Впрочем, при знакомстве с валеогическими учебниками порой кажется, что написаны они какими-то инопланетянами, живущими не в нашей стране. Дело в том, что «пик здоровья» (этим термином медики обозначают время наибольшего расцвета физических сил человека и его наименьшей податливости по отношению к болезням) за последние 10 лет сместился с 25-27 лет к 13-14 годам. Это означает, что уже из школы люди зачастую выходят с букетом хронических заболеваний. В этих условиях недостаточно учить детей заботиться о здоровье. Еще детей надо учит болеть.
Болезнь выбивает человека из привычной среды общения, из привычной колеи жизни. Болезнь сдирает с лица привычную маску, не позволяет катить по колее знакомой социальной роль. Если мальчик привык считать себя дворовым Пеле, а болезнь не позволяет ему больше бегать с мячом – ему тяжелее будет переносить не столько физическую боль, сколько падение своего престижа в глазах друзей, отлучение от привычных мест и форм мальчишеского общения… С каждым годом растет «скамейка запасных» на школьных уроках физкультуры. Все больше детей вынуждены заниматься по «спецпрограммме». Как уберечь детей от отчаяния, от озлобления? Вот тут бы и рассказать им о том, что любой человек глубже, чем его социальная роль. Тут уроки христианской антропологии, предлагающей в каждом человеке видеть Богообразную глубину, были бы просто целительны.
Несмотря на все декларации о «гуманизме» и «гуманности» валеологии, «почему-то никто не задумался о последствиях такого обучения, когда внимание ребенка концентрируется на его собственном здоровье. В сегодняшних условиях. когда многие дети недоедают и больны по причинам голода, если они будут все время сосредоточиваться на своем здоровье, акцентируя психику на собственном физическом состоянии, то это может стать катастрофой для их психического состояния - они просто будут акцентуированы на своих заболеваниях. Дать такую установку здоровому ребенку - это значит, озадачить его: здоров он или нет. заставить прислушиваться к себе - когда он заболеет, сегодня или завтра. Говорить же об этом больному ребенку - значит вообще погубить его: он больше ни о чем думать не будет, кроме как о собственных болячках!», – предупреждает об этой грани валеологической угрозы доктор педагогических наук И. Д. Лушников[108].
А как научить ребенка обходиться со своей болью? Просто скулить, ненавидеть свою болезнь и завидовать тем, кого болезнь не коснулась? Или же сказать, что через боль человек растет быстрее, чем через спокойно-невозмутимый образ жизни? Но именно больных детей не замечает валеология. А ведь рекомендация чистить зубы после еды никак не более важна, чем беседа с изъяснением булатовских строчек: «А душа, уж это точно, ежели обожжена – справедливей, милосерднее и праведней она»…[109]
В чем отличие страданий христианина от неверующего человека? Ведь и атеисты страдают не меньше. Но вот вопрос - способен ли человек увидеть смысл в своей боли? Нравственное достоинство человека вообще в очень решительной мере определяется тем, насколько он способен опрадывать собственные страдания. "Разве мало ли скорбей переносят и те, которые не ищут спасения?"[110]. Христианин лишь знает, что скорбь дается не для того, чтобы от нее поскорее избавиться, а для того, чтобы научится в ней - жить, жить по человечески, ивыйти из опыта боли более челвоечным, чем вошел в него. Каждое страдание - это не темный и пустой коридор, который надо поскорее перебежать до следующего светлого уголка; это - класс, в котором надо чему-то научиться. Вспомним, кстати, отнюдь не поверхностную мысль К. С. Льюиса о том, что все религии зародились в мире, который не знал анестезии и хотя бы потому имел не меньший нашего опыт страданий, которые, однако, не приводили его к атеизму.
Новорожденного шлепают, чтобы он начал плакать, иначе он не сделает усилие для первого вздоха. Так и Богу приходится причинять нам боль, чтобы мы почувствовали потребность в дыхании.
Будет день, я узнаю:
Так Господь меня спас.
Вырвал с кровью, исторгнул
Против воли души
Из трясины восторгов
И прельстительной лжи.
Бросил в холод, в бессилье,
Мглу на голой земле.
Или проще – в Россию:
Вся Россия - во мгле.
Чтобы ночью глухою,
Находясь вне игры,
Видел свет над Москвою
Из России – из мглы.
С теми, с кем я в неволе
Был сведен на позор,
Чьей я жертвовал болью
Так легко до сих пор.
Что б открыл: «Как ни мерь ты,
Кто ценней для страны,
Перед жизнью и смертью
Все мы горько равны.
