Глава 13

Канун Нового года

Сруб на окраине леса

— Ёл-ки-на! Ты?! — заорал, а точнее пролаял хриплым голосом, сидящий на полу мужик в грязном деловом костюме, в тон ему кашемировом (бывшем кашемировом) пальто и… в одном ботиночке на тонкой подошве.

— З-дра-сте… Я… к-кажется… — от неожиданности Варька почему-то поздоровалась и начала заикаться.

Они смотрели друг на друга и какое-то время даже не моргали. Первым в себя пришел ГГ и попытавшись встать на ноги промямлил:

— Вот так встреча…

— Да, н-неожиданно, — тоже промямлила Варька, от волнения не в силах взять себя в руки. «Мамочки, что же делать?» «Как он сюда попал? «Как себя вести? — мысли бились друг о друга лбами и разлетались в разные стороны, — Ой, мамочки… Горыныч… — а потом, — Он все такой же красивый…»

За какое-то мгновение она успела испугаться, обрадоваться и обругать себя последними словами.

Но тут она увидела лужу, в которой сидел мужчина и засуетилась, зацепившись за эту причину, как за спасительную нить.

— Ой! Для начала Вас нужно переодеть в сухое, иначе заболеете! — от волнения и страха она заговорила с ним «на Вы».

— О-о-о… сразу мое место указала, «на Вы» обращаешься… Что, муж в соседней комнате? А он не выйдет поздороваться? — криво ухмыльнулся мужчина.

— Может и выйдет! — заявила девушка, — сидите здесь, я что-нибудь Вам принесу!

Вихрем влетела в спальню, в которой спал малыш и принялась быстро стягивать с себя мокрую одежду. «Боже, что делать? Что делать?» Дрожащими, вовсе не от холодами руками, переоделась в теплое домашнее платье, схватила плед и шерстяные носки, которые связала в подарок Ваське, и побежала назад. Мысленно возблагодарила Бога, что Горыныч крепко спит. Это было настоящее чудо, не иначе!

«Только не заплачь малыш, только не заплачь!» — как клятву бубнила она.

В гостиной, около спящей малышки неумело суетился Гордей. Варька впервые видела его столь неопрятными. Но даже грязная одежда не портила его внушительной красоты. Мокрое пальто с пиджаком валялись в углу. Ботинок он снял, брюки подкатил. Галстук сбился на бок, рубашка вылезла из-под ремня. Лицо у Морозова было красным с синими пятнами, а зубы выбивали дробь. Озябшими руками он пытался раздеть ребенка.

— Гор-дей Гор-деич, — заикаясь сказала Варька, — д-давайте я р-раздену ре-бенка, а Вы с-сходите в горячий душ, не то з-заболеете!

Морозов хмуро посмотрел на девушку и сцепив зубы промолчал. Видимо боролся с собой. «Понятное дело, неприятно находиться в доме бросившей тебя девушки! С его-то гордым характером!»

— Я с-серьезно! Одежды Вашего размера у меня нет, но можете завернуться в плед, пока просохнет Ваша… — она постепенно смогла побороть заикание.

— Не хочу тебя обременять! — выдавил все же из себя мужчина. «И быть обязанным» — добавил про себя.

— Не говорите глупости! Уйти Вы сейчас все равно не сможете! Подумайте о ребенке в конце концов! Больной отец ей сейчас не нужен!

Гордей хотел было что-то сказать, но закрыл рот. Сомнения читались на его нахмуренном лице.

— Хорошо, Ёлкина! — Варька скривилась, ее фамилия из его уст прозвучала обидно, — я принимаю твою помощь! Большое тебе спасибо! Я обязательно отблагодарю, как только выберусь из этого ада!

Варька промолчала. А что тут скажешь?

— Но как же твой муж? Не будет против? Кстати где он? — Гордей посмотрел по сторонам, словно ища следы неизвестного мужа.

— Он… его нет…

— А где он? Это ваш дом? — сыпал вопросами мужчина.

— Да, это мой дом! А мужа нет, он… на работе! Идите уже! — Варька показала жестом в сторону душевой и сунул в руки плед и носки, — полотенце в шкафу, берите любое!

— Благодарю! — Гордей насмешливо поклонился и прошлепал в указанном направлении, оставляя за собой как улитка, мокрый след.

Варька бросилась к ребенку. Умело сняла комбинезончик, теплую шапочку. Одежда на девочке была красивая и явно дорогая. Девушка сжала зубы, ощутив укол в сердце. Но упрямо сказала себе: «У Горыныча тоже все самое лучшее! Подумаешь! Мы не бедствуем!»

Девчушка была славненькая. Белые кудряшки скупыми колечками вились вокруг маленькой головки. «Блондинка, на маму похожа…» Каждая новая мысль причиняла боль.

Раньше она как-то справлялась с своей болью, запрещала себе вспоминать и фантазировать на тему «А как он там живет?». Маленький ребенок забирал все время. Некогда было себя жалеть.

Нет, бывали конечно моменты слабости, иногда ночью… она представляла, что ее Гордей несчастен со своей моделькой (так она мысленно называла его жену) и страдает по ней, по Варьке. Девушка вновь сжала зубы. «Господи, зачем его сюда принесло???»

Варька проверила ножки и ручки девочки, но они были теплыми. Щечки порозовели. «Фуф! Все нормально! Хорошо была одета, значит не заболеет!»

Она оглянулась в поисках сумки или рюкзака, в котором могли бы быть детские вещи, но ничего не было. «Видимо пошли на дно вместе с автокреслом!»

Гордея не было минут двадцать. Он вышел взъерошенный, внеся в прихожую тучу пара за собой. В носках и пледе… видок презабавный.

