— Благодарю, сеньор. Вы лучше меня, но все-таки я вам докажу, что я не такой негодяй, как вы думаете, и что во мне сохранилось нечто человеческое.

Всадник только молча пожал плечами и пошел прочь. Разбойник смотрел ему вслед с непривычным для него чувством печали и признательности, придававшим его физиономии несвойственное ей выражение.

— Он не имел права мне верить, — прошептал разбойник. Читатель уже заметил его склонность к монологам. — Да, он мне не верит. Впрочем, как же можно верить моим словам? Тем хуже! Тяжело будет, но честный человек обязан держать слово. Я ему докажу, что он еще меня не знает. В путь!

Утешившись этими словами, разбойник вернулся к скале, за которой прежде прятался, обошел ее, отвязал укрытую там лошадь, вскочил в седло и ускакал, бормоча с искренним восторгом:

— Какой храбрец! Какая сильная натура! Как будет жаль, если его убьют из-за угла, как антилопу! Ей-богу, я постараюсь, чтобы этого не произошло, не будь я Сапоте!

Он переправился вброд через Вермехо и вскоре исчез в высокой траве на противоположном берегу.

Когда наш храбрый незнакомец удостоверился, что разбойник уехал, он определил по отбрасываемой деревьями тени время и, внимательно осмотревшись, издал длинный пронзительный свист, многократно повторенный эхом.

Через несколько секунд послышалось отдаленное ржание, потом почти сразу же быстрый топот копыт, похожий на отдаленные раскаты грома. Затем совсем рядом затрещали ветки, кусты расступились, и взору нашего незнакомца предстал его великолепный мустанг.

Благородное животное замерло на месте, сделало глубокий вдох, вытянуло шею и повело головой в разные стороны, словно оценивая обстановку, потом радостно бросилось вперед к своему хозяину. Животное смотрело на него вполне осмысленно, и тот ласково потрепал его по голове, разговаривая с ним, как с человеком. Наконец, убедившись, что разбойника действительно нет поблизости, он поправил сбившуюся сбрую лошади, вскочил в седло и тоже поскакал прочь. Но вместо того чтобы ехать вдоль берега Вермехо, он отправился в противоположную сторону, к горам.

Теперь наш незнакомец был совсем не тот, каким мы его увидели впервые, спокойно покачивающимся в седле, доверившись своей верной лошади. Теперь это был бдительный наездник, тщательно вглядывавшийся в чащу леса, словно пытаясь прозреть ее насквозь. Слегка пригнув голову, он чутко прислушивался к малейшему шороху, а заряженную винтовку держал под рукой так, чтобы иметь возможность немедленно пустить ее в ход, если возникнет такая необходимость.

Человек этот был теперь совершенно неузнаваем. Сцена, которую только что наблюдал читатель, была всего лишь одним из тех незначительных эпизодов, которые повторялись на каждом шагу в пустыне, и не способна была всерьез его взволновать. Теперь же он устремлялся навстречу действительно серьезной опасности.

Итак, незнакомец въехал в густой лес, начинавшийся на отлогих отрогах гор.

Американские леса совсем не похожи на леса Старого Света. Здесь деревья разных пород растут вперемешку с обилием перелесков и полян, на которых в беспорядке громоздятся засохшие деревья.

Часто окончательно или частично засохшие деревья оплетены лианами, которые поддерживают их в горизонтальном положении. Лианы же порой достигают толщины древесных стволов. Особенно восхитительно щедрое разнообразие листвы. Иногда в пустом стволе засохшие листья, сгнивая, образуют назем, и если туда попадают семена, то из них в положенное время появляется молодая поросль, заменяющая собой старые деревья.

Природа словно желает сберечь эти старые деревья от губительной силы времени, укрывая их от вершины до земли, как плащом, сероватым мхом в виде широких фестонов. Мох этот, называемый испанской бородой, придает деревьям почти фантастический вид.

Рельеф почвы в этих лесах весьма причудлив — от небольших возвышенностей и холмов до углублений с застоявшейся водой, где обитают отвратительные аллигаторы, копошащиеся в зеленой тине, а в вонючем тумане, поднимающемся от воды, кружатся тучи комаров. За лесом расстилаются безбрежные равнины, однообразие которых приводит в отчаяние и нагоняет тоску. Реки, не имеющие названия, текут по этим неведомым просторам, унося черных лебедей, беспечно отдавшихся воле течения, между тем как розовые фламинго меланхолично застыли на берегу и лишь время от времени проворно суют нос в воду, чтобы поймать облюбованную ими рыбешку.

Хотя пространство для обозрения весьма ограничено, порой сквозь внезапно открывшийся просвет можно увидеть разнообразные картины. Беспрерывный шум слышится в этих таинственных местах, величественные голоса пустыни, торжественный гимн невидимых миров, созданных творцом.

Среди этих таинственных лесов обитают хищные звери и земноводные, которыми изобилует Мексика. Леса вдоль и поперек изрезаны тропинками, невесть когда проложенными ягуарами и бизонами, каждая из которых неизменно ведет к водопою.

Горе смельчаку, который отважится без надежного проводника вступить в сложный лабиринт громадных лесных массивов. После нескончаемых мук он рано или поздно сделается добычей хищных зверей. Сколько смелых первопроходцев бесславно окончили здесь свои дни! Только побелевшие кости, найденные у подножия дерева теми, кто шел по их следу, свидетельствовали о страшной участи их предшественников, которая без сомнения угрожала и им.

Возможно, незнакомец был одним из таких путешественников. Он оказался в лесной чаще в ту минуту, когда солнце, закатившись за горизонт, уступило место ночному мраку, совершенно непроглядному в густых зарослях леса.

Слегка пригнув голову, насторожив зрение и слух, незнакомец уверенно двигался вперед по причудливым извивам звериной тропинки, след которой то и дело терялся в густой траве.

Уже несколько часов ехал он, не замедляя бега лошади и все дальше и дальше углубляясь в лес. Он переправился вброд через много рек, преодолел глубокие овраги, и на всем пути его неизменно сопровождал рык ягуаров и мяуканье тигровых кошек, словно следовавших за ним по пятам.

Его не тревожила близость хищников, он упорно двигался вперед, хотя с минуты на минуту это становилось все труднее, лес становился все более и более неприступным. Кусты и низкорослые деревья исчезли, уступив место гигантскому красному дереву, столетним дубам и кедрам, мрачные ветви которых образовывали плотный навес на высоте свыше двадцати пяти метров. Тропинка сделалась шире и плавно поднималась вверх к невысокому голому холму.

Подъехав к подножию холма, всадник остановился и, не сходя с лошади, внимательно огляделся по сторонам. Вокруг царила мертвая тишина. Голоса хищных зверей затихли вдали, слышалось только тихое журчание воды, просачивавшейся сквозь щели в скале и падавшей с высоты трех-четырех метров. Темно-синее небо было усыпано мириадами ярких звезд, и луна, плывущая среди белых облаков, заливала серебряным светом холм, являвший собой поразительный контраст окружающей беспроглядной тьме.

Несколько минут незнакомец сохранял неподвижность, прислушиваясь к темноте, держа оружие наготове.

По-видимому убедившись, что вокруг все спокойно и ничто не нарушает ночной тишины, он хотел было сойти наземь, но Вдруг его лошадь настороженно подняла голову, навострила уши и несколько раз глубоко втянула в себя воздух. И почти мгновенно послышался громкий треск ветвей, из-за деревьев совсем рядом со всадником выскочил великолепный лось, быстро пересек тропинку и исчез в темноте. Вскоре топот его копыт, едва касавшихся земли, покрытой сухими листьями, затих в лесной чаще.

Незнакомец направил лошадь вспять, к подножию холма. Он все еще внимательно вглядывался в лесные заросли, словно бдительный часовой. Добравшись до того места, где он решил остановиться, незнакомец легко спрыгнул с лошади и, укрывшись за ней, вскинул винтовку на плечо и стал ждать.

Ждать пришлось не долго. Буквально через несколько минут он различил шаги нескольких человек, направлявшихся к тому месту, где он находился. Вероятно, незнакомец знал, кто эти люди, потому что вышел из своего укрытия, взял лошадь за узду и, опустив винтовку стволом к земле, уверенно направился им навстречу, хотя на губах у него мелькнула какая-то неопределенная улыбка.