Поломавшись, мистрис Строг наконец согласилась.

— А почему бы в самом деле, — вскричала она, — мне не исполнить вашей просьбы! Рано или поздно вы все равно должны все узнать.

— Говорите же! — воскликнула Лизбет, надеясь, что хозяйка им поможет и примет их сторону.

— Ваши похитители не собираются вечно держать вас взаперти.

— Ручаюсь вам, это продлится недолго! — заявила Лизбет.

Жанна грустно покачала головой, сознавая всю безнадежность их положения. В этой чужой стране некому было их защитить.

Какие еще испытания пошлет им судьба?

Будущее представлялось ей мрачным.

Лизбет между тем обратилась к мистрис Строг:

— Вы можете нам сказать все, мы не проболтаемся.

— О! Милые крошки! Это в ваших же интересах! — заявила мегера. — Готовьтесь выслушать пренеприятную весть. Мне жаль вас, но сделать я ничего не могу. Итак, вы находитесь на земле, номинально принадлежащей Соединенным Штатам, а на самом деле — индейцам шошонез или змеи.

— Но мы видели здесь американцев, — возразила Жанна.

— Здесь их много, — сказала мистрис Строг. — Через нашу деревню лежит путь, по которому переселенцы направляются в Калифорнию…

— Разве нас везут в Калифорнию? — перебила ее Жанна.

— Или в Утах, — ответила мегера.

— Утах! А что это за край? — спросила Лизбет.

— Это край, в который вас отвезут.

— Зачем? — в ужасе вскричали девушки.

— Разве вы никогда не слышали об Утахе и Соленом озере?

— Никогда.

Мистрис Строг недобро улыбнулась.

— А о мормонах тоже не слыхали? — уже не сдерживая злобы, спросила она.

— Слышали, что есть такие безумцы на свете, но какое же отношение они имеют…

— Самое прямое, мои милые. Мормоны живут в Утахе на берегу Соленого озера. Их могущество распространяется и на наш край. Мой муж, мистер Джон Строг, святой последнего дня, и глаза мои наконец увидели истину. Я сподобилась стать достойной мормонкой, — произнесла она с благоговением, сделавшим бы честь служанке Тартюфа.

Это открытие вызвало у девушек ужас и отвращение. Оно оскорбило их благородные чувства и веру.

— Если вероотступничество вам по душе, тем хуже для вас, но мы-то здесь при чем? — спросила Лизбет.

— Ваши похитители вас продали мормонам. Дня через два они приедут за вами и увезут в Дезерет, прелестный город, вот увидите, — мегера упивалась своей местью.

— Ах! Боже мой! — вскричали девушки и заплакали навзрыд, закрыв лицо руками.

— Напрасно вы так убиваетесь, — заметила мистрис Строг. — Не вы первые, не вы последние. Сколько тут перебывало молодых девиц. С тех пор как я поселилась в этом доме! Они рыдали, ломали руки, рвали на себе волосы, клялись скорее умереть, чем выйти за мормона. Но девичьи слезы как вешний дождичек. Прошел — и сразу все высохло. Мормоны знают, как заставить жену любить себя, уж вы не сомневайтесь!

— Ни за что! Лучше смерть! Лучше самые жестокие пытки!

— Все так говорят, а через неделю смотришь — по другому запели.

— Замолчите, ради Бога! Не заставляйте нас краснеть от стыда!

— Жаль мне все же вас, — сказала мегера, выпив залпом стакан рома. — Завтра к нам пожалует преподобный отец. Поистине святой человек! Надеюсь, он вас уговорит. Он принадлежит к священному ордену Мельхиседена, одного из наиболее почитаемых наших святых; у него восемь настоящих жен, еще семнадцать духовных. Они боготворят его и вполне счастливы.

— Мистрис Строг, уже поздно, — сказала Лизбет. — Мы устали и хотим отдохнуть. Не угодно ли вам нас покинуть?

Мистрис Строг побагровела от злости.

— Уже спать! — заорала она. — Ведь только девятый час!

— Это неважно, говорю вам, что мы устали и вообще ваше присутствие нам в тягость. Поймите же!

— Ну, ну! Не сердитесь, — примирительно произнесла мистрис Строг, вставая, беря бутылку с ромом и чайник, — я ухожу. Да пошлет вам Бог добрую ночь! — открывая дверь, мегера добавила:

— Не убивайтесь, не такие уж страшные мормоны, как о них говорят. Вы будуте счастливы.

Очень довольная, мегера вышла, посмеиваясь. Лизбет сразу бросилась запирать дверь, крикнув ей вслед:

— Больше ты сюда не войдешь, гадина! — в ответ раздался хохот за дверью.

Оставшись одни, девушки обнялись и заплакали. Спасения нет — они погибли!

С минуту Жанна и Лизбет предавались горю, хотя не полностью отдавали себе отчет в том, что их ждет. Лизбет решила разделить участь подруги.

Жанна по наивности полагала, что за нее просто хотят получить выкуп. Но сказанное хозяйкой гостиницы лишило девушек всякой надежды. Они поняли, что речь идет не о выкупе.

Их продали. И теперь Лизбет вместе с Жанной будет отдана мормонам. Хотя в планы похитителей это не входило.

Лизбет представить себе не могла, что какой-нибудь краснокожий или мормон может овладеть ею насильно и, выплакавшись, принялась утешать впавшую в отчаяние подругу.

— Не плачь, милая, — шептала Лизбет. — Еще не все потеряно. Поверь мне! И не плачь!

Но Жанна была безутешна.

— Боже мой! Боже мой! — восклицала она сквозь рыдания. — Мы погибли! Спасения нет.

— Ты поверила мистрис Строг? Но она могла и солгать!

— Нет! Эта презренная женщина сказала правду, мне сердце подсказывает. Неоткуда ждать помощи!

— Неблагодарная! Почему же неоткуда? Ведь рядом с тобой я!

— Но что ты можешь сделать, дорогая? И Бог, которому ты так горячо молишься! — У Жанны отлегло от сердца, и она с некоторой надеждой спросила:

— Услышит ли он мои мольбы?

— Он не оставит нас в беде. Мы этого не заслужили. Только не надо падать духом.

— Хотелось бы верить твоим словам, — сказала Жанна. — Но что можем сделать мы, слабые девушки, одни, в пустыне, среди врагов, которые задумали нас погубить?

— Мы многое можем сделать, — возразила Лизбет, — если не будем бояться смерти. Смерть наше последнее пристанище.

— Давай же бросимся в ее объятия!

— А ты подумала о тех, кому дорога?

— Кому дорога? — печально повторила Жанна. — Увы! Был человек, любивший меня, но он наверняка возненавидел меня, заподозрив в измене.

— Гастон не возненавидел тебя, я уверена. Не мог возненавидеть. Кто знает, в один прекрасный день…

Лизбет осеклась, чтобы не тешить подругу напрасной надеждой. Но Жанна догадалась, о чем хотела сказать Лизбет, и с живостью спросила:

— Ты что-нибудь знаешь о нем?

— Ничего не знаю.

— Так я и подумала! Он далеко и не подозревает, как я страдаю.

— Мы молоды, — продолжала Лизбет. — Мы сильны и богаты.

— Богаты? — удивилась Жанна. — Но я ничего не захватила с собой. Ни одной драгоценности. Не успела.

— У меня с собой золото. А что мое — то твое.

— Дорогая сестра!

— Как приятно мне это слышать, бесценный мой друг… клянусь, либо мы вместе погибнем, либо я спасу тебя.

— Чем смогу я отплатить за твою доброту?

— Хватит сентиментальностей! Мы и так слишком много слез пролили. Надо действовать и спасать свою честь, чего бы это ни стоило. Ты готова?

— Конечно!

— Ничего хуже смерти с нами случиться не может!

— По крайней мере, умрем без позора, не предадим нашу святую веру!

— Да будет так! — торжественно произнесла Лизбет. — Знаешь, вместе с решимостью у меня появилась надежда. Поверь, мы с честью выйдем из борьбы. Не одни же тигры и разбойники живут на этой проклятой земле!

— Допустим! Но кто вступится за нас, несчастных девушек, чужих и неизвестных?

— Кто-нибудь, быть может, и вступится. Не надо терять надежды. Главное — не унывать и рассчитывать на собственные силы.

— Откуда они у нас?

— Ты не права. К тому же вполне возможно, что очень скоро мы встретим преданные сердца, готовые ради нас на любой риск.

— Все равно, без денег ничего сделать нельзя.

— Но у меня есть золото. Я же сказала тебе!

— Ну и что?

— Золото и отвага в этой варварской стране — достаточно, чтобы совершить невозможное. Слушайся меня, и не пройдет и часа, как мы выйдем из этого гнусного вертепа.