— В-вода горячая з-закончилась! — недовольно пробурчал он.

— Ой! Я забыла предупредить, что у меня бойлер маленький… — встрепенулась Варька, — Вы садитесь на диван, я сейчас чаю сварю!

— С-спасибо! Это не обязательно! — он сел рядом с ребенком, кинув на девчонку лишь беглый взгляд, — скажи, Ёлкина, а у тебя случайно нет зарядки от айфона?

— Есть! — сказала девушка, — у Васьки айфон седьмой… сейчас принесу!

Гордей поднял бровь вверх, но никак не прокомментировал, а про себя подумал, что значит у Варькиного мужа деньжата водятся. «Но почему они живут в избушке?»

Что странно, с гораздо большим интересом он разглядывал Варькино жилье, чем спящую дочь, отмечая отсутствие мужских вещей.

Хозяйка срубика принесла шнурок. ГГ порылся в карманах пиджака и подключил телефон к зарядному. Варька сварила крепкий чай, щедро плеснула в него самогоночки (ну извините, коньячку не было!) и протянула Морозову. Сама присела на табуретку. Нервно пригладила лохматую косу и спросила:

— А как Вы оказались в моем озере?

— Машину замело! — недовольно буркнул он, отхлебнув чаю и закашлялся, — это что???

— Самогонка! — пожала плечами Варька, — чтоб не заболеть…

— Уф! Огненная вода! — Морозов покраснел, как варенный рак.

— Могу сварить простого чаю, если не нравится! — она очень старалась напустить на себя безразличие.

— Н-нет! Я выпью! — и сделал еще несколько глотков, — может теперь и изнутри согреюсь!

— Так как Вы попали в наши края с ребенком? — допытывалась Варька.

— Здесь связь плохо ловит, навигатор фигню показывал! Заблудился я… Ехал к матери в санаторий. Я же не знал, что в этом захолустье связь плохая… А потом батарея села, машина заглохла в сугробе… — его щеки раскраснелись еще больше, — Увидел свет сквозь деревья и решил пойти искать помощь…

— И попали в мое озеро… — закончила Варька.

— И попали в болото! — не согласился Гордей, — в озере утонули бы нахрен!

— Это утиное озеро… оно не глубокое… — зачем-то сказала она, скривившись от грубого слова.

— Воплотила мечту? — его голос прозвучал насмешливо.

Варька вздернула голову:

— Да, представьте себе, воплотила!

— Перестань мне выкать! — воскликнул он.

— А Вы перестаньте называть меня Ёлкиной! Как на парах, в самом деле!

— А как прикажешь мне тебя называть? Киской? — последнее слово он сказал, как выплюнул.

Варька открыла рот, хотела что-то сказать, но в горле запершило и защипало в глазах. Она вскочила с места и подбежала к окну. Нервно поправила шторку, пытаясь скрыть свои чувства. «Он очень жестокий!»

В этот момент проснулась девочка и запищала.

Гордей подскочил к ребенку, едва не упал, запутавшись в пледе.

— Привет… Алька… ты как? — спросил он, беря ребенка на руки. Плед съехал, открывая мускулистую спину и грудь. Варька зажмурилась. А девочка почему-то зашлась плачем.

— Эй, малышка, ты чего? — Варька подошла ближе, — дайте мне ребенка! — Гордей охотно сунул ей плачущего ребенка и откинулся на спинку дивана. Лицо у него было уж очень недовольное.

— Алина? Ее Алиной зовут?

— Родные говорят на нее Алька! — ответил ГГ.

— Родные? А Вы? — удивилась девушка, но плачущий ребенок не дал ей сконцентрироваться на этой мысли, — привет, ну что ты, не плачь, маленькая, — ласково заговорила она с ней. Малышка ткнулась носом в Варькину грудь и вдруг замолчала. Варька перепугалась. «О, Боже! Да она же молоко почувствовала! Что же делать?»

— Надо же, — сказала Гордей, — у тебя затихла… это наверное, потому что с ней женщины постоянно возятся…

— Г-гордей, мне кажется она голодная…

— Ох! — вдруг побелел мужчина, — мне дали рюкзак с ее едой и одеждой, но он утонул в твоем болоте!

«Дали одежду? Кто дал? Такое ощущение, что он не живет с ребенком… Может не заладились отношения и он «воскресный папа»?»

— Вот это попал! Что же делать? Ёлкина, а далеко отсюда санаторий «Сосновый лес»? — Гордей вскочил и нервно заходил по комнате. Девочка тыкалась носом в Варькино платье, а та безуспешно пыталась ее отвлечь.

— Санаторий «Сосновый Бор», основной корпус, метрах в трехстах от моего домика… Ты в общем-то на территории санатория и находишься!

— Да? — лицо Гордея озарилось радостью, — значит навигатор правильно привел! Отлично! Тогда я одеваюсь, сплавлю Альку своей матери, пусть разбирается с ней как хочет!

У Варьки даже рот открылся от удивления и возмущения.

— Хороший же Вы отец, ничего не скажешь! — снова "на Вы" перешла, а про себя подумала, как же хорошо, что Горыныч растет без такого безразличного отца!

— Да не отец я ей! Что ты заладила! — выкрикнул мужчина, — дурацкий телефон, он промок и не включается! — со злости швырнул телефон на диван и схватился за голову. Варька с ребенком на руках в шоке наблюдала за некогда любимым человеком и не узнавала его.

— Не надо нервничать, в самом деле! Я могу позвонить Ваське, пусть он свяжется с Вашей матерью. Скажите, как ее зовут? Хотя…