За столом разговаривали почти исключительно генерал и капитан. Предметом беседы служили главным образом события, происшедшие на асиенде со времени посещения ее генералом. Затем незаметно собеседники коснулись вопроса о похищенном скоте.

— Кстати, — заметил дон Себастьян, — удалось вам разыскать хоть что-нибудь из похищенного этими дьяволами апачами?

— Ничего, генерал. Valgame Dios![77] Скорее можно нагнать ветер или грозу, чем настигнуть краснокожих демонов.

— Итак, мы потеряли…

— Все, что только они могли захватить, то есть около двух тысяч пятисот голов.

— Досадно… А каким образом вы собираетесь пополнить убыль?

— Пока удалось найти только тысячу пятьсот голов, и если помните, вы сами назначили здесь свидание, чтобы обсудить этот вопрос.

— Я отлично помню и не вижу иного выхода, чем купить скот. Это и нужно сделать во что бы то ни стало.

— Похоже, это единственный способ, которым мы можем пополнить наши стада.

— А вы знаете, где можно его сейчас купить?

— Нет. Скот страшно поднялся в цене, открытие золотых россыпей в Калифорнии привлекло туда огромное количество авантюристов из всех стран. Вы ведь знаете этих гринго[78] — им непременно нужно мясо. Эти презренные еретики такие обжоры, что не могут обойтись без него и дня… они давным-давно съели всю живность в окрестностях, и теперь гонят стада за сто и даже двести миль. Вы понимаете, что такой сильный спрос не мог не повлиять на цены, в настоящее время за скот просят прямо-таки безумные деньги.

— Досадно.

— Но представьте себе, генерал, минуту назад, когда я ставил свою лошадь в корраль, мне бросилось в глаза великолепнейшее стадо novillos, — просто на удивление, хотя животные и выглядят страшно изнуренными, — должно быть, им пришлось пройти не меньше ста миль.

Донья Анжела украдкой взглянула на свою камеристку, скромно стоявшую позади ее кресла.

— Мне уже говорили о нем, — отозвался генерал. — Кажется, это стадо тоже гонят в Калифорнию.

— Ну, что я вам говорил? — вскричал капитан, ударяя кулаком по столу. — Сагау! Если и дальше дело будет идти так, то эти дьяволы гринго меньше чем за десять лет сожрут весь наш скот.

— А знаете что? Не купить ли нам это стадо?

— Что и говорить — было бы очень хорошо, если бы даже и пришлось дорого заплатить за него, но только владельцы стада едва ли согласятся продать его.

— Кто знает, может быть, они будут даже рады отделаться от него.

— Rayo de Dios! В таком случае надо покупать.

— Да, но по какой цене?

— Я уже вам говорил, скота становится все меньше и меньше. Дадим им здесь за каждую голову цену, какую им дали бы в Сан-Франциско.

— А какая сейчас там цена?

— Около восемнадцати пиастров.

— О-о! Значит, за шестьсот голов…

— Придется заплатить десять тысяч восемьсот пиастров. Ну, может быть, сторгуемся с ними за десять тысяч.

— Дорого!

— Dame! Что же поделаешь, раз нельзя достать дешевле… придется согласиться и на эту цену…

— Верно, но все-таки слишком дорого.

Генерал подумал с минуту, а затем обернулся к дочери.

— Анжела, — сказал он, — кто эти охотники, которым принадлежит стадо?

Молодая девушка вздрогнула.

— Отец! — отвечала она с притворным удивлением. — Я не понимаю, о чем вы меня спрашиваете, и вообще не знаю, есть ли на этом постоялом дворе какое-нибудь стадо.

— Правда, — проговорил генерал, опомнившись. — Куда девалась моя голова? Помнится, твоя камеристка что-то говорила об одном этом.

— Да, отец.

— Прости меня. Ну, Виоланта, дитя мое, ты можешь сообщить нам имя этого человека?

Молодая девушка подошла с опущенными глазами и смущенно теребила пальцами концы своего батистового фартука. Плутовка разыгрывала из себя сконфуженную особу и тщетно старалась покраснеть.

Генерал некоторое время терпеливо ждал ее ответа. Наконец его терпение лопнуло.

— Ну что же ты, маленькая дурочка, — вскричал он, — будешь когда-нибудь говорить или нет? Я ведь, кажется, не спрашиваю у тебя ничего, на что молодая девушка не могла бы отвечать без запинки, глядя прямо в глаза.

— Я и не думаю этого, сеньор генерал, — отвечала камеристка нерешительно.

— Ну, так перестань же ломаться и скажи, как зовут хозяина этого стада?

— Их двое, сеньор генерал.

— В таком случае, как зовут их обоих?

— Один француз, другой испанец, ваша милость.

— Какое мне дело до того, французы они или испанцы, — мне нужно знать, как их зовут?

— Первого зовут дон Корнелио.

— А другого? — нетерпеливо спросил генерал.

— Дон Луи.

— Но у них, наверное, существуют также и фамилии?

— Больше я ничего не знаю, — отвечала лукавая камеристка.

— По-видимому, — заметил насмешливо генерал. — ты знаешь этих людей только по их крестным именам… это очень хорошо.

На этот раз молодая девушка покраснела на самом деле и отскочила на свое место в полном смущении.

Дон Себастьян сделал знак пеону, почтительно стоявшему в некотором отдалении от стола.

— Грегорио, — сказал он, — отправляйтесь к сеньорам дону Луи и дону Корнелио, кланяйтесь им от дона Себастьяна Гверреро и попросите оказать мне честь пожаловать сюда. Вы меня поняли?

Пеон молча поклонился и вышел.

— С этими господами необходимо соблюдать все правила этикета, — заметил генерал, — кто знает, с кем нам придется сейчас разговаривать. Золотая лихорадка привлекла в Калифорнию людей из всевозможных слоев общества.

Ироническая улыбка, которой он сопроводил это замечание, вызвала шумное одобрение со стороны капитана.

Мы уже заметили мимоходом, что генерал Гверреро, как и большая часть его соотечественников, питал непримиримую ненависть к европейцам, ничем, впрочем, не оправданную, кроме того, что креолы должны были признать превосходство европейцев над собой и, так сказать, склонить перед ними головы.

Через несколько минут пеон вернулся с ответом.

— Ну! — спросил генерал.

— Ваша милость, — почтительным тоном доложил пеон, — эти кабаллерос сейчас будут иметь честь представиться вашему превосходительству. Они идут следом за мной.

— Прекрасно! Приготовьте бутылку каталонского рефино и стаканы. Я по опыту знаю, что этот народ не очень-то любит чистую воду.

После этой остроты генерал взял сигаретку, закурил ее и стал ждать.

Не прошло и пяти минут, как в коридоре послышались шаги. Дверь отворилась, и двое незнакомцев вошли в комнату.

— Это не он, — прошептала донья Анжела, глаза которой устремились на дверь, когда в столовую вошли Валентин и Дон Корнелио.

Читатель уже знает, почему Валентин заменил дона Луи: ему хотелось узнать, зачем донья Анжела желала видеть Луи, хотя дон Корнелио и уверял, что молодая девушка заинтересовалась его особой и хотела во что бы то ни стало быть поближе к нему.

Кроме того, Валентин, которому Курумилла напомнил давно забытое событие, был совсем не прочь собственными глазами увидеть человека, с которым однажды ему уже пришлось иметь дело, хотя и через других лиц. Может быть, в недалеком будущем им придется вступить в более тесные отношения благодаря общественному положению генерала и целям, которые преследует дон Луи.

Оба незнакомца смело вошли в комнату. Они держали себя без всякого высокомерия, но не униженно, а как люди, много видавшие на своем веку и знающие себе цену.

Генерал ожидал встретиться с людьми самыми заурядными, может быть, даже вышедшими из низов общества, но увидев незнакомцев с мужественными и честными лицами, он встал, вежливо поклонился и попросил их сесть.

Донья Анжела не знала, что и подумать. Отсутствие дона Луи и появление неизвестным ей лица было для нее совершенно необъяснимым, и, не отдавая отчета в волновавших ее чувствах, она почти инстинктивно угадывала, что тут скрывается какая-то тайна, в которую она тщетно старалась проникнуть.