они набрасываются на негров и геев, на католиков и на евреев. Но эта ненависть направлена на ВСЕХ американцев, она серьезней и смертельней, потому что ее питает ярость, расчетливая ярость, которую ничто не сможет удержать, она проявит себя любой ценой».[3] Как мы увидим в 1-й главе, Бэкхем выразила мнение, разделяемое почти всеми СМИ по обе стороны Атлантики.

Итак, «За что люди ненавидят Америку?» Формулировка вопроса предполагает, что существует некая единая «Америка», объект колоссальной ненависти. Подразумевается также, что эта ненависть односторонняя: «люди» за рубежом ненавидят «Америку» и «всех американцев», но Америка сама по себе благожелательна и миролюбива. Во 2-й главе мы попытаемся понять, какие аспекты этой проблемы вызывают широкий разброс во мнениях. Анализируя и рассматривая вопрос в более широком историческом контексте, мы надеемся выяснить, что же служит причиной неоднозначности ответа на него.

Как поясняет Роберт Фиск, разнообразие мнений по этому поводу в самой Америке гораздо шире, чем могло бы показаться при виде официально навязываемого образа единения нации вокруг государственного флага. Нам предельно ясно, что Америка не стала единой; этот факт мы попытаемся отразить в нашей книге, когда будем анализировать образ себя, сформировавшийся у американцев под влиянием национального лозунга «Е pluribus unum» («Единство в многообразии»). Разумеется, мы отдаем себе отчет в том, что слово «Америка» употребляется нами, равно как и многими другими, чрезвычайно часто и не всегда корректно. Начиная с XIX века, после принятия «доктрины Монро», говоря «Америка», имеют в виду лишь одно государство — Соединенные Штаты Америки. Такое бессознательное расширение Соединенных Штатов свидетельствует об их могуществе, основанном на богатстве ресурсов, экономической силе и ее приложении к идее государственности, и является по-своему чем-то уникальным. Эта уникальность и ее влияние на окружающий мир являются одной из основных тем данной книги.

Безраздельное употребление понятия «Америка» для обозначения многих весьма различных аспектов влияния Соединенных Штатов на весь остальной мир отражает так называемый синдром гамбургера. Мы имеем в виду, что хотя информационные поводы, касающиеся Америки, зачастую очень различны — международная политика, военные операции, работа разведслужб, достижения культуры, СМИ, потребительские товары, крупные корпорации, благотворительные учреждения н неправительственные организации, учебные заведения, — однако все они тесно связаны между собой. Гамбургер продается в уже готовой упаковке: это отдельный продукт, его изготавливают, пролают и потребляют частным образом; однако способ потребления гамбургеров в американской культуре представляет собой неотъемлемую часть существования данного продукта. Нельзя взять что-то одно и не брать остального. Вы можете вынуть из гамбургера лист салата, кусок помидора или соленого огурца, но когда вы покупали — гамбургер, все эти ингредиенты были вместе, вы заплатили за них, вам их дали в одной упаковке, хотелось вам того или нет.

Америка во всех своих проявлениях и влияниях на людей во всем мире формирует чрезвычайно цельную картину. Когда американец путешествует, он берет весь этот мир с собой и живет по его законам. Если окружающий мир не распознает каких-либо тонкостей американской действительности, то исключительно ввиду того, что сама Америка стремится к тому, чтобы так происходило. В 3-й и 4-й главах мы подробно анализируем этот вопрос. Через анализ американской международной и экономической политики, ее политики по отношению к странам—членам ООН, контроля над международными организациями, такими как Международный валютный фонд и Всемирная торговая организация, и ее взаимоотношений с развивающимися странами на протяжении последних пяти десятилетий мы изучаем основные причины недовольства всего мира в отношении Америки. Кроме того, мы пытаемся понять, каким образом торговая марка под названием «Америка» оказалась настолько распространена во всем мире и каковы последствия распространения американской культуры в развивающихся странах.

Большинство американцев не осознают общемирового влияния американской культуры и политики. Но, что еще более важно, подавляющее их большинство просто не верят тому, что Америка может быть в чем-то не права. Опрос общественного мнения касательно лидеров в политике, СМИ, бизнесе и культуре, проведенный по заказу парижской International Herald Tribune, показал, что большинство респондентов-неамериканцев (58 %) считают, что политика Вашингтона представляет собой «главную движущую силу» недовольства и раздражения в отношении Соединенных Штатов. Напротив, только 18 процентов опрощенных американцев недовольны политикой своего правительства. Более того, 90 процентов американцев в качестве основной причины своего недовольства обозначили могущество и богатство Америки, тогда как неамериканцы в подавляющем большинстве случаев сочли, что Соединенные Штаты несут ответственность за мировое расслоение людей по уровню доходов. По результатам опроса «большинство людей в мире полагают, что американские военные акции являются симптомом растущего резкого расслоения между имущими и неимущими»; кроме того, на Америке лежит ответственность за развивающиеся страны, «которым недоступны блага экономического прогресса».[4]

Почему же так разителен контраст между восприятием Америки американцами и жителями других стран? Почему в сознании американцев неизменно фигурирует презумпция невиновности Америки и ее правоты? В 5-й и б-й главах мы рассмотрим представление американцев о себе в рамках исторического контекста и американской мифологии; с точки зрения образа американского героя, который в изображении Джона Уэйна всегда твердит: «делай то, что должен делать мужчина». По нашему мнению, никакие определения не могут быть абсолютными; наш образ себя всегда отчасти опирается на образ другого человека. Собственно, в этом и заключается относительная сущность Америки, представляющая для нас особый интерес. Идея Америки, ее образ себя, идентичность и уникальность всегда имели меньше отношения к истории, нежели к предвидению будущего, требующего определенного образа действий в настоящем. Особенно нас беспокоит то, что идеализированный американский взгляд на человеческое будущее может вести к неправомерному, опасному и часто неоправданно деструктивному разрыву между целями и средствами. Лдя того, чтобы декларировать идею Америки как будущее—будущее всех и каждого—требуется самонадеянное отрицание свободы других, а также потенциала, которым обладает настоящее, — потенциала создания иных, альтернативных образов будущего всего мира и населяющих его людей.

Нет другого общества, которое было бы столь же открытым, как американское, столь же оснащенным средствами коммуникации и ресурсами, позволяющими учиться и получать знания, выражать и воплощать свои идеи. Тем не менее, итоговый продукт этой 'колоссальной инфраструктуры — американская массовая коммуникация — в значительной степени страдает эгоцентризмом и обеспокоен в основном внутренними проблемами страны. Окружающий мир узнает и воспринимает Америку тоже большей частью через средства массовой коммуникации, особенно через Голливуд, чьи творения создаются под очень большим влиянием американского массового сознания. Кино и телевидение в настоящее время становятся, наравне со СМИ, основными изобразительными средствами формирования американской реальности; глядя на экран, люди задумываются или — чаще — даже не задумываются, а просто воспринимают. Мы не ищем оправданий тому, что большая часть анализа в нашей книге разворачивается вокруг фильмов и телевизионных программ, поскольку для более глубокого понимания главного интересующего нас вопроса необходимо выйти за рамки обычной политики и взглянуть на культурные оковы, охватывающие весь земной шар. Еще раз подчеркнем, что вся мощь американских средств коммуникации способствует изоляции американцев от остального мира; таким образом формируются отгороженность, эгоцентризм и невежество, что и составляет первостепенную проблему окружающего мира в отношении Америки.