Политическое участие часто подразделяют на автономное и мобилизационное.

Автономное участие – это свободная добровольная деятельность индивидов, преследующих личные и групповые интересы.

Мобилизационное участие имеет принудительный характер. Стимулами политической активности становятся страх, административное принуждение, традиции и т. п. Как правило, мобилизационное участие направлено исключительно на поддержку политической системы, и его целью является демонстрация преданности правящей элите, всенародного единства и одобрения проводимой политики. Подобное участие ни в коей мере не является средством реализации групповых интересов. В определенном смысле его можно назвать квазиучастием.

Социальные факторы влияют на характер политического участия. Так, А. Марш указывает, что женщины демонстрируют большую склонность к протестному поведению, чем мужчины. На политическую активность влияет образование, по мере роста которого возрастает политическая активность. Возраст также связан с выбором форм политического участия. Молодые в большей степени склонны к радикальным формам политического участия, а в зрелом возрасте наблюдается конформистское поведение.

Согласно либеральной модели, динамичное социально-экономическое развитие обусловливает сглаживание социального неравенства, а следовательно, обеспечивает укрепление политической стабильности. Оба фактора оказывают влияние на демократический характер политического участия (направленность на укрепление, развитие демократической политической системы; институционализация политической деятельности и т. п.).

При построении популистской модели исходят преимущественно из форм прямого (неинституционализированного) участия, направленного на перераспределение имущественных благ и собственности. Усиление подобного участия препятствует экономической модернизации, ухудшает социальные условия экономического развития, ведет к подрыву политической стабильности. Нерешенные проблемы накапливаются, увеличивая количество требований (и требующих), предъявляемых политической системе, а значит, возрастает и политическое участие. Круг замыкается. В результате политическое участие не ведет к укреплению политической системы, удовлетворению интересов различных социальных групп, а лишь дестабилизирует общество и политическую систему, препятствуя социальной и экономической модернизации. Популистская модель тесно связана с такими явлениями, как кризис участия в модернизирующихся обществах.

Взаимосвязь политического участия и нестабильности в развивающихся странах была проанализирована С. Хантингтоном в книге «Политический порядок в меняющихся обществах». По мнению Хантингтона, в условиях модернизирующегося авторитаризма обеспечение стабильности должно быть связано с ограничением роли политического участия масс, которое в противном случае подорвет надежность институтов. Парадокс же заключается в том, что неудовлетворенность (фрустрация) масс своим положением, дефицит существующей в обществе вертикальной и горизонтальной мобильности неизбежно увеличивают массовые запросы на участие в политическом процессе. В свою очередь, уровень социальной фрустрации повышается в связи с ростом социальной мобилизации и усугублением экономической ситуации. «Взятые в целом, урбанизация, растущая грамотность, образование и влияние СМИ, являющиеся детерминантами социальной мобилизации, дают толчок росту стремлений и массовых ожиданий, которые, не будучи своевременно удовлетворенными, оформляют индивидуальные и групповые претензии политически. В отсутствие сильных и достаточно адаптивных политических институтов такой взлет участия означает нестабильность и насилие».

Проблема мотивации политического участия личности была переосмыслена Р. Инглхартом применительно к эпохе постиндустриального общества. Исходя из концепции «постматериальных» ценностей, американский политолог сформулировал иерархию потребностей, определяющих политическую активность личности в современном обществе.

Материальные потребности в большей степени характерны для традиционных и индустриальных обществ. Инглхарт рассматривает основные материальные потребности как проявление неудовлетворенных базовых потребностей личности (в пище и в безопасности). Стабильная экономика, экономический рост и борьба с инфляцией – требования, отражающие первую базовую потребность. Вторая воплощается в требованиях сохранения правопорядка, борьбы с преступностью и защиты от насилия. В том случае, если материальные потребности не удовлетворены, именно они определяют цели и направленность политической деятельности и политическую активность граждан.

Психологические потребности в принадлежности (идентичности) и уважении (самоутверждении), а также эстетические и интеллектуальные (самоактуализации) формируют политические требования большей информационной открытости власти, свободы слова, улучшения коммуникаций. Эти требования – отражение сформировавшихся в постиндустриальном обществе постматериальных ценностей.

Постматериальные ценности – «идеальный» тип ценностных ориентаций, характеризующийся отсутствием непосредственного материального содержания. Основным содержанием постматериальных ценностей становится качество жизни. Концепция постматериальных ценностей разрабатывалась Р. Инглхартом в рамках его теории «бесшумной революции», согласно которой в современном обществе у индивидов с высоким уровнем жизни происходит смена приоритетов: вместо физической и экономической безопасности на первое место выходят ценности самовыражения и качества жизни. Постматериальные ценности являются следствием длительного экономического подъема и процветания общества. Однако они появляются не сразу, а спустя 10–15 лет после начала эры процветания, т. е. в тот период, когда в социальную жизнь включается новое поколение, чья социализация пришлась на период бурного экономического роста.

Общества, в которых широко распространены постматериальные ценности, характеризуются большей толерантностью и терпимостью по отношению к социальным и национальным меньшинствам.

В работе, выполненной группой ученых под руководством А. Кэмпбелла, посвященной поведению американского избирателя, предпринималась попытка связать электоральный выбор как социально-экономическим контекстом, так и с политическими предпочтениями и партийной идентичностью. Под нею понималась психологическая идентичность с определенной партией. Для объяснения электорального поведения американскими политологами была разработана модель «воронки причинности».

Авторы указанной модели рассматривали процесс голосования и выбор избирателя как результат воздействия ряда взаимосвязанных факторов. «Ось» воронки, протянувшейся от наиболее широкой ее части к «горловине», составили такие взаимосвязанные переменные, как социальное неравенство, ценностные ориентации, партийные симпатии и собственно процесс голосования.

Широкое основание воронки образуют такие переменные, как экономическая структура и исторические традиции. Влияние обеих переменных на процесс голосования является не прямым, а опосредствованным. Кэмпбелл и его последователи отмечали, что влияние экономических факторов и исторических традиций осуществляется либо через групповую лояльность, либо через ценностные ориентации, являющиеся независимыми переменными по отношению к партийным симпатиям. Согласно разработанной американскими политологами модели, влияние трех макросоциальных факторов (экономической структуры, социального неравенства и исторических традиций) на процесс голосования опосредствовано групповой лояльностью и ценностными ориентациями, влияющими, в свою очередь, на партийные симпатии. Последние, определяя мировоззрение, а также восприятие и имидж кандидата, определяют электоральный выбор.