Продиктовав комбинацию из цифр, Лина старательно отогнала подкинутые несносным воображением картинки. Меньше фантазировать и больше зацикливаться на том, что творится на самом деле. Неужели заветное воплощается столь быстро? В невидимом и спрятанном в укромном уголке души списке желаний одним из пунктов был обмен номерами телефонов. Конечно, смелая и решительная девушка вызвалась бы первой предложить такую инициативу, однако Лина не относилась к ним. У нее все в жизни впервые. Благодаря ему. Вместе с ним

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.

Лина выводила указательным пальцем невидимые узоры по гладкой поверхности стола. Сидя в кабинете матери в кожаном кресле она буквально физически ощущала исходящее напряжение от родного человека. Похоже, её мама пребывает в не очень хорошем расположении духа, раз решила поговорить с дочерью у себя в офисе, а не дома.

Лина удивилась, когда после приёма у Микаэля они свернули в сторону адвокатской конторы. Предстоял разговор. Она отчётливо понимала это по серьёзному взгляду матери.

- Лина, - наконец обратилась к ней Рина Салли. - Как ты думаешь, как сильно мать любит своего ребёнка?

- Очень сильно, даже безумно, - отозвалась она. Они были подругами, но порой Лина боялась не мать, а её слов. Они могли обезоружить или убить любого. Кого угодно. Пусть она часто и спорила с ней, побеждала и добивалась своего, но не забывал, какой властью обладает её мать.

- Тебе семнадцать лет, - напомнила ей женщина. - У тебя перспективы в будущем такие огромные, что я согласилась отправить тебя на следующий год в Париж. Ты же тоже этого хотела? - Да, это моя мечта! - слабо подтвердила Лина, вспоминая блестящие карие глаза. Сейчас уже не так уверена в том, что хотела.

- Ты не капризная и не избалованная, но я растила тебя так, чтобы ты не знала, что такое отсутствие денег или нужда. Мы с отцом делали все, чтобы ты жила в роскоши. Мы не миллиардеры, но и не последние люди в Италии

- К чему ты ведёшь, мама?

- Я знаю, что в один день ты уйдёшь от нас с отцом в другой дом, - продолжала мать. - Выйдешь замуж, конечно! И я бы хотела, чтобы твоим супругом был не шейх, но обеспеченный и богатый мужчина.

- Ма...

- Сегодня твой стоматолог, Микаэль, просил у меня разрешение на общение с тобой, - проговорила Рина. - Ему очень интересна твоя компания. Он хочет, чтобы Вы общались не только на медицинские темы, понимаешь, да?

Сердце пропустило удар. Вместо воодушевленной эйфории и радости ей показалось, что пространство сузилось. Тесно. Не хватало воздуха, будто кто — то забил легкие чем — то тяжелым, отчего с груди вырвался с трудом вдох.

Она прекрасно знала возможности матери. Если даже в Италии ее уважали и некоторые даже боялись, то что можно говорить о той стране, где жила и работала Рина Салли? Конечно, ее мать далеко не безжалостная, наоборот, она никогда не отказывала никому в помощи. Кроме врагов. Тех, кто переходил ей дорогу. Не уничтожала, но наказывала законом, применяя верное оружие. Правосудием преподавала урок. А если Микаэль попал в список тех, кто перешел все пределы, Лине страшно и представить, что теперь будет. Первое — она больше никогда не сможет ни встретиться, ни увидеть и ни заговорить с ним. Он станет для нее запретом, обойти который невозможно. Нельзя будет нарушить. Рина Салли поступала так, как считала нужным, пусть иногда это и причиняло боль родной дочери, тем не менее вскоре все проходило. Однако это не пройдет. Ни через месяц, ни через год. Ни через всю жизнь…

- А что ты ему сказала? - тихо поинтересовалась Лина, облизнув вмиг пересохшие губы. Кажется, ответ уже и так ясен, и смысл в повторении не уместен. Но ее мать широко улыбнулась и потянулась к ней, одобряющим движением сжав похолодевшие ладони Лины.

- Я дала ему разрешение на общение. То, о чем ты мечтала и хотела, случилось. А номер телефона — то ты ему уже дала, верно?

- Мама, я тебя обожаю! - восторженно почти прокричала Лина, подскочив к женщине и крепко обняв. К чему спрашивать, откуда ей известно о потайных желаниях дочери? Они связаны с самого рождения невидимыми узами, но сильными узами. Кровными. Она может молчать, только обмануть материнскую интуицию не получится ни за что.

