К. содействует движению науки или отрасли техники со ступени эмпирического накопления знаний на уровень теоретического синтеза, системного подхода. Такой переход возможен лишь при условии теоретического осмысления многообразия фактов. Практическая необходимость К. стимулирует развитие теоретических аспектов науки или техники, а создание К. является качественным скачком в развитии знания. К., базирующаяся на глубоких научных основах, не только представляет собой в развернутом виде картину состояния науки (техники) или ее фрагмента, но и позволяет делать обоснованные прогнозы относительно неизвестных еще фактов или закономерностей. Примером могут служить предсказания свойств ещё не найденных элементов по системе Менделеева.

  Когда К. представляет собой систему соподчинённых понятий, её структура иногда может быть изображена в виде перевёрнутого «дерева»; узлу, являющемуся «корнем», соответствует наиболее общее понятие, «листьям» — самые частные, а узлам разветвлений — остальные названия классов; отрезки, соединяющие все эти точки, выражают отношение подчинения, в котором находятся более общие и менее общие понятия. Маршруты, идущие от «корня» к «листьям», называются вертикальными рядами К., а узлы, одинаково отстоящие от общего подчиняющего понятия, образуют горизонтальный ряд. Так, в «Универсальной десятичной классификации» произведений печати «корню» соответствует понятие обо всей совокупности произведений печати, которое делится затем на 10 главных классов, и т.д.

  Имеются два пути разработки таблиц К. — дедуктивный и индуктивный. Первый подход состоит в задании исходных общих понятий и основании подразделения; выявление подчиненных понятий происходит в процессе подразделения подчиняющего; единство оснований подразделения и стабильность К. обеспечиваются самим способом ее построения. При втором подходе основываются на понятиях об отдельных предметах или их совокупностях, объединяя их в классы; обеспечение логического единства и устойчивости К. становится более трудным, чем при первом способе. Обычно К. строятся с применением обоих подходов: высшие классы, как правило, образуются дедуктивно, низшие — индуктивно; дедукции отдают предпочтение в систематизации областей знания, индукции — при обработке фактического материала и оформлении его в виде схем и таблиц.

  По степени существенности оснований подразделения различаются естественные и искусственные К. Если в качестве основания берутся существенные признаки, из которых вытекает максимум производных, так что К. может служить источником знания классифицируемых объектов, то такая К. называется естественной (например, периодическая система химических элементов). Если же в К. используются несущественные признаки, то К. считается искусственной; к искусственным К. относятся так называемые вспомогательные К. (алфавитно-предметные указатели, именные каталоги в библиотеках). В зависимости от широты К. могут быть энциклопедическими (универсальными), специальными (отраслевыми) и К. узкого круга однородных явлений.

  Иногда термином «К.» обозначают процесс разнесения объектов по классам. Здесь правильнее употреблять слово «классифицирование». Основным принципом этого процесса является сравнение рассматриваемых объектов с заданными образцами, эталонными представителями классов. Этот принцип используется, например, в биологических систематиках, а также лежит в основе алгоритмов автоматического классифицирования документов или фигур (распознавания образов).

  Особенно остро проблема построения и использования К. встала в период современной научно-технической революции, приведшей к так называемому информационному взрыву. Обилие и плохая упорядоченность новых понятий и терминов, печатных и неопубликованных материалов затрудняют поиск и использование нужных данных, что вызывает информационный дефицит, тормозящий общественный прогресс. Разработка оптимальной К. становится поэтому не только научной, но и экономически важной задачей.

  Б. В. Якушкин.

Классифика'ция языко'в, 1) генетическая К. я. — по признаку родства, т. е. общего происхождения (см. Генеалогическая классификация языков). Родство каких-либо языков признаётся доказанным, если обнаружено общее происхождение значительной части морфем этих языков, всех грамматических аффиксов (если они есть) и многих корней (в т. ч. в тех частях лексики, которые обычно отличаются особой устойчивостью: местоимения, названия некоторых частей тела, слова со значением «вода», «огонь», «солнце», «быть», «дать», «есть», «пить» и пр.). Общее же происхождение корней и аффиксов подтверждается наличием в них регулярных межъязыковых фонетических соответствий. Если создана сравнительно-историческая фонетика, позволяющая приближенно реконструировать корни языка-предка и проследить (по строгим правилам) их превращение в корни языков-потомков, родство последних установлено. В этом смысле бесспорно следующих семей языков в Старом Свете: индоевропейской, уральской (с финно-угорской и самодийской ветвями), тюркской, монгольской, тунгусо-маньчжурской, дравидийской, картвельской, семито-хамитской (афразийской). В 60-е гг. 20 в. предпринята попытка строгого доказательства древнего родства между указанными 8 семьями языков, объединяющимися в ностратическую (борейскую) языковую семью: удалось построить сравнительную фонетику этих языков, проследив регулярные фонетические соответствия более чем в 600 корнях и аффиксах. Есть основания предполагать ностратическое происхождение также юкагирского языка (возможно, принадлежащего к уральским), чукотско-камчатских, нивхского, корейского, японского, может быть эскимосо-алеутских, возможно, также эламского и этрусского. Неясно положение абхазо-адыгейской и нахско-дагестанской семей языков Кавказа: многие лингвисты объединяют их вместе с картвельскими в иберийско-кавказскую языковую семью, однако существование последней еще не доказано (то есть не установлены регулярные звукосоответствия, обнаружено мало общекавказских корней). Спорным остаётся генетическое положение хуррито-урартской семьи языков, которую одни лингвисты связывают с ностратическими языками, другие — с нахско-дагестанскими. Часть исследователей придерживается мнения о существовании алтайской семьи языков, объединяющей тюркские, монгольские, тунгусо-маньчжурские, а по мнению многих, — также корейский и японский языки. Хотя наличие множества общих корней и регулярных соответствий в этих языках неоспоримо, для окончательного определения характера отношений между алтайскими языками остается выяснить, достаточно ли велико то количество общеалтайских корней и аффиксов, межъязыковые совпадения в которых необъяснимы ни заимствованием, ни общим ностратическим родством. Важнейшие языковые семьи Южной и Юго-Восточной Азии: австроазиатская, таи-кадайская, мяо-яо, австронезийская (малайско-полинезийская) — некоторыми лингвистами объединяются в гипотетическую семью австрических языков. Среди языков Евразии вне названных гипотетических группировок остаются китайско-тибетская семья языков, енисейская, андаманская семьи, изолированные языки: баскский, бурушаски, айнский и некоторые языки древности: шумерский, касситский, хаттский и др. На востоке Индонезии существует изолированная северно-хальмахерская языковая семья. Среди неавстронезийских языков Новой Гвинеи и соседних островов (собирательно именуемых папуасскими) выделяются, по новейшим данным, 13 языковых семей и, кроме того, много изолированных языков. Особую семью языков составляют австралийские. Неизвестна генетическая принадлежность почти не изученных вымерших тасманийских языков. Все многочисленные языковые группы Африки (кроме семито-хамитских) американский лингвист Дж. Гринберг объединил в 3 гипотетические семьи: нигеро-кордофанскую (включающую языки банту), нило-сахарскую и койсанскую. Однако объединение в эти семьи, аргументированное лексическими параллелями, до установления регулярных звукосоответствий остается лишь правдоподобной рабочей гипотезой. О классификации языков Америки см. Индейские языки.