— Бьюсь об заклад, каждое Рождество в детстве было потрясающим, не так ли? — спросила я.

Колин посмотрел в окно своей машины, а затем на меня.

— По большей части. Требуется много работы, чтобы поддерживать все эти рождественские огоньки. Когда я был маленьким, бабушка и дедушка заставляли меня менять все перегоревшие лампочки.

— Жаль, что мои родители не украшали наш дом снаружи. Раньше я так завидовала нашим соседям. У них всегда были такие милые рождественские украшения.

Мы свернули с аллеи на темную улицу. Непривычно видеть все вокруг в кромешной тьме. Живя в большом городе, почти везде, куда бы вы ни пошли, горел уличный свет. А тут, если отключить фары машину, у вас могли возникнуть серьезные проблемы.

— Почему твои родители никогда не украшали дом? — спросил Колин.

Я пожала плечами.

— Наверное потому, что нас никогда не было дома. Они любят путешествовать. Наверное, думали, что все время таскать меня по разным местам – это то, чего я хочу.

— А что хотела ты?

Вздохнув, я выглянула в окно, в поле зрения появились еще более нарядные дома.

— Я хотела быть нормальным ребенком и просыпаться рождественским утром в своей постели. Почувствовать запах нашей свежесрезанной елки, которую я до этого помогла украсить, открыть подарки. — Я посмотрела на Колина. — Дело не в том, что я неблагодарна. Я знаю, ты, вероятно, думаешь, что мне не на что жаловаться, потому что я увидела мир.

Колин покачал головой.

— Это совсем не то, о чем я думаю. Путешествия по миру не сделало бы меня счастливым. Быть здесь и иметь свои семейные традиции – вот что мне нравилось больше всего.

— Именно этого я и хотела, — пробормотала я.

Я видела много рождественских фильмов, и какими удивительными они делали праздники. Никогда не забуду воспоминания и приключения, которые пережила с родителями во время каникул, но это было не то, что я хотела бы передать своей семье – если у меня когда-нибудь будет своя собственная. Я хотела нормальных рождественских традиций с Санта-Клаусом и миллионом подарков под елкой, которую помогли мне украсить мои дети.

Мы медленно приближались к центру Френдшипа, и все вокруг было похоже на зимнюю страну чудес. Вдоль улицы тянулись кованые фонарные столбы, увитые гирляндами и белыми фонарями с красными лентами. Группа мужчин и женщин, одетых в старомодную одежду, прогуливалась взад и вперед по улице, распевая гимны. Я опустила стекло, чтобы слышать их.

— Мы почти на месте, — сказал Колин, и указал на одну из боковых улиц. — Там дальше есть пруд, где все катаются на коньках. Если хочешь, я могу отвезти тебя туда. Это даст тебе шанс познакомиться с новыми людьми.

Я ахнула.

— Определенно нет. Я уже много лет не каталась на коньках. Меньше всего мне хочется выставлять себя дурой.

Он расхохотался.

— Не беспокойся. Если ты не хочешь, чтобы кто-нибудь наблюдал за тобой, ты можешь покататься на коньках на пруду у гостиницы. Некоторые из наших гостей любят тот пруд за его уединение.

Это звучало лучше. Я не хотела, чтобы фотографии меня, падающей на задницу, разлетелись по всему интернету.

— Я пойду туда только в том случае, если мне кто-то поможет. Может быть, Брианна присоединится ко мне. Я бы с удовольствием попробовала еще раз. — Я быстро взглянула на Колина, а затем обратила свое внимание на дорогу, молча надеясь.

— Если она не сможет покататься с тобой на коньках, я с удовольствием составлю тебе компанию. Я не хочу, чтобы ты поломала себе кости.

Миссия выполнена. Широко улыбаясь, я повернулась к нему.

— Отлично.

Мы прибыли в центр города — парк с большим фонтаном посередине. Было много людей, большая часть окружила огромную рождественскую елку.

Колин припарковался, и я медленно открыла дверь, стараясь не смотреть на всех тех, кто с любопытством уставился на нас. Когда Колин закрыл за мной дверь, я откашлялась.

— Я ведь не разозлю ни одну из этих женщин, правда?

Колин огляделся и улыбнулся.

— Ты в безопасности. Моя последняя подружка уехала из города, чтобы заняться более важными делами. Она не хотела жить в маленьком городке. — Колин сказал это так легкомысленно, но я видела по его лицу, что боль была глубже, чем он хотел признать.

— Мне очень жаль, Колин. Хочешь верь, хочешь нет, но я знаю, каково это – быть брошенным.

Он кивнул.

— Я знаю. Помню, как Брианна рассказывала о твоем разрыве, о котором писали все таблоиды. — Застонав, я закрыла глаза, и Колин сжал мое запястье. — Эй, все в порядке. Тут нечего стесняться. Твой бывший был идиотом. До сих пор не смотрел ни одного фильма с его участием.

Открыв глаза, я вздохнула с облегчением.

— Спасибо. Мне полегчало.

Колин кивнул в сторону одной из киосков.

— Хорошо. А теперь как насчет горячего шоколада?

Он протянул свою руку, и я взяла ее, наслаждаясь тем, как комфортно я чувствовала себя с этим мужчиной. Как будто мы были знакомы много лет.

— Звучит вкусно.

Мы подошли к прилавку, и пожилая дама с короткими седыми волосами просияла.

— Вот вы где, молодой человек. Мне было интересно, когда я увижу здесь твое милое личико. — Она поспешно обошла стойку и обняла его.

