Похоже, что эта территория только для частников гонок, – сказала Эшли, недоумевая, когда же ее сердце снова начнет биться. – Прошу извинить за вторжение, но я попала сюда через запасный выход и решила, что если перелезу через забор, то смогу попасть к главному входу и купить в автомате пару шоколадок. Саймон должен был отвести меня пообедать еще час назад, – продолжала тараторить Эшли, будучи не в силах остановиться, – но он, по-видимому, забыл, а я проголодалась и…

Так вы, должно быть, Эшли. Саймон предупреждал, что вы сегодня приедете, – сказал удивительный незнакомец и, прижав шлем к груди, протянул ей руку. – Я – Витор д'Аркос.

Очень приятно, – отозвалась Эшли.

Рукопожатие его было мягким, а улыбка теплой, однако Эшли почувствовала какую-то перемену. Возникшее между ними притяжение исчезло. А было ли оно вообще? Может, это необыкновенное ощущение только обман? Эшли плотнее закуталась в мягкую шаль. Неужели ей только показалось, что между ними вспыхнула искра? Значит, когда Витор д'Аркос так пристально смотрел на нее, он был всего лишь обескуражен посторонним вмешательством?

– Я только что видел, как Саймон с механиком углубились в выведенные на компьютер результаты. Так что вы правы, он про вас забыл, – сообщил д’Аркос и, сделав паузу, добавил: – К моему удовольствию.

– К удовольствию? Почему? – в недоумении спросила Эшли.

– Потому что одно из важнейших качеств гонщика – это способность к концентрации. Если вы мчитесь со скоростью две сотни миль в час и отвлечетесь хоть на долю секунды, это может иметь непоправимые последствия. Я собираюсь перекусить, – продолжил он. – И поскольку Саймон сейчас занят, как насчет того, чтобы составить мне компанию?

Эшли улыбнулась.

Спасибо.

Мне нужно пойти переодеться, – сказал Витор, махнув рукой в сторону одного из фургонов, – но это недолго.

Витор д'Аркос сдержал слово: вернулся через пару минут. Теперь он был одет в толстый свитер кремового цвета, синие джинсы и кожаную черную куртку. Пока они дошли до ресторана, с ним все время здоровались, а когда они оказались в помещении с низким потолком, еще несколько человек остановили его перекинуться парой слов. Все явно выражали Витору свое восхищение, однако на нем это никак не отражалось. Вот бы Саймону взять с него пример, подумала Эшли.

– Вы сознаете, что скоро понесутся сплетни, будто мы с вами любовники? – спросил Витор, когда они присоединились к околачивающимся у буфетной стойки.

Сердце Эшли упало.

Л-любовники? – переспросила она.

Селеста может являться хоть на каждый Гран-При, но… – он взглянул ей прямо в глаза, – это не сможет остановить слухи о том, что отсюда мы отправимся прямиком в постель.

Мириады видений – одно соблазнительней другого – пронеслись у нее в голове. Великолепно сложенный, Витор д'Аркос при всей своей спокойной уверенности в себе, должно быть, был чертовски обольстительным любовником.

Вам нравится, что ваша приятельница присутствует на всех Гран-При? – спросила Эшли, внимательно изучая богатый выбор мясных закусок, тарталеток и салатов.

Это Селеста хочет присутствовать на всех Гран-При, – ответил он. – Я бы предпочел, чтобы она проявляла больше интереса к собственной карьере.

А в какой области?

Она – модель. И могла бы достичь больших высот, если бы задалась целью. Как, например, вы.

– Вы знаете, чем я занимаюсь? – удивленно спросила Эшли.

– Я знаю о вас все. – Витор отрезал себе кусочек окорока. – Саймон сообщил мне массу подробностей.

– Ах, вот как, – протянула Эшли, не совсем понимая, что он имел в виду. – Не всякий мужчина одобряет, когда женщина делает карьеру, – заметила она. Когда ее назначили директором, многие из ее коллег-мужчин не могли с этим смириться.

– А почему я должен быть против? – спросил Витор. Они уже наполнили свои тарелки и уселись за столик. – Я и сам честолюбив.

– Все равно меня это удивляет. – Эшли криво усмехнулась. – Вы же португалец, а большинство португальцев, с которыми мне доводилось встречаться, придерживались консервативных взглядов на роль женщины.

