— Злой?

— Именно, когда ты сердишься, ты становишься чертовски злой. Всегда такой была.

Ничего не отвечаю на эти слова, но он издает смешок.

— Как тогда, когда нам было по девять лет, и ты разозлилась на меня за то, что я нанес на твоих Барби боевой раскрас. Хочешь сказать, что тогда ты тоже не была зла?

Закатываю глаза.

— Ты из тех, кто терпит и накапливает дерьмо внутри себя, а затем в один момент тебя «прорывает», и ты делаешь что-нибудь безбашенное, — говорит он.

— Ты забыл упомянуть, что устроил им сексуальную оргию в огромном бассейне. Это меня добило.

Он звучно смеется.

— И ты прождала неделю, чтобы отомстить мне, — пожимаю плечами, стараясь не рассмеяться, потому что то, что я сделала, было ужасно. — Ты взяла собачье дерьмо и добавила его в автомат для пускания мыльных пузырей, потом смешала его с мыльной пеной. На самом деле, ты взяла его у меня и как будто пошла играть с ним, но затем возвратилась ко мне и с глазами полными слез сказала, что он не работает, ну и что я сделал тогда? Я снял верхнюю крышку и загляну внутрь. А там плавало собачье дерьмо в мыльной пене. Меня стошнило, а ты рассмеялась надо мной.

— Ты заслужил это.

— Возможно... Потому как позже в тот день я помочился в твою песочницу, поэтому как мне кажется, это было честно.

Качаю головой.

— Поэтому, — Тайлер вздыхает. — Я даже не хочу думать о том, что ты сделаешь в этот раз.

— Я не злюсь.

— Да, ты злишься, малышка.

«Господи, как же я хочу, чтобы он думал, что мне наплевать на это». Смотрю на него, все еще не в силах принять то, что он – порноактер. Я имею в виду, не поймите меня неправильно, знаю, что он – порноактер, потому что его образ, что я видела в тот день не сотрется из моей головы, но все же, смотря на него, прислонившегося к боковой стенке лифта в джинсах и футболке, просто не вижу в нем порноактера. Я все еще вижу в нем того парня, с которым вместе росла.

Двери лифта разъезжаются в стороны, и мы выходим из кабины лифта.

— Джемма, — произносит Тайлер тихим голосом. — Все дело в том, как бы смешно это не звучало, я не шлюха.

Но как бы мне не хотелось поверить в это, я просто не могу. Я. Не. Могу.

Сухая Калифонийская жара заключает меня в свои объятия в тот момент, как выхожу на пешеходную дорожку, поправляя член в джинсах. Черт возьми, он звенит от пустоты, а на яйцах остались небольшие кусочки застывшего гипса, который придется дома удалить каким-то образом. Джемма вздыхает позади меня, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее. Ветер захватывает ее темный локон волос, и она убирает его с лица, ругаясь себе под нос. Бл*дь, отчаянно хочу поцеловать ее. Это очень странное ощущение – желать девушку и хотеть находиться рядом с ней. Когда ты снимаешься в порно, у тебя остается не так много времени для влечения или желания.

Мы останавливаемся на перекрестке, и я откровенно пялюсь на нее, вспоминая первый раз, когда увидел Джемму. Мы только переехали в наш дом, я находился на подъездной дорожке, катаясь на велосипеде с младшим братом, Брентом. Она вышла на веранду, одетая в розовую балетную пачку, спустилась по ступенькам, взмахивая в воздухе волшебной палочкой и напевая песню из Аладина. Я перестал крутить педали на велосипеде и остановился, пристально смотря на нее. Может, мне было всего шесть, но даже в том возрасте, она заставляла меня смотреть на нее, затаив дыхание от красоты. Джемма побежала по лужайке перед домом, но затем внезапно остановилась, понимая, что я смотрю на нее. Она помахала мне. Я помахал в ответ. И чуть позже в тот же день, она и ее мама пришли к нам с шоколадным печеньем. С того самого момента, мы всегда были вместе, не разлучаясь. Думать об этом на самом деле чертовски печально. Как мы допустили, что наши отношения закончились таким образом... как я посмел ранить ее чувства, растоптать все, что у нас было из-за собственной неуверенности и ревности. Я так чертовски сильно и отчаянно любил эту девушку, я не мог отвести от нее глаз с того самого момента, как увидел. И скорее всего, это и есть любовь с первого взгляда. Не могу припомнить ни одного момента в жизни, когда бы не любил ее, или мне нравилась другая девушка, и если быть честным, я никогда не прекращал любить ее. Это все так чертовски глупо.

— Не хочешь прокатиться на пляж? — спрашиваю я.

— Нет.

— Титч... — она поднимает на меня свои глаза. Я улыбаюсь. — Да ладно тебе, Титч. Завязывай, ты не можешь злиться на меня вечно.

— Я не злюсь, Тайлер.

Светофор загорается, и мы переходим на противоположную сторону улицы.

— Твой левый глаз дергается, когда ты злишься.

Она фыркает.

— Он дергался большую часть дня, — говорю я.

— Спазм. У людей могут быть спазмы.

Хватая за руку, останавливаю ее.

— Послушай, прости меня. За все, хорошо? Дело все в том, что я невыносимо скучаю по тебе, и если ничего у нас больше не получится и нет даже малейшего шанса на это, то в этом случае я хочу хотя бы остаться просто друзьями. Ты была моим лучшим другом, ты просто не можешь вот так это все выбросить и забыть.

— Я и не делаю этого, — ее глаза сужаются, она медленно выдыхает. — Это сделал именно ты, помнишь?

Так и есть. Крошечная частичка гнева вырывается, бурля, всплывая на поверхность.

— Я был глупым, и мне было больно.

Джемма прекращает идти и смотрит на меня сердитым взглядом.

— Послушай, Тайлер, нам предстоит много работать вместе, и я принимаю это, все нормально. Но я не готова начинать какие бы то ни было отношения с тобой. Может быть когда-нибудь, но, я не могу ускорить происходящее, не могу вести себя с тобой как прежде, — на этих словах она уходит от меня прочь по направлению к черной Хонде, припаркованной обочины. — Увидимся на работе, — она открывает дверь, забирается в салон и заводит двигатель. Даже не машет мне рукой на прощание, когда уезжает прочь.

Все дело в том, что Джемма – ужасно упёртая. Я знаю это. И если подумать о ситуации, которая сейчас происходит между нами, то она не сильно отличается от первых семи лет наших отношений. Я бегал за ней, старался заполучить ее изо всех сил, привлечь внимание, а она сопротивлялась и отталкивала меня. Хорошо, что я – такой настойчивый. И поверьте, с годами настойчивость никуда не делась.

На обратном пути к моей машине выуживаю из кармана телефон и набираю Хадсона.

— Да? — отвечает он раздражительно, впрочем, как всегда.

— Привет, Хад, я насчет Джеммы...

— Что, хочешь сняться с ней?

— Что? Нет!

Он вздыхает.

— Тогда что?

— Я не хочу, чтобы она присутствовала на моих съёмках.

— Что? Почему это?

— Все это сложно объяснить, но не могу собраться, когда она находится рядом со мной.

— Ох, бл*дь. Что, уже? Ты уже превратился в диву?

Меня бесит его тон, зло произношу.

— Послушай, чувак, она – моя бывшая. А это чертовски отвлекает от работы, понятно? Если она нужна тебе на съемках, отлично, но сделай так, чтобы мы не пересекались, пожалуйста, мой член был бы тебе благодарен за это.

— Ты что, трахал Эльзу? — смеется он. — Как бы то ни было, Джонни. Когда твой член доволен, я доволен.

— Спасибо, мужик.

— Без проблем. Увидимся в четверг.

Я нажимаю «отбой» и забираюсь в машину, усаживаясь за руль. Глядя в зеркало заднего вида, издаю стон. Вы полагаете, что она оценит тот факт, что я попросил Хадсона держать ее подальше от моих съемок? Нет, как бы не так. Практически уверен, что если Джемма узнает, то ужасно взбесится. Возможно, это чертовки глупо полагать, что все обиды тянутся отсюда. Но я чертовски сильно верю в возможность того, что между нами может что-то получиться, что у нашей любви есть второй шанс, если она не будет наблюдать за тем, как я день напролет засовываю свой член в вагины других девушек. Потому как не собираюсь бросать свою работу ради того, что, возможно, произойдет, а возможно и нет, но как не крути, – это отличное решение.