Усмехнувшись, Колин обнял ее в ответ и оставил руку на ее плечах.

— Миссис Мейбл, я хочу познакомить вас с Лайлой. Она только что переехала в город. Я показываю ей окрестности.

Миссис Мейбл протянула руку.

— Приятно познакомиться.

Я пожала ей руку.

— Взаимно.

Она похлопала Колина по руке.

— Я когда-то учила его в начальной школе. Один из моих любимых учеников.

Колин сжал ее и отпустил.

— И вы были моей любимой учительницей.

— Спасибо, дорогой. — Миссис Мейбл обошла кабину с другой стороны и протянула нам по чашке горячего какао с пастилой. — Кажется, это было целую вечность назад. Вы, дети, так быстро растете.

Колин протянул мне руку, и я взялась за нее, чувствуя, как внутри все подрагивает.

— Берегите себя, миссис Мейбл, — сказал Колин, махнув рукой. — Передавайте привет своему внуку.

Она подмигнула.

— Передам.

Когда мы отошли, Колин наклонился ближе.

— Я рос вместе с ее внуком и не видел его с тех пор, как в прошлом году он переехал в Мэн.

При одной мысли об этом меня бросало в дрожь.

— Мэн, ужас. Я уверена, что там еще холоднее, чем здесь.

— Немного, но не очень, — ответил Колин, смеясь. Он кивнул в сторону сцены, стоявшей перед рождественской елкой. — Пойдем, посмотрим, сможем ли мы найти хорошее место.

Взявшись за руки, мы подошли к свободному месту возле одного из уличных фонарей из кованого железа. Люди, проходя мимо, смотрели на нас, но было очевидно, что они стараются не быть навязчивыми. Я сдула пар со своего какао и сделала глоток; это был рай.

— Что ты думаешь? — спросил Колин. Когда я подняла на него глаза, он глядел на толпу. — О нашем городе. Думаешь, тебе здесь будет хорошо?

Я сделала еще один глоток какао.

— Возможно. Тут есть свои прелести. — Колин был одним из них. — Мне здесь очень нравится.

Его взгляд встретился с моим, и я улыбнулась.

— Похоже, здесь все движется гораздо медленнее. Когда я путешествовала с места на место, мне было трудно дышать.

Колин посмотрел на меня так, словно все понял.

— Ты собираешься продолжать заниматься дизайном или оставишь навсегда?

Мое сердце болело при одной мысли о том, чтобы сдаться.

— Я определенно не собираюсь уезжать. Мне просто нужно найти вдохновение.

— Или попробовать что-нибудь новенькое, — ответил он, допивая какао.

Я сделала то же самое.

— Новое… как что, например?

Пожав плечами, Колин выбросил наши чашки и обвел рукой парк.

— Подыши воздухом и осмотрись вокруг. Прислушайся к звукам смеха и наблюдай за падающим снегом. Как ты себя при этом чувствуешь?

Я посмотрела на него так, словно он сошел с ума.

— Здесь холодно. От этого мне становится холодно.

Колин расхохотался.

— Подумай глубже. Знаешь ли ты, сколько художников нашли здесь свою страсть к живописи?

Я покачала головой.

— Много, — добавил он. — Я знаю, что ты не рисуешь, но в основе это одно и то же. Тебе не нужно видеть вдохновение. Тебе просто нужно его почувствовать. Найти место, которое вдохновляет тебя. Когда ты это сделаешь, не сомневаюсь, найдешь то, что ищешь.

Разинув рот, я не могла отвести от него глаз. Колин снова улыбнулся мне сверху вниз.

— Почему ты смотришь на меня так, будто шокирована?

— Наверное, потому что это так. Я не ожидала, что ты скажешь что-то подобное.

Он улыбнулся и пожал плечами.

— Ты многого обо мне не знаешь. Точно так же, как я многого не знаю о тебе, ну, кроме того, что пишут таблоиды. — Я застонала, и он поднял руку. — Не волнуйся. Я не верю ни во что из того, что они публикуют.

— Хорошо, — ответила я, вздохнув с облегчением. — В последнее время с этим трудно иметь дело. Неуспех моей последней коллекции обсуждали на всех первых полосах.

Колин понимающе кивнул, но я знала, что он понятия не имеет, каково это на самом деле, как удушающе действует внимание прессы. Конечно, мне нравилось быть в центре внимания и видеть свои работы на знаменитостях, но была и более темная сторона славы, без которой я могла бы прожить.

— А что вообще произошло? — спросил он. — Ты была на вершине мира, а на следующий день тебя там уже не было.

Я смотрела в его изумрудные глаза и чувствовала, что теряюсь в них. Почему с ним так легко разговаривать? Я могла почувствовать и увидеть его искренность.

— Жадность может заставить людей совершать подлые поступки. — Прищурившись, Колин ждал, что я продолжу. Я никому не говорила о том, что случилось. — Есть один дизайнер, которого я считала своим другом. Мы делились друг с другом своими идеями. Я ей сильно доверяла. По крайней мере, до тех пор, пока она не украла мои идеи.

Колин тихо зарычал.

— Серьезно? А что было потом?

Я пожала плечами.

— Ее карьера взлетела, а я осталась раздавленой, и мне некуда было деться. Было ее слово против моего, но она позаботилась обо всем, в том числе выставить свою коллекцию на продажу раньше меня. У меня не было возможности доказать, что мои проекты были созданы первыми.