- Ты мне скажи, - убрав упавшие на лоб дочери пряди волос, Рина встала и повела ее к кожаному диване. Посадила, заботливо поправляя слегка спутанные волосы Лины. - Ты что — то же к нему чувствуешь?

- Я люблю его! - перебила она, смущенно покраснев и продолжая улыбаться, кажется, до ушей. - Мам, таких, как он, просто нет. Он — потрясающий, честно! В нем есть все, о чем я мечтала: умный, с харизмой, обаятельный, внимательный и…

- Тактичный и воспитанный молодой человек, - подсказала Рина, согласно кивая. - По правде говоря, он мне тоже понравился, поэтому я и не стала возражать против вашего общения.

- Но он же не богат, - Глупо отрицать, что сей факт оставался весомым для их семьи. Не то, чтобы ее родители озабочены идеей выдать единственную дочь за миллионера и соединить два состояния. Просто так установилось, что Лине следует выйти за замуж за человека, зарабатывающего хотя бы миллион долларов в месяц, а о чувствах особо речь и не шла. Нет, Лина могла выбрать избранника по собственной воли. По любви. Главное, их социальные положения не должны различаться.

Она выбрала. Полюбила человека, а не его счет в банке. Позволила ему войти в ее сердце, наплевав на то, кем он работает. Какая у него зарплата и в состоянии ли он обеспечить ей прежний образ жизни. Неважно. Не имело значение для нее, но, возможно, задевало интересы ее матери.

- Знаешь, если он сможет сделать тебя счастливой, - выдержала паузу Рина Салли. - Если ты уверена, что любишь его и готова провести всю жизнь. Если он готов ждать тебя, пока ты выучишься и исполнишь мечту, то, поверь, и мне, и папа все равно, есть ли у него богатство или нет. Мы же тоже не миллиардеры, а просто обеспеченные и не последние люди в городе.

Жадно впитывая каждую фразу, Лина мечтательно улыбалась. Он был для нее лучшим мужчиной. Дурманом. Затуманивая ее разум, по— настоящему лишал сна и покоя. Врывался в фантазии, завладевая полностью ее мыслями. Его голос. Смех. Кажется, он проник и в ее кровь, отравляя сладким ядом. Скрашивающим ее существование в новые краски, убирая тьму, а если она лишится его — противоядия отыскать не выйдет. То, что пробуждало второе дыхание, превратится в смертельное оружие. Так и было. Стоило лишь представить, как ее мать навсегда обрубает хрупкую связь между ними, Лине казалось, она задыхается от бессилия.

- Ты думаешь, я ему чуть — чуть нравлюсь? - прошептала Лина, с надеждой глянув на мать. Когда не осталось тайн и секретов, делиться обо всем стало намного легче. Рассказать и узнать мнения со стороны, особенно от близкого человека.

- Он точно на тебя запал, - твердо произнесла ее мать. - Ты знаешь, когда он о тебе говорил, его глаза прямо горели. Он весь сиял и сто раз меня благодарил за разрешение. Кстати, он немного поведал мне о своей семье, но я тебе потом скажу. Сейчас у меня важная встреча.

Лина чмокнула женщину в щеку и поднялась на ноги. Прошла к двери и остановилась, молча изучая сидящую мать. Не решалась задать последний вопрос, запнувшись. Невзирая на то, что она поддерживает их отношения, внутренний голос не давал расслабиться. А хочет ли Микаэль того же, что и она? Не делает ли Лина слишком поспешных выводов?

- Шофер ждет тебя, - сообщила Рина, ошибочно подумав, что дочь ждет от нее позволения взять автомобиль для того, чтобы добраться до дома. - У тебя сегодня, вроде, нет занятий. Хочешь пройтись по магазинам?

- Нет, дело не в этом, - возразила Лина. Она не была заядлым шопоголиком. Наоборот, порой не переносила длительное времяпровождение в бутиках в отличие от матери. Единственной слабостью являлся отдел музыкальных инструментов или разнообразие дисков.

- Мама, а вдруг он не позвонит? - Выпалила. Несмело. То, чего боялась, пусть и скрывая от себя. Вывернула наружу, ощущая, как отвратительное ощущение недосказанности пропадает. Замкнутость, в которой она не привыкла находиться, спала.