Витор удивленно поднял бровь.

– У вас богатый опыт общения с моими соотечественниками? – спросил он.

Эшли рассмеялась.

– Да нет, но в детстве я почти все каникулы проводила в Альгарве, так что мне довелось кое с кем побеседовать.

Вы говорили с ними на португальском?

Сим.

И вы все еще его помните?

– Сим, – снова ответила она. – Но мой португальский слегка заржавел.

Витор перешел на родной язык:

– Хотите попрактиковаться?

Эшли кивнула. От природы она обладала способностью к языкам и была не прочь освежить свои знания.

– Сим, пор фавор, – сказала она ему.

Они проговорили Бог знает сколько времени, смеша друг друга и обмениваясь мнениями, пока Витор не вспомнил, что ему давно пора вернуться на трек.

Из окна машины Эшли оглядывала окрестности, залитые сентябрьским солнцем. Через несколько минут они с Саймоном приедут в Синтру, в дом Маргриды д'Аркос, и она снова встретится с Витором. С февраля, когда они с ним болтали на португальском, она видела гонщика только дважды. В первый раз через две недели, когда Саймон пригласил ее еще на одну отборочную тренировку, а потом в июле, на Гран-При в Англии. Обе встречи были короткими и в окружении множества людей.

И все же, несмотря на то, что прошло несколько месяцев, она его не забыла.

Наоборот, время от времени Эшли ловила себя на том, что вспоминает его взгляды, его мягкий акцент, их первую встречу. А после того, как Саймон сообщил, что принял приглашение на обед, количество адреналина в ее крови сильно увеличилось.

Эшли поморщилась. Веду себя как глупая школьница, а не как взрослая женщина, раздраженно подумала она. Возможно, Витору и нравилось с ней беседовать, но это еще не означает, что он испытывал к ней интерес. С какой стати, когда рядом стройная девушка с гривой темных волос и оливкового цвета кожей, девушка, выглядевшая, как и говорил Саймон, обалденно. И к тому же невероятно преданная? Вчера, когда они с Селестой вместе наблюдали за португальским Гран-При, та просто глаз не сводила со своего возлюбленного.

– Обожаю Витора в комбинезоне, – хихикая, заявила Селеста. – Говорят, что, если бы огнеупорную пропитку их комбинезона разливали в бутылки, это было бы первостатейное возбуждающее средство.

Глядя вниз, туда, где машина Витора стояла в ожидании на старте, Селеста перестала хихикать и надула губы.

– Вот только эти его дурацкие идеи, что я должна работать! Я так хотела поехать на пикник к его матери, уже вещи собрала, но он узнал, что у меня в это время съемка, и запретил ее отменять.

Эшли крепко вцепилась в ремень безопасности, перетягивавший ее тонкое шелковое платье янтарного цвета. Чем ближе была встреча с Витором д'Аркосом, тем больше она волновалась и тем сильнее желала, чтобы в последний момент не появилась Селеста.

Эшли решительно тряхнула головой, взяла в руки путеводитель и прочитала вслух:

– «Благодаря своим холмам Синтра даже в разгар лета сохраняет свежесть, поэтому состоятельные люди предпочитают строить свои загородные дома именно здесь, чтобы скрыться из жаркого Лиссабона». – Она взглянула на зеленые холмы, покрытые густыми зарослями, – «Члены королевской фамилии тоже строили здесь свои дворцы», – продолжила она чтение и, увидев две конические трубы, выступавшие из-за деревьев, заключила: – Это, должно быть, Пако-да-Вила – Национальный дворец.

Саймон ее не слушал.

Шестое место, – победно выкрикнул он. – Я пришел шестым и получил мой первый чемпионский разряд!

Да, ты отличился, – согласилась Эшли.

В голосе ее звучала усталость, поскольку молодой человек не только весь прошлый вечер, но и большую часть сегодняшней поездки расхваливал самого себя.

У меня здорово получилось! Это говорит о том, что твое присутствие положительно на мне сказывается. – Он искоса взглянул на Эшли. – Если бы ты согласилась, чтобы я взял тебе авиабилет на все остальные Гран-При, я бы и там мог прийти в первой шестерке. Ну как?