Как пред хлебом и стужей…
И что Богу видней,
Кто здесь лучше, кто хуже,
И что значит: «ценней».
И предстанет иначе
Каждый срыв и порыв.
И я стану богаче,
Свою малость открыв.
… И открою в смущенье,
Что свобод торжество
Не конец, не решенье
А начало всего.
Всех вопросов на свете,
Всяких «мы», всяких «я»,
И трагедий… Трагедий
Самого бытия.
Вечность мрака и света,
Бесконечный их бой…
Лишь ударясь об это,
Стал самим я собой.
(Н. Коржавин. Московская поэма).
Конечно, христианский опыт преодоления страдания не может быть предложен всем школам и всем детям: как и все собственно христианские советы, они помогают только верующим христианам, а таковыми являются далеко не все люди. Что ж, в этих условиях Министерство должно было бы разработать «пакет» учебников по валеологии: в них была бы неизменная собственно научная часть (основы знания по экологии, гигиене, медицине), а вот вопросы этики и духовного возрастания в разных учебниках варьировались бы. В зависимости от того, в каком регионе находится школа, в зависимости от желания родителей и детей эта часть курса могла бы меняться. Она могла бы быть христианской, или мусульманской, или иудейской, или буддистской, а для желающих - и чисто светской.
Пока же этой части или вовсе нет, или она оказывается безвариантно-оккультной. А порой примитивный физиологизм причудливо сочетается с откровенным оккультированием. Для валеологических учебников вершина всего – то самое «свобод торжество»… Это у бывшего арестанта Наума Коржавина долгожданные «свободы» вызывают «смущенье». Совсем иначе относится к ним валеолог. Вчитайтесь: "Сам характер телепрограмм, таких, например, как боевики, фильмы ужасов, эротические шоу и пр. перевозбуждает школьников и делает их сон неглубоким и неспокойным, не несущим надлежащего отдыха"[111]. Неужто вся опасность созерцания насилия и порнографии в том, что после вбирания их в свою душу будет плохо спаться?
Оккультная терминология употребляется С. Поповым как нечто само собой разумеющееся в методических указаниях для учителя: "Не рекомендуется ставить кровать в геопатогенных зонах (ГПЗ). Способы определения таких зон в квартире можно найти в соответствующей литературе. Никогда не ложатся спать в ГПЗ собаки; кошки, наоборот, предпочитают лежать в ГПЗ с открытыми глазами, забирая из нее "плохую" энергию. Не рекомендуется ставить кровать в угол - читается, что в углах происходит "высасывание" энергии из тела человека"[112]. Вот уже и "энергетические вампиры" и "барабашки" появились на пороге школы... Что же касается "соответствующей литературы" - она, конечно, упоминается. В списке рекомендованной литературы встречаем: Малахов Г. П. Целительные силы. тт.1-3; Осава Дж. Макробиотический Дзэн. "Детка" Порфирия Иванова, конечно, также присутствует и в этом валеологическом пособии (сс. 228 и122).
Но самый большой интерес в этой книге представляют два отрывочка. Первый предостерегает: "Нельзя признать целесообразными все способы закаливания людей, которые существовали в обычаях у многих народов. Иные из них наносили непоправимый вред здоровью. Еще М. В. Ломоносов остро критиковал обряд крещения, который пытались связать с культом воды, якобы направленным тоже на закаливание младенцев. Он писал: "Попы крестят младенцев зимою в воде самой холодной. Когда же холодная вода охватит члены, то часто видны бывают признаки падучей болезни и, хотя от купели жив избавится, однако в следующих болезнях оная смертоносная болезнь удобнее возобновиться"[113]. Вообще-то крещение вовсе не направлено на "закаливание младенцев". Религиозное таинство здесь профанировано, ибо редуцировано до уровня закаливательной процедуры - и оценивается по соответствующим критериям. Зато ровно обратная процедура проделывается автором с другим материалом. Он пишет, что "по статистике жензщины, половыми партнерами которых являются мужчины, совершившие религиозный обряд обрезания крайней плоти - евреи, мусульмане - практически не болеют раком матки и влагалища"[114]. Если бы было написано, что многие американцы делают обрезание в медицинских учреждениях по чисто медицинским соображениям - это было бы суждение медика и педагога. Но на страницах книги, посвященной вопросам телесного здоровья, вдруг возникает рекомендация обрезания как религиозного обряда. Вдобавок "гигиеничное" иудейское обрезание противопоставляется "опасному" православному крещению... Может быть, такое странное идеологическое построение связано с тем, что сама валеология, как признается С. Попов, весьма близка программам Фонда Сороса?[115]