Роман: Проза

Аннотация: роман об адронном коллайдере

Andrew Лебедевъ

Падение Орла и Сокола

Фантастический приключенческий роман

Саша включил иридиевый инициатор.

Время на всей Земле и во всей Солнечной системе остановилось.

В образовавшемся по оси иридиевого стержня зеленом коридоре бежали несколько фигурок.

Это были все знакомые Саше лица.

Ольгис Гимпель, Генри Браун, Ван Хэ, Марыля, Ребякин, Ира Кантер…

Теперь всех их втянет в себя воронка и через несколько мгновений шесть новых НЛО выскочат со стороны Южного полюса Земли… Выскочат и отправятся в дальний космос.

– Еще не все кончено, Мельников, еще совсем не все кончено! – крикнул ему Гимпель.

– Встретимся в следующем этапе, – крикнул Генри Браун.

Его лицо уже начало искажаться изменениями недекартовых масштабов, его уже затягивало в черную дыру.

– До скорой встречи там! – крикнула Марыля.

– Я вернусь, – крикнула Ира Кантер, геометрически уже искаженная с непомерно длинной и узкой головой и ногами длиною с вагон-ресторан поезда Красная Стрела…

– Ира Кантер работает на ФСБ, – крикнул Ребякин.

Он тоже сильно вытянулся и через пару секунд должен был пропасть, втянутый в черную дыру.

– Я успел первым, – подумал Саша, – я успел первым.

Гена Семенов – был второй пилот, или как говорят в авиации – "правач" – то есть лётчик, сидящий справа от командира – и сегодня Гена был именинником.

Сегодня Гена самостоятельно выполнял весь комплекс действий по управлению полетом – от и до. От выруливания по бетону рулёжек, от волнующего отрыва от широкой Шереметьевской полосы и до скатывания снижения по глиссаде и до мягкого касания там – уже в аэропорту Шёнефельд – Восточный Берлин – Земля Бранденбург…

Командир – Иван Афанасьевич Здоровцев сегодня только контролировал его Гены действия и давал им оценку. Пора уже летчику Семенову самому пересаживаться в левое сиденье. Позади у Гешки Ульяновская высшее летное училище школа повышения квалификации – 20 часов на тренажере норвегия – Турция "Боинга 737", двести учебных виртуальных взлетов и посадок с внештатными ситуациями – от выключенной двигателя и с пожаром в нём, до невыпущенной стойки шасси… Теперь тренажерный опыт надо приумножить часами самостоятельной работы на реальной машине с опытным командиром. Осталось только налетать еще двадцать полетных часов – и вот Гешка уже наберет заветную тысячу. А это значит – что он скоро пересядет в левое кресло. Получит еще одну золотую галочку на погон, еще один шеврончик на плечо синего кителя и станет первым пилотом. И станет не Геной, а Геннадием Васильевичем. Или просто – командиром. Какое замечательное это слово – командир…

– Командир, в салоне все о-кей, – доложила старшая бортпроводница Леночка Загальская.

Даже на черно белом экране монитора было видно, какая у Леночки замечательная грудь. Никакого силикона – натуральный тридцать девятый размер трепетно-дрожащей от вибрации турбин естественной плоти.

– Вышка, я сорок два полста четвертый, разрешите движение на полосу.

– Сорок два полста четвертый, движение на полосу разрешаю, Многотонный "боинг" до горловин заполненный керосином тяжело катился по серому бетону, здесь и там почирканному белыми полосками снега – этими внешними знаками февраля, неведомого и неощутимого для авиационной элиты, ощущающей зиму разве что только через открытую форточку остекления кабины… Это только авиатехники и прочий наземный персонал – те, у кого шевроны не золотые, а серебряные – они там мерзнут, занося на улице хвосты самолетам, а Геша и его командир – Иван Афанасьевич – они буквально и в переносном смысле свысока смотрят на заснеженные просторы – отсюда, из уютной кабины с нежно свистящим в ней "кондишн"…

Поземка, кстати, мешала теперь видеть метки на бетоне. Метки, нанесенные для разного типа самолетов. Их габарит – метки синего цвета. По меткам видно, как рулить передней стойкой, чтобы не съехать с рулежки на мягкий грунт, чтобы правильно встать на полосе.

