент, на которые он записывал свои тревоги, но на этот раз испьгганный прием не сработал.

- Идем, - сказал Рэнди и повел его по длинному пустому коридору. Дверь зашипела, отворилась. За ней Лоренс увидел пожилого надзирателя, который, стоя на посту, чуть приседал, мелко перебирая ногами. Болезнь мочевого пузыря, как он правильно догадался.

- ...Дело в том, - говорил Рэнди, - что система никуда не исчезнет, как бы мы ни старались, что бы ни делали. Служба безопасности будет существовать вечно. Мы чересчур долго относились к гражданам, как к преступникам; это привело к тому, что каждый из них стал преступником, и с этим уже ничего не поделаешь. Если завтра мы исчезнем, они останутся, и тогда начнется хаос: убийства, взрывы, насилие. Вот почему мы продолжаем существовать.

Кабинет Рэнди, был просторным, удобным, даже уютным. На стенах висели в рамках старинные цирковые афиши с изображением бородатой женщины, шпагоглотателя, танцовщиц в трико, а потрескавшийся кожаный диван, на который опустился Лоренс, при каждом движении дружелюбно вздыхал, издавая аромат хорошего табака и средства для ухода за кожей. С высокого шкафа красного дерева Рэнди снял аптечку первой помощи и протянул Лоренсу. Внутри оказались дезинфицирующий раствор и упаковка марлевых салфеток, с помощью которых он попытался очистить ссадины на руках и коленях. В последнюю очередь Лоренс занялся лицом. Когда он отклеивал пластырь, из носа снова потекла кровь; она капала на пол, но на фоне серой каменной плитки красные капли были почти незаметны.