– Пошли! – оборвал его подонок. – Ну!

Александр смотрел поверх его плеча – он мог поклясться, что секунду назад улица была пуста, но теперь всего в нескольких шагах за спинами парней стояла девушка. Высокая, с точеной фигурой, на высоких каблуках. И мулатка – это Акентьев понял сразу. Ему ли не понять.

– Смотри, Колян! – один из парней обернулся, заметив ее тень у своих ног. – Негритоска.

– Вон пошел! – тихо сказала она.

– Ты че, чернозадая, совсем оборзела?! – сказал парень. – Это мой город, счас поймешь, сука! Давай держи ее…

И ударил ее ножом в грудь. Вернее, попытался ударить, лезвие пролетело в пустоту, девушка перехватила кисть нападающего и резко повернула ее, раздался хруст ломающихся костей. Парень опустился на колени, держа второй рукой искалеченную кисть. Нож со звоном полетел по асфальту.

– Ах, ты. – Тот, что первым подошел к Акентьеву, оставил его, чтобы поспешить на помощь товарищу. – Ты че делаешь?!

Девушка дождалась, когда он приблизится. Казалось, все происходящее было для нее просто разминкой.

Акентьев на мгновение решил, что спит – такое он видел до сих пор только в кино. Мулатка встретила второго парня точным ударом в горло. Он зашатался, задыхаясь. Девушка продолжила прием подсечкой и напоследок ударила противника ребром ладони по шее. Он упал лицом на асфальт и замер.

– Боже мой! – Переплету давно следовало уйти, но он не мог оторваться от этого зрелища.

– От него вы помощи не дождетесь, – сказала она, глядя ему в глаза.

Акентьеву показалось, что он где-то уже видел это лицо. Да, конечно, видел, только где?! Искалеченный ею парень с ножом выл, пытаясь подняться на ноги.

– Извините, – девушка скривилась и, вернувшись к нему, ударила ногой – точно в висок. Парень вытянулся и замолк.

– Вы их убили?! – спросил Акентьев.

– Нет, что вы, – улыбнулась она, – просто вырубила. Не выношу, знаете ли, криков. Мужчина должен уметь терпеть боль. Вы умеете терпеть боль?

– Я не знаю, – сказал Акентьев. – Почему вы спрашиваете?

Она склонила голову на плечо, глядя на него пристально. Изучала.

– Не бойтесь! – улыбнулась снисходительно и пошла прочь, оглянувшись только раз.

Акентьев заозирался. Он не был уверен, что девушка сказала ему правду и что парни, в самом деле, остались живы. Их тела казались безжизненными – словно два куля лежали на асфальте. Но проверять он не стал. Откровенно говоря, беспокоился он не за подонков, а за себя. Возник страх, что его застанут рядом с ними. Скандал ему сейчас был совсем не нужен. Переплет пошел прочь, сердце бешено стучало. «Вот это приключение, – думал он про себя. – И не расскажешь никому. Не поверят».

На другой день он внимательно просмотрел все газеты, где могло появиться сообщение о двух убитых пролетариях. Ничего подобного на страницах газет не появилось, Акентьев вздохнул с облегчением, а потом и вовсе выбросил это происшествие из головы. От поздних ночных прогулок решил отказаться до появления личного телохранителя, но в настоящий момент ни о каких телохранителях не могло быть и речи. Не по статусу был ему телохранитель. Телохранителя не было даже у Черкашина, который связался с ним через несколько дней, когда Переплет уже подал заявление об уходе с работы. Заявление это вызвало немало шуму среди «ритуальщиков». Причина, вроде бы, была ясна – смерть Дины, но люди, знавшие Акентьева и его семью, не могли не усомниться в том, что все дело в этой смерти.

Черкашин поинтересовался по-товарищески в приватном разговоре – отчего это Александр намерен оставить их дружный коллектив? Акентьев ссылался на усталость, на сплетни, которых по поводу его брака и особенно ребенка ходило и так много.

– Да вы наплюньте на сплетни! – Черкашин смотрел на него дружелюбно. – Тем более теперь все должны замолчать после того, что случилось!

Он вздохнул и неожиданно для Акентьева пригласил его отдохнуть в выходные в загородном закрытом санатории. Кроме него, должны были быть… Последовал список имен хорошо знакомых Акентьеву чиновников разного ранга. С женами и без. Как понял Переплет, коллеги-похоронщики решили проводить его с помпой.

Александр не мог бы сказать точно – сколько раз ему приходилось участвовать в таких вечеринках. Но теперь в этом не было никакой необходимости. Однако он согласился – все лучше, чем сидеть дома.

Дорога к санаторию была ему уже известна – приходилось уже здесь бывать и всякий раз скорее с ущербом для здоровья, нежели с пользой. «Еще один довод оставить вас, товарищи-друзья», – думал Акентьев.

Пространство перед парадным входом было заставлено служебными черными «Волгами». «Словно гробами», – подумал Переплет, выбираясь из точно такой же машины. С некоторых пор, он во всем умел находить перекличку со своей специальностью. А вот и владельцы черных «Волг» – чинные и степенные, как итальянские мафиози. Старые грибы. Гробы, грибы… Акентьев подумал, что все-таки зря он сюда приехал, но раз уж согласился, нужно отыграть роль до конца.

– Вы не передумали насчет ухода? – спросил его Черкашин и, обняв за плечо, повел к остальным. – Еще не поздно изменить решение.

«Сейчас скажет: “никто не уходит от нас живым!” – подумал Переплет. – Похоронных дел мафия никого не выпустит из своих рук!»

И похоронят заживо. Как в рассказах Эдгара По.

– Нет, я уже все обдумал! – сказал он твердо. – Чувствую, что должен сменить обстановку, – сказал Акентьев.

– Откровенно, Александр Владимирович, скажу вам, не понимаю я этой охоты к перемене мест! – проговорил Черкашин.

Больше его никто ни о чем не спрашивал. Переплет прекрасно понимал, что на его место, доходное при любой власти, сейчас метит не один человек. А значит, долгих уговоров не будет. И слава богу. Все было решено и решено не им.

В просторном холле санатория он встретил нескольких старых знакомых. В том числе и Никитина, с которым познакомился благодаря Дрюне Григорьеву. Никитин кивнул ему по-дружески. Он стоял в компании Лазаря Фаридовича Хохрева – главного исполкомовского демагога и любителя молодых девушек. Тут же был Андрей Милославский, который, скорее всего, займет место Переплета. Все они, задрав головы, разглядывали статую Владимира Ильича, украшавшую холл санатория.