А съедешь на мягкий грунт, боковая стойка так увязнет, что придется вызывать тягача, заблокируешь полосу на час, а то и на два, сорвешь расписание – прощай репутация и карьерные перспективы!

– Леночка, кофе в постель, пожалуйста, – мягким теплым баритоном, от которого трепетно сомлевало не одно стюардессное сердечко, по внутренней попросил Иван Афанасьевич, и добавил, еще мягче и теплее, – у меня сегодня руки свободны.

Он мог это себе позволить, говоря такие вещи по внутренней связи, плюя на контрольку черных ящиков, Иван Афанасьевич первый ас их авиакомпании.

Ничего, пройдет пол-года, и Гешка тоже станет командовать по внутренней – Леночка, мне кофе в постель… Только вот, пойдет ли Леночка к нему в экипаж – вот вопрос…

– Вышка, я сорок два полста четвертый, хочу взлет.

Сказал и поймал себя на мысли, что нарушая уставную форму команды, в точности скопировал манеру Ивана Афанасьевича.

Даже представил себе, как на вышке усмехнулись.

– Сорок два полста четвертый – взлет разрешаю.

Встал на тормозах.

Левой рукой вывел все три сектора газа вперед до упора.

Боинг задрожал, казалось чуть не юзом сносимый теперь тягой двигателей.

Отпустил тормоза.

И тяжелый Боинг побежал.

Побежал, побежал…

И вот, легкий отрыв…

И Боинг задрав свою тупую морду к белесым облакам, уже летит. Летит, послушный штурвалу в Гешкиных руках. …

Лена Загальская обслуживала салон бизнес-класса.

Здесь, как всегда, пассажирами по преимуществу были мужчины средних лет.

Бизнесмены, артисты, спортсмены, а может и политики.

В прошлый раз у нее в салоне два депутата государственной Думы летели. А оттуда – из Шёнефельда – известная пара фигуристов – олимпийские чемпионы с показательных выступлений возвращались.

В этот раз особенно приметных и публично-знакомых Лена в салоне не приметила.

Как не приметила и особо подозрительных, вызывающих тревогу.

Ах, сколько у них было этих занятий с фэ-эс-бэшниками, как распознать террориста, да как действовать, как обезопасить кабину экипажа, как предупредить и вызвать вооруженного оперативника, находящегося в салоне эконом класса…

Но на этот раз среди пассажиров ее салона никто подозрений не вызывал.

По списку – пятеро с русскими фамилиями, славянской внешности с интеллигентными лицами, вполне внушающими доверие.

И четверо граждан Германии -наверное, ассимилированные турки. Эти – скорее всего бизнесмены. Вели себя естественно, подозрений никаких не вызывали. И на мусульман правоверных совсем не были похожи, потому как еще во время выруливания самолета на полосу попросили по стаканчику виски. Турки чисто говорили по-немецки и шутили с Леночкой, заигрывали, не переходя при этом границ дозволенного…

Поэтому, когда машина оторвалась от полосы и пол в салоне резко наклонился, Лена Загальская спокойно расслабилась в своем служебном кресле, чтобы переждав первые две минуты резко-крутого набора высоты, приступить к своим обязанностям старшей стюардессы, и первым делом – приготовить командиру чашечку его любимого "эспрессо".

Лена была скорее удивлена, чем напугана, когда ее волосы, вмиг намотанные на волосатую руку одного из турецких бизнесменов, оттянули ее голову назад, открывая ее лебединую шейку для плотно приставленной к ней острой режущей грани пластмассового ножа.

– Открывай дверь в пилотскую кабину, быстро, – на чисто русском языке влажно шептал ей в ухо турок-бизнесмен, – у тебя ведь там внизу в Москве дочка шести лет, Анечка зовут… наши братья ее в залог уже у тебя забрали теперь, она ведь сегодня у тебя должна была с бабушкой на занятия по английскому языку пойти, так ведь? Я правильно говорю? Так она теперь не на английском языке, она у наших братьев вместе с бабушкой. Хочешь, чтобы они живыми осталась? Тогда веди нас в кабину. ….