– Я бы тоже сейчас не отказался взять под контроль человеческое тело,

– я посмотрел на нее. – Аиды, Дел, ты человек и я человек, насколько я могу судить, и вокруг нет никаких локи. Почему бы нам просто не забыть о них и не подумать о нас?

– Я и думаю о нас, Тигр, – она говорила мягко и терпеливо, так успокаивают ребенка. – Мы должны потерпеть, чтобы остаться в живых… и в своем уме. И когда придет время, мы опять получим удовольствие, разделив постель, не мучаясь мыслями о локи.

Я встал, прижимая к себе флягу.

– Аиды, женщина, у тебя песчаная болезнь.

Дел приподнялась на локте.

– Куда ты идешь?

– Посижу с жеребцом. Думаю, с ним будет веселее.

– С ним или с локи.

– Локи, шмоки, – проворчал я. – Сейчас я обрадуюсь кому угодно. Даже жаждущей любви локи женского пола… по крайней мере я что-то от этого получу.

– Может быть, это будет последнее, что ты получишь, Тигр.

Я говорил тихо и думал, что она не услышит мои слова.

– Да ну… а это интересный способ умереть. Если конечно придется умереть.

– Придется, – рявкнула Дел. – Именно так поступают локи.

– Отлично, – вздохнул я. Я остановился, похлопал жеребца, сел на землю и отпихнул любопытный нос, ткнувшийся в мою флягу. – Ну старик, а ты мне что скажешь?

Дел невоспитанно расхохоталась.

Я проснулся на рассвете, потому что замерз. Нет, не замерз – окоченел. Каким-то образом ночью Дел стащила с меня одеяло и теперь спала, закутавшись и в свое, и в мое. Воровство такого рода не было для меня в новинку, я даже успел к нему привыкнуть, но легче от этого не становилось. Обычно я просто возвращал себе похищенное и снова засыпал, однако на этот раз восходящее солнце меня остановило.

Не в прямом, конечно, смысле остановило, но я никак не мог отвернуться от него даже ради возвращения украденной собственности. Восхождением солнца на небосвод стило полюбоваться, и я любовался. Замерзая, дрожа от утренней прохлады, я смотрел, как сияющий диск поднимается из-за горизонта и наполняет мир светом.

И каким был этот мир… Холмы, низины и склоны, высокие и низкие, пологие и крутые, покрытые ковром травы. На Юге преобладают коричневые, золотые и оранжевые цвета. Север полон голубого, серого и лилового с вкраплениями серебра и золота. Дел и я, благодаря жеребцу, оказались на дне колыбели, покрытой складками зеленого бархата, сияющего в утреннем свете. На наших Южных шелках на несколько секунд загорелись капли Северной росы и засверкали как драгоценности.

Я видел росу один или два раза в пограничных землях около Харкихала. Но я говорил правду: мой опыт жизни на Севере не шел дальше границы города или нескольких миль за ней. Моим миром была Пенджа с ее поселениями, оазисами, городами-государствами, огороженными стенами, сложенными из того же песка, что родил меня. Сидеть и смотреть, как солнце карабкается в небо над Северными горами было по крайней мере странно.

И неуютно.

Я взглянул на Дел. Она лежала, закрутившись в два одеяла из козьего пуха. Узких одеял не хватало, чтобы прикрыть голову и ноги. Светлые волосы Дел рассыпались в беспорядке, скрывая большую часть ее лица, но я видел косой разрез бровей над закрытыми глазами. В уголках век остались тонкие следы солнечных лучиков. На Юге женщины носят вуали не только из скромности, но и из желания спасти от солнца лицо. Дел, свободная и гордая, подвергала себя тем же мукам, что и Южные мужчины, и страдала от этого побольше любого из нас. Яростное Южное солнце сжигало Северную кожу.

Но все перевернулось. Все изменилось. Мы поменялись местами, Дел и я. И теперь я страдал, дрожа от холода.

Я встал, тихонько выругался, потрещал занемевшими суставами и потянулся. Профессиональная болезнь любого танцора меча – кости терпят, пока по ним бьют, но рано или поздно терпению приходит конец и организм начинает протестовать. Никогда еще я не ощущал такой скованности и впервые понял, что это приближение старости.

Я нахмурился, глядя вниз, на спящую Дел, потом наклонился, чтобы дотянуться до перевязи и меча…

И хорошо, что я это сделал – по долине пронеслось эхо леденящего кровь крика и шумная группа всадников перевалила через гребень ближайшего холма.

Они приближались, чтобы убить. Вынув из ножен мечи.

Утро начиналось жутковато. Я и Дел (она просыпается быстро, хвала валхайлу, когда на карту ставятся наши жизни) встали спина к спине, мечи наготове, ноги расставлены, острия клинков дразнят воздух, и тщетно пытались понять, что происходит и почему. Мы стояли на земле, противники имели численное преимущество – четверо против двоих – но мы сражались и в худшем соотношении и побеждали. И в худших условиях тоже.

Всадники атаковали нас не сразу. Они приближались, завывая, развевались Южные шелка и сверкали медные украшения. Солнечные лучи играли на стали клинков. Атакующие окружили нас, зажимая в живое кольцо конской плоти, потом придержали лошадей и остановились.

Темные Южные лица. Черные волосы, карие глаза, белые зубы – множество белых зубов. Южане усмехались сверху, сидя на фыркающих лошадях, явно довольные собой.

Борджуни, самые настоящие, без зачатков совести. Почему они направились к Северу от Границы я не знал, но чувствовал, что они нам об этом еще расскажут.

Аиды, сказал я себе, они хотят сначала поиграть с нами.

Дел начала дрожать. Я чувствовал, что это не страх, а переживания гораздо более сильные.

– Это они, – прошептала Дел, – точно они… Я помню их лица.

Мы могли выиграть этот бой только перехватив у них инициативу, а если Дел собралась кинуться на них сломя голову, наши шансы резко падали.

– Баска, подожди, – предупредил я. – Имей терпение. Я обещаю, ты еще отыграешься.

– Тигр…

– Просто подожди, – но я ждать не стал. Дружески улыбаясь, я поднял лицо к Южным падальщикам. – Из Харкихала? – небрежно поинтересовался я. – Охотитесь за кем-то?

Один из них кивнул. У него был приплюснутый нос и шрам через щеку.

– Женщина убила нашего друга.

– В круге или из-за угла?

Он повернул голову и сплюнул.

Я кивнул и спокойно заключил:

– В круге. Застряло у тебя в глотке, не так ли? Не можешь пережить, что женщина справилась с мужчиной? Что женщина победила твоего друга?

– Тигр…

– Подожди, Дел. Сейчас разговаривают мужчины с Юга.

Я почувствовал, как Дел напряглась, но она промолчала. Я улыбнулся оратору с разбитым носом.

– Ну? А вы здесь по делу? Или ищите развлечений?

Четверо мужчин переглянулись.

– Ближе к делу, – предложил я. – Вас послал Аджани?

Вождь борджуни со шрамом снова сплюнул.

– Не стоит Аджани беспокоиться из-за такого козьего отродья как ты. Мы сами позаботимся о тебе.

– Подумайте еще разок, – предложил я. – Поблагодарит ли вас Аджани за то, что вы украли у него бой с Песчаным Тигром?

На это раз они переглядывались подольше и взгляды были испуганные. Все четверо начали хмуриться. Я использовал единственное подходящее оружие

– затронул гордость борджуни.

Я кивнул в направлении Дел.

– Ваш друг и эта женщина красиво танцевали в круге. Он показал себя достойным бойцом и весь Харкихал подтвердит это. Эта женщина – танцор меча, как и я. Наши танцы всегда красивы.

Южанам это пришлось не по вкусу. Темные лица помрачнели. Лошади беспокойно переступали, звеня украшениями.

– Разве Аджани не честный человек? – продолжил я (Дел яростно выдохнула). – Разве он не любит честный бой?

Я знал, что пока мы разговариваем, они не нападут. Я хотел застать их врасплох, чтобы уровнять шансы.

– Я слышал, что Аджани ценит мужество, независимо от того, кто его проявляет.

Южане не могли не согласиться. Люди легко покупаются на лесть.

Они нахмурились сильнее, вождь пробормотал что-то остальным и заставил свою лошадь сделать шаг вперед.

– Аджани честен. Аджани полон мужества. Ничто не доставляет Аджани такого наслаждения, как красивый бой.