Мне удалось выехать в Италию на семь дней туристом, уплатив предварительно долги за переезд в Израиль. Через семь дней я заявил опекавшей меня сионистской организации "Ирчи" в Италии, что скорее умру, чем вернусь в Израиль. Тогда полицейские препроводили меня на самолет в наручниках.

Вернулся в Израиль совершенно нищим, распродав все, что привез с собой из Советского Союза. Долго искал работу. Наконец меня взял владелец небольшой мебельной фабрики. Расписывался я в ведомости за 700 лир, но получал на руки 400, а 300 забирали как военный налог. Еще 112 лир уходило на плату за квартиру. свет, газ, воду. Жили вчетвером в одной комнатке, чтобы сократить расходы. На неполные 300 лир в месяц в Израиле можно не жить, а существовать, так сказать, едва-едва не умереть с голоду. Я, никогда не умевший дрожать над копейкой, научился этому - собирал деньги на отъезд. На работе коллектива, по сути, нет, каждый за себя. Люди скрытные, мало разговаривают, мало делятся своими мыслями, чувствами, заботами. Об СССР у них совершенно дикое представление: например, с удивлением узнавали от меня, что у нас есть телевизоры и холодильники.

Все это время добивался разрешения на выезд из Израиля, но мне его не давали. Я говорил в "Сохнуте": "В СССР я прожил всю жизнь - и меня выпустили за два месяца, а у вас живу только пять месяцев - и вы меня не выпускаете. И при этом ваша пропаганда еще утверждает, что в СССР чинят препятствия для выезда евреев в Израиль".

Многие мои знакомые, как и я, хотели бы уехать из Израиля, но они опутаны долгами за приобретенные вещи. Долг 25 - 30 тыс. лир - это пожизненное рабство. За такие деньги покупается "новый гражданин Израиля", потому что при существующей средней зарплате их не выплатить до конца жизни. Мне тоже предлагали сразу приобрести разные вещи, но я уже знал эту систему и потому отказался.

После тяжких мытарств удалось уехать в Италию, а затем в Нью-Йорк. Долго не мог найти работу. В конце концов устроился грузчиком и стад добиваться разрешения на выезд в Советский Союз. Вместе со знакомыми бывшим журналистом Григорием Рубенчиком, работавшим здесь маляром, бывшим режиссером Владимиром Шныпарем, ставшим таксистом, бывшим токарем высокой квалификации Иосифом Ройзманом, превратившимся в разнорабочего, ходил по редакциям нью-йоркских газет и предлагал совместно написанные статьи. Как только в газете появилась наша первая статья "О плачевном положении евреев в Нью-Йорке", все четверо были уволены с работы.

Сначала сионисты уговаривали нас остаться в США, предлагали деньги. Потом перешли к более решительным действиям: в первый раз в наше отсутствие разгромили комнату, где мы жили, во второй раз избили нас, в третий раз уже пустили в ход ножи. В госпитале мне, истекающему кровью, стали делать перевязку только тогда, когда была собрана и внесена плата за лечение.

Как известно, одним из методов "убеждения" сионистских организаций в Америке стали хулиганские выходки, нападения на тех, кто смеет громко выражать свое несогласие с ними.

Многие выехавшие из Советского Союза, живущие в Нью-Йорке, подняли бы голос протеста против своего бесправного положения, но они запуганы, они боятся того насилия, которому подверглись, например, мы. Нам пришлось скрываться в сарае, а когда кто-нибудь из нас шел в магазин, то гримировался, так как наши фотографии были опубликованы в газетах и мы ежеминутно могли подвергнуться нападению сионистов.

В Брюсселе мы выступили перед иностранными журналистами с рассказом о том, какая судьба ожидает человека, поверившего лживой сионистской пропаганде и покинувшего свою единственную, настоящую Родину. Материалы этой пресс-конференции были опубликованы как в зарубежной, так и в советской печати.

Побратим Ротшильда бежит из Израиля

Г. Рубенчик рассказал о судьбе бывшего советского кинорежиссера Эфраима Севелы. О нем много писали на Западе, в том числе и американская пресса. Ряд статей о Севеле Рубенчик привез с собой.

С газетной фотографии грустно смотрит бывший кинорежиссер Эфраим Севела. Несколько лет назад он одним из первых выехал в Израиль из СССР.

Тогда, накануне конгресса сионистов в Брюсселе, Севелу использовали для распространения антисоветских вымыслов об угнетении евреев в нашей стране, хотя сам Севела преуспевал. Он выпустил в СССР восемь кинокартин. Его жена тоже не испытывала ни малейшей дискриминации, была актрисой московского театра имени Вахтангова, снималась в кино.

"Я был богатым человеком, - писал Севела на страницах израильского журнала "Гаолам Газе" (1977, N 2066). - В сберегательной кассе у меня лежало достаточно денег, чтобы прожить в Москве пять лет не работая. За постановку одной картины я получал такую сумму, на которую можно было бы приобрести три квартиры в Москве. Мы жили в лучшем районе столицы, в центре города".

Но, когда Севела подал заявление на выезд в Израиль, на Западе его аттестовали как угнетенного и разнесчастного. Ряд известных деятелей культуры прислали телеграммы советским политическим и общественным деятелям в защиту Севелы. Фредерико Феллини лично пришел в Советское посольство в Риме и передал петицию, подписанную сиониствующими представителями итальянского кино. В 1971 году Севела и его семья покинули СССР.

Имя Э. Севелы стало символом антисоветчины. Его портрет появился на первых полосах мировой прессы и на обложках журналов. Интервью, которые он давал журналистам, рассказывая "о борьбе евреев в СССР за свободу", стали пропагандистским оружием в обработке евреев из Советского Союза.

Из Москвы Севела прибыл в Париж. Там его встретили как "национального героя". Барон Ротшильд направил Севеле письмо, где писал: "Ты мой брат. Мы близкие друзья, и я рад той связи, которая существует между нами".

Севела рассказывает: "Ротшильд знал о моем намерении поехать в Израиль. Он говорил мне: "Получишь от меня необходимую материальную помощь". Я ответил, что горд и рад за существующую между нами связь. Но я не инвалид и намерен упорно трудиться. С глубокой признательностью я отклонил его предложение".