Мадия слушала его негромкий голос, а перед глазами ее еще светились только что увиденные картины. Она была не только изумлена. Она чувствовала нечто большее. Как будто какой-то огромный и могучий разум указывал людям на цель, которой им необходимо достигнуть. "И все-таки адрес этой цели не полон, - вздохнула она. - Кому писать ответ? И как?"

Она сказала об этом Луню.

- Кому? - Он не удивился вопросу. - Мне тоже приходила в голову эта мысль. Ответ надо писать человеку, чье изображение запечатлено в "Шаре Тарханова".

- И для этого вы едете на Рижское взморье? Мне сообщил о будущих испытаниях академик Козырев.

- Да. Академик собирается соединить эти шары с "Шаром Тарханова".

- Любопытно!..

- Очень. Вы когда улетаете?

- Завтра.

- А сегодняшний вечер мы проведем вместе, - решительно сказал Лунь. - Вы согласны?

- Но... что мы будем делать? - вспомнив об Эллиоте, спросила Мадия.

- Танцевать.

Она засмеялась:

- Звездолетчики умеют танцевать?

- Иногда пытаются, - в тон ответил Лунь. - Решено?

Ровно в девять часов вечера Мадия в сопровождении Луня поднялась на крышу Дворца Чайковского. Здесь была, пожалуй, лучшая летняя танцевальная площадка города. Впрочем, едва ли это можно было назвать площадкой. В мягком рассеянном свете она казалась площадью, громадной и гладкой, как зеркало. Оркестр играл алькони, один из самых красивых и темпераментных танцев, созданных из гармонического сочетания мелодий и танцев многих народов Земли. В алькони каждый землянин чувствовал сердце своего народа и огромное сердце гигантского коллектива Земли, которое уже давно называлось Объединенным Человечеством.

Но едва ли думали об этом Лунь и Мадия, захваченные ритмом танца и его мелодией - богатой, смелой, по рой неожиданной, но всегда цельной... Все было хорошо вокруг: легкий ветер охлаждал разгоряченные лица, круглая луна медленно поднималась над этажами Дворца дружбы народов... И среди танцующих Мадия внезапно увидела Эллиота. Он был с высокой красивой девушкой. "Это к ней он спешил сегодня", - невольно подумала Мадия, отмечая, что в ней не шевельнулось и тени ревности. Она взглянула на Луня и поняла, что он тоже глядит на Эллиота. "Они же знакомы", - припомнила она.

Оркестр смблк. Мадия и Лунь оказались рядом с Эллиотом и его спутницей. Лунь, крепко сжимая руку Мадии, повел ее к Чарлзу.

Она ошиблась.

- Ирма! - обратился Лунь к спутнице Эллиота. - Ты вернулась сегодня? Ты хорошо танцуешь!

- Как видишь, - холодно сказала Ирма, наблюдая за Мадией.

- Познакомьтесь. - Лунь представил девушек друг другу. Веселая улыбка блуждала на его лице. Глаза Ирмы изучающе щурились. Мадия первая протянула руку девушке...

В комнату постучали. Мадия выключила радиовизор и открыла дверь. Робот-почтальон вручил ей фотописьмо из Хабаровска. Писал председатель Комитета галактической связи. Она торопливо развернула сложенный вдвое листок.

"Дорогая Мадия Тарханова.

Комитет галактической связи Звездного Совета поручает Вам представительствовать на испытании шаров. Испытания проводятся на Рижском взморье. Президент Латвийской Академии о Вашем приезде предупрежден.

Председатель Комитета галактической связи Звездного Совета Рауль Сантос".

На следующее утро Мадия выехала в Ригу.

Балтийское море издалека приветствовало Мадию своим шумом. До берега было еще не близко, а уже весь воздух между дачами и соснами трепетал от могучего гула. И вдруг темно-синяя полоса сверкнула снежно-белыми гребешками. В лицо ударил свежий ветер, пахнущий морским простором. Мадия долго не могла оторвать взора от бегущих навстречу зеленых с белыми гребешками волн. Все побережье, куда хватал взор, было окаймлено этими пушистыми, белыми полосами, стремительными и плавными, хрупкими и сильными. А само побережье было так же празднично и весело, как море и небо...

...Испытания проводились на спортивной площадке. В центре ее в огромной чаше на треноге из мраморлита лежали шары, и среди них - только что доставленный из Музея космонавтики "Шар Тарханова". В ожидании, пока шары напитаются светом и начнут свое "представление", ученые оживленно беседовали.

- Внимание, коллеги, - сказал Козырев. - Вы достаточно знакомы с историей "Шара Тарханова". А недавно звездолетчик Игнат Лунь со своим другом Александром Шагиным на озере Мухтель на Дальнем Востоке нашли еще пять шаров. Кратко напомню их историю. Первый шар стал известен науке под названием "Шара Тарханова". Он был найден на Марсе и, по предположениям многих ученых, является творением внеземной цивилизации. Правда, назначение "Шара Тарханова" нам неизвестно.

- Но вот, - продолжал он, - две недели назад Мария Бельды, работник биологической станции на озере Мухтель, отметила странное явление, ежедневно повторяющееся над озером. Свои фотографии она послала Главному ученому Сихотэ-Алиньского заповедника. Тот случайно познакомил с фотографиями космонавтов Шагина и Луня, которые с первого мгновения нашли в них ценнейшее открытие; оно-то и привело нас сегодня сюда, на взморье. И я и многие из вас знакомы с эффектом шаров, найденных Лунем и Шагиным на Мухтеле. Мы назвали его "эффектом Лории". Он показывает расположение планеты Лорин и достаточно полно рассказывает нам о составе ее атмосферы, кстати, вполне подходящей для жизни землян. Но кто .создатель этих шаров? Пожалуй, космонавт Игнат Лунь первым вспомнил о "Шаре Тарханова" и предложил нам соединить или объединить его с пятью шарами озера Мухтель. Через несколько минут мы вновь станем, свидетелями "эффекта Лории". Как поведет себя "Шар Тарханова"?

Ученый поднял руку:

- Семнадцать часов двадцать девять минут. Внимание!

Никого не надо было предупреждать. Пристальные взгляды людей и без того были устремлены на голубую чашу, в которой лежали шары. И вдруг они пришли в движение. Теперь не было двух экранов. Медленно приподнялся и повис в воздухе один шар, и над ним тотчас вспыхнул огромный экран с изображением Галактики. Едва шар стал столь же медленно опускаться на широкое дно чаши, как навстречу ему поплыл другой, и на экране люди увидели схему Галактики. Третий шар как бы проецировал на экран изображение Мицара и Алькора, четвертый - голубоватую Лорию. Потом появилась формула жизни Лории, и уже поднимался в воздух "Шар Тарханова". Он поднялся так же невысоко, как и другие шары, - едва ли на полметра. Но на экране, распростершемся перед площадкой, люди увидели изображение юноши - красивого, статного юноши с голубой кожей.

Это был обитатель Лории.

Или это чья-то странная мистификация, созданная неизвестно для каких целей...

Впечатление было ошеломляющим. Первыми пришли в себя журналисты и сразу же атаковали Козырева.

Но что он мог сообщить им сегодня? Козырев принялся было обрисовывать в общих чертах суть проблемы поисков инопланетной цивилизации, как вдруг его неожиданно прервали.

- Академик, - сказал Эллиот, - я не верю, что мы имеем дело с посланцем чужой планеты.

- К сожалению, не вы первый высказываете эту мысль, профессор, - ответил Козырев. - Я не говорю о далеком прошлом, - даже в последние десятилетия мы были свидетелями немалого числа сенсационных сообщений и так называемых "неоспоримых доказательств" посещения Земли пришельцами из космоса. Да, "свидетельств" было много. Но они лопались одно за другим быстрее, чем мыльные пузыри, и это отвратило многих от серьезных размышлений над самой проблемой. А она исключительно важна. Человечество не сомневается в том, что Земля, конечно же, не единственная колыбель разума во Вселенной, что планет с высокоразвитой цивилизацией не так уж мало.

- Почему же до сих пор они не связались с нами?

- Насколько мне известно, вы, профессор Эллиот, астрофизик.

- Астрофизика и говорит мне, что мы имеем дело с очередным мыльным пузырем.

Козырев покачал головой:

- Я бы поостерегся от таких категорических выводов. Это легче всего - отвергать. И все-таки вопрос остается вопросом: почему же до сих пор никто не связался с нами? Можно, разумеется, отделаться таким объяснением: с нами никто не связался по той же причине, по которой пока не можем ни с кем связаться мы. Что ж, возможно. Но лишь при том условии, если нет цивилизации бплее высокой, чем наша.