Тут у молодого господина Минамото Юкинари произошло некое помутнение рассудка.

От природы он был несколько пуглив, но за широкой спиной отца и старшего кэрая ему как-то не выпадало случая столкнуться нос к носу с этой своей особенностью. И вот случай выпал - а старшего кэрая, как на грех, рядом не случилось.

И Юкинари опомнился, когда с разгону налетел на столб. Чего-чего, а столбов в государевых дворцах было предостаточно.

Возможно, он на бегу сшиб или продавил легкие перегородки и ширмы. Что-то гремело и грохалось у него за спиной, а он несся, спотыкаясь о собственные длинные штаны, не разбирая дороги, пока не оказался в пустом и темном зале.

Мебель, ширмы и украшения, послужившие на прошлом пиру, отсюда вынесли, а других еще не притащили. Величины же зал был такой, что здесь устраивали состязания по игре в мяч, не говоря уж о схватках по борьбе сумо.

Юкинари совершенно не понимал, где здесь выход, хотя выходов, разумеется, кроме главного, южного, было несколько.

Вдруг он услышал женский сдавленный крик.

И вспомнил - в покоях, откуда он так стремительно унес ноги, осталась женщина!

Юкинари ухватился за столб.

Ночная нечисть пришла за женщиной, за женщиной... он тут ни при чем, ни при чем... если не лезть самому - то и не тронут...

В эту минуту он вовсе не думал о том, что ему угрожает точно такая же опасность, ведь он узнал господина Отомо, а тот узнал его.

И тут он услышал шаги!

Юкинари, не дыша, прижался к резному столбу.

- Они где-то здесь, почтеннейший, - услышал он голос Фудзивара Нарихира. - Можете ли вы прочитать заклинания для призрака, который сидит за перегородкой, или вам непременно нужно его видеть?

- Заклинания у меня сильные, - отвечал незнакомый Юкинари голос, - и они сквозь каменную стену подействуют...

Тут раздался топот легких ног и, откуда не возьмись, в зале появилась красавица в светлых шелках. Длинные волосы тучей неслись за ней следом.

- Нарихира-сама! - не своим голосом заорал Юкинари. - Беги отсюда! И меня выведи! Тут нечисть!

Он сообразил, что вслед за красавицей сюда прилетят ужасные головы.

А умирать ему вовсе не хотелось.

- Какая же это нечисть? - удивился Нарихира. - Почтеннейший, что скажете?

Но заклинатель, которому было заплачено вперед, сразу понял, кто бежит к нему. А несколько человек свиты, которых Нарихира так и не удосужился сменить, все поняли по лицу заклинателя.

- Это привидение! - крикнул он. - Спасайтесь, бегите! Вставшее из могилы!.. Бегите, я вам говорю!

Слуги дружно, как один, кинулись к выходу, и первый же из них столкнулся с Бэнкеем. Монах, не разобравшись, крепко огрел его по шее левой рукой. В правой он держал посох. А перед глазами еще сверкали серебряные паутинки девятиполосной решетки Кудзи-Кири.

И тут из дальнего угла зала раздался женский визг. Бэнкей, не раздумывая, прыжками понесся туда.

Ему навстречу бежала госпожа Акико, ее сопровождал Кэнске. Старший кэрай был безоружен, но ему посчастливилось найти перекладину от занавеса, и ею он отбивался от налетающей головы.

Голова была одна - и принадлежала она погонщику быков.

Видя, что Кэнске неплохо орудует перекладиной, Бэнкей повернулся к молодым господам и свите.

- Ставьте светильники на пол и убирайтесь! - рявкнул он. - Вас мне тут еще не хватало!

Тут он увидел остальных трех Рокуро-Куби.

Прямо на него неслась оскаленная женская голова. Монах ловко отклонился и она, пролетев, вцепилась в прекрасную шапку Фудзивара Нарихира из прозрачного накрахмаленного шелка. С шапкой в зубах она взмыла под самый потолок и сердито выплюнула ее.

Нарихира почувствовал, что ноги ему отказывают, и опустился на корточки. Юкинари подбежал к нему, споткнулся и наконец-то упал.

Бэнкей бросил на приятелей презрительный взгляд.

- Следите, чтобы светильники не гасли! Хоть это вы можете? - и закричал, обратив лицо вверх. - Эй, вы, Рокуро-Куби, все сюда! Давненько мы не встречались!

Кэнске, прикрывая собой госпожу Акико, лупил направо и налево перекладиной. Бэнкей кинулся было к нему на подмогу, но женский крик остановил его.

Красавица в призрачных шелках, сбитая с ног метким ударом под коленки, лежала на полу, а над ее нежным горлом зависла голова красавца-юноши.

Бэнкей запустил в нее посохом, словно копьем, и сам прыгнул посоху вслед.

Рокуро-Куби хотели погубить ту, что встала на краю водоема, когда они собирались слететь вниз и прикончить монаха. Они изумились, растерялись и упустили последние мгновения тьмы. Да к тому же они были уверены, что женщина запомнила их лица. Пока Бэнкей делал второй прыжок, из мрака появилась и вторая голова. И острые ядовитые зубы почти коснулись белой шеи...

Бэнкей схватил обе головы за волосы и отступил от распростертой женщины. Очевидно, она лежала без сознания. Головы рвались из рук в разные стороны и вверх, а в это время третья, женская, изготовилась к атаке.

Монах упал на колени. Отпустить добычу он не мог, Кэнске хватало забот с головой погонщика быков. Оставалось перекатиться на спину и бить в свирепое лицо ногами.

И тут он краем глаза увидел, что лежит-то на полу уже не красавица в роскошных шелках, а Норