С БОККАЧЧО НА КОРОТКОЙ НОГЕ

Различие в сюжетах у Елены Перминовой и Джованни Боккаччо небольшое. В популярном "Декамероне" семь дев и трое юношей пережидают чуму на пригородной вилле и, пока эпидемия бушует во Флоренции, развлекают друг друга эротическими историями. Их общение продолжается десять дней, поэтому и "дека… мерон".

Елена Перминова замахнулась на классический замысел в книге "Бестолковый роман: Мужчины не моей мечты" (М., Астрель: ACT, 2008), уменьшив число главных персонажей до трёх: подруги делятся друг с другом своими познаниями жизни и сообща обсуждают её подноготную. Эротические байки так и сыплются у них с языка. В одной байке перелицован популярный нынче во Франции анекдот о польском водопроводчике в историю Серёги, Серого, ставшего мужем Таньки и любовником её подруги Юльки; шустрый слесарь-сантехник. Обилие типажей (маменькин сынок, алкоголик, издатель-ханжа и другие) живописуется Перминовой на комедийно-эротическом фоне, что, отнюдь не помешало её сатирическим и гротесковым видениям в стиле "Капричиос" Гойи. Самовлюблённый Щеглов вошёл в вольер к павлину, предлагая посетителям зоопарка одновременно с яркой птицей полюбоваться и его красотой. Некоммуникабельная Любовь Петровна обрела душевный покой, выключив телефон, чтобы, дескать, люди ей не досаждали ("Телефон").

Перминова не первой поймалась на удочку гениального флорентийца, противопоставившего чуме и смерти любовь и эротику. У Пушкина — "Пир во время чумы" — участники застолья мраку, который насылает зараза, противопоставляют вакхическую песнь Луизы. Перминова пока ещё не дотягивает до бытийного уровня Боккаччо и Пушкина и вообще как бы игнорирует второй тезис дихотомии "жизнь-смерть" — в "Бестолковом романе…" смерти не нашлось места. Не считать же за oную наши реформы? Хотя, конечно, как сказать. Около миллиона россиян в год отправляются на вечный покой. Впрочем, реформами Перминова всё-таки занимается, она — главный редактор российского экономического издания (журнала "ВВП" — "Валовый внутренний продукт"). А в первой книге её прозы звучит жизнерадостная мелодия популярной темы европейского искусства.

И ВЕЮТ ДРЕВНИМИ ПОВЕРЬЯМИ

Пытливая мысль творцов художественного слова не останавливается на эпохе Возрождения и русской классике, а идёт дальше в глубину веков. Новая книга Захара Прилепина "Грех: роман в рассказах (М., Вагриус, 2008) перекликается, особенно финальным рассказом "Сержант", с исследованием профессора Пенсильванского университета Макса Мюллера "Египетская мифология" (М., Центрполиграф, 2007). Автор скромно именует свой труд в предисловии "наброском огромной темы, которая из-за необъятности и сложности материала довольно поверхностно освещена даже лучшими учёными".

Египетская мифология, по мнению Мюллера, это религия без систематической теории, она объединяет бесчисленные гипотезы — самые разные и часто противоречивые. Если учесть способ передачи традиции — разрозненные намёки, то понятно, что автору пришлось изрядно попотеть над созданием справочника самой древней, мистической и неразгаданной религии. Справочника не по авторскому определению жанра, а по сути книги. Исследователь едва ли не впервые рискнул, собрав обширный мифологический материал, его систематизировать.

Мне в студенческие годы в университетской библиотеке попался сборник египетских текстов. Один гимн, помнится, просто "ошарашил". Вначале восхитили яркие образы древнего произведения, но было непонятно — о чём они? И вдруг осенило. Это же гимн каннибализму! Съесть у врага печень, мол, лучше, или сердце? Надо полагать, это написано тысячелетий за пять до нашей эры. Корпус египетской мифологии складывался чуток позднее. Мюллер соединяет этот процесс с главной периодизацией истории Египта: Древнее царство около 3400-2500 гг. до н.э.; Среднее царство около 2200-1700 гг. до н.э.; Новое царство около 1600-1700 гг. до н.э.

Греки в эпоху Древнего царства египтян ещё поклонялись хтоническому, дикому божеству Аполлону, приносили ему человеческие жертвы. Аполлон, в сущности, ещё и богом-то не был, а представлял собой страшного демона, заимствованного из ассиро-вавилонской мифологии. Вот и у египтян каннибализма уже нет, но ещё приносятся человеческие жертвы. На похоронах знатных египтян убивают нубийских рабов, чтобы обеспечить покойника в подземном царстве слугами — поваром, конюхом, портным, лекарем. В эпоху Среднего или Нового царства всё же догадались, что не следует убивать рабов, можно положить в могилу умершего глиняные фигурки слуг. По времени Новое царство соответствует эпохе Платона у греков. Аполлон в Греции из хтонического божества (демона) превратился в благообразного юношу и талантливого поэта, стал богом света и духовных озарений. Именем этого Аполлона-Мусагета русские символисты называли поэтические публикации и связывали с ним важные события художественной жизни. В египетской мифологии вызревания таких замечательных плодов, как Аполлон-Мусагет, не произошло. Религия (и мифология) так и осталась хаотической, мистической и самим древним египтянам до конца не понятной.

Может быть, зря Мюллер из-за этого переживает? Цивилизация в Древнем Египте развивалась семимильными шагами, а мифология и религия как сложились в доисторическое время неолита или палеолита, так и сохранялись в 42 номах (округах) по канонам консервативной традиции. Только однотипных богов из многочисленных номов объединяли в триады, энеады и в целые семейства. Богиня неба Ну и бог земли Геб каждое утро рождали младенца-бога Ра, солнце.

Дмитрий Мережковский считал, что христианская триада родилась в древности, и ссылался на религию Египта и Атлантиды. Но Мюллер отрицает связь египетских триад с христианской троицей, поскольку, мол, египетская религия так и осталась примитивным пoлитеизмом варваров. Отдавая должное Мюллеру, необязательно разделять его разочарование в "варварской" мифологии. Она запечатлела одухотворённые отношения человека с животным и растительным миром. Необычную скалу на участке земли или мощное дерево египтянин населял духом, создавая местного бога. С веками авторитет местных богов становился общенародным. Бог-солнце сохранил много первоначальных имён: Ра, Гор, жук-скарабей, сокол и т.д. Древние жители Египта никого из богов не хотели обижать, всем старались найти достойное место в пантеоне.