Сотворила они молитву и приветствовали святого старца, точно небесного ангела.

Он же при виде их возрадовался и сказал им: "Вы – плоды святости, благоухающие растения, прекрасные розы, благие финики и масличные деревья, полные плодов, маститые от елея святости, лицезрением коих сегодня умастилась старость моя и возвысилась радость моя, как рог единорога. Отныне да ликует сия пустынь насаждением в ней вас, творящих волю Христа!" Они сказали: "Святой отец, уподобившийся святому Антонию, честь твоих слов для нас сверхъестественна, всемогущий Христос да утвердит похвальное веление твое, благодатное, и этого достаточно для нас. Да соизволит господь сподобить нас такой благодати, чтобы мы до конца достойно служили твоей святости, о, святой божий!" Тогда старец молвил:

"Хотя ваше сердце радуется службе моей старости, однако да будет вам известно – божьею волею до смерти я сам себе буду служить, так как Давид говорит: "Обещайте и совершайте обеты господу богу вашему!" Вот я дал обет господу быть в одиночестве до моей кончины; душою я еще с вами, и ныне надлежит мне исполнить на деле обет".

После этого он сказал блаженному Григорию: "Блаженный в людях, уподобившийся Илье и Иоанну, вблизи нас находится маленькая пещера; поведите меня туда ты и твои братья, чтобы я в ней провел остаток дней моих, так как недолго пребывать мне еще во плоти. Но обещайте не умножаться в этом месте до моей смерти!" Осенил он крестом свое обиталище, слово его было крепко, и они не дерзали оспаривать.

Напротив, они пошли с ним в пещеру и сотворили молитву, старец же сказал: "Это – место моего упокоения во веки; здесь я поселюсь, так как оно нравится мне".

Тогда облобызали друг друга, оставили его с миром блаженные и спустились в место, богом явленное для монастыря. Святой же Григорий, воздев руки и проливая слезы, с сокрушенным сердцем сотворил следующую молитву:

VII. "В час скитания на чужбине и нищеты нашей не убоимся мы злого, так как с нами ты, господи, приуготовляющий нам сие доброе для успокоения место, тебе угодное, где непрестанно будем возносить моление об ожидаемом дне второго твоего, боже, во славе пришествия, когда ужас страхов и стон трубы приведет в смятение всю тварь, угрожая грешникам нескончаемыми муками и благовествуя праведникам бесконечную жизнь. Тогда возопиют все народы мира, так как виновные все будут преданы избиению и насилию, праведные же будут плакать о них, так как и для беспорочных ужас твой – смятение, от чего трепещу я, будучи не приуготовлен, не в тень невежества заключенный, а побежденный вялостью безделия, с воздыханием оглашаю воздух. Когда настанет разрушение плоти и обличение грехов, опять обновление и соединение души и тела; одних для вечной жизни, других для вечных мук, откуда будет мне тогда избавление от наказания за вины, когда отнюдь не стяжал я дела, которое доказало бы мою невинность пред престолом твоим, Христе?

Но помилуй, милосердый господь и благий царь, молитвами царицы богородицы приснодевы и всех твоих святых и спаси нас вместе с избранниками твоими, чтобы с ними воздавали мы тебе во веки славу. Аминь".

После этого начал он строить Хандзту и велел братьям произвести следующие стихи песней Давида: "Милости твои, господи, буду петь вечно, из рода в род буду возвещать истину твою устами моими, так как ты сказал, что мир будет устроен милостью”. "Поля твои наполняются туком; утучнишь ты красоту пустыни, холмы оденутся в радость и ложбины умножат пшеницу богочестия, будут восклицать и петь” уста наши так – "Воззри на нас, рабов твоих, господи, и создания твоих рук!

Предводи детей их! Да будет свет твой, господа бога нашего, на нас! Делам рук наших дай успех для нас и направь нам содеянное нашими руками". "Ибо возвели мы очи наши на пустыни сии и горы, откуда пришел ты на помощь нам". "Воистину помощь нам в имени господа, создавшего небеса и землю и всех тварей." И осенили воедино крестом место и стали работать, выравнивать землю для кельи, так как хандзтийская скала самая острая во всех пустынях Кларджети, и с большим трудом отделали место. Не было у них ни топора, ни кирки, ни иного подобного орудия, и опизские отцы дали все, что было у самих в руках, и помогли всем, нужным и для плоти потребным, так как в то время в тех краях кроме Опизы не было иного обстроенного монастыря, и миряне оседлые не имелись поблизости вследствие новости заселения этих краев в Кларджети, Тао, Шавшети, и во всех смежных краях было мало поселенцев в разброску в лесах.

Блаженный отец Григорий сначала построил деревянную церковь, а потом свой скит, братьям по маленькой келье и большое помещение под склад продовольственных продуктов. Братия росла с каждым днем: господь приобретал работников одиннадцатого часа для возделывания истинного виноградника, и они приобщались к первым праведникам и становились соучастниками святых мучеников, проявляя доблесть в монашеских подвигах подобно святым мученикам и выше их, так как мученики были замучены в один час, а эти мучились ежечасно во имя Христа, как говорит Давид: "За тебя умерщвляемся мы всякий день". И Павел говорит: "Всякий день за Христа умираем". Если бы борьба святых не была неусыпною, не назвали бы ее умиранием всякий день. "Ибо плоть желает духа и дух желает плоти, и они противятся друг другу", по слову апостола: "При одном дыхании духа происходит в нас благодать, при другом – грех". Потому то Павел называет человеческий разум ангелом сатаною, и как он проповедует это о себе, так говорит и обо всех, так как находит в нас иногда разум святых ангелов, а иногда – дьяволов. По сему и велел Христос апостолу Петру "прощать братьям не семь раз только в день, но седьмижды семьдесят раз". С такими страстями, тайными и явными ухищрениями сатаны, мощно боролись достойные сии отцы, перенося за Христа многообразные лишения и печали.

VIII. Между тем блаженный старец Хуедий состарился очень и был близок к часу разлуки с плотью. Тогда пришли святой отец наш Григорий и также братья, бывшие с ними, повидать старца и по приветствии сказали ему: "Благослови нас, святой отец, так как ныне отходишь к господу!" Он же сказал: "Бог мира, любви и человеколюбия да будет всячески с вами, а обо мне творите молитву, святые отцы, так как сегодня ухожу в чуждый стан к страшному престолу бога". Они сказали: "Ты не чужд стану святых ангелов, с которыми духом радуешься постоянно перед Христом, но не забывай нас, жителей твоего святого места и посадков твоей благодати!" И он сказал им: " В руки божьи предаю душу свою и в ваши руки – плоть свою, да будет волею божьею вместе наша радость во веки!" Уснул блаженный старец. Сладок был сон его. Место то наполнилось благоуханий и пений святых ангелов, которые радостно повели его ко Христу. А отец Григорий и братья привезли победоносную плоть его и со святым пением похоронили в могиле и воздали благодарение Христу, дарующему победы творящим его волю и венчающему их.

С тех пор братия, служащая Христу, стала умножаться. Отец Григорий с своей стороны не принимал никого из нерадивых: сначала испытывал каждого на всяком добром деле и лишь того, в ком находили невинное сердце, бесхитростное, безропотное, смиренно покорное, ревнующее о всяком добром деле, того он принимал с радостью. Посему то его ученики были все прекрасны, достойно усваивали святые его добродетели и уподоблялись благому учителю, как их учитель уподоблялся Христу, который и говорит: "Довольно для ученика, чтобы он был, как учитель его".

И таким образом во благе жили они духовно, но телесно пребывали в великой нужде.

IX. В то время теми краями владел великий богочестивый властитель куропалат Ашот Багратиони, благоверный, через которого над грузинами утвердилось господство [мтаварство] его и сыновей его до скончания века. Этот властитель и сыновья его, прославленные властители, ничего не знали о святом Григории.

Был некий славный азнаур у куропалата Ашота. Звали его Гавриил Дапанчули.

Потомки его теперь называются Дапанчулами. Этот азнаур украшен был всяким совершенством и богатством, ростом и доблестью и славился успехами во всяком деле и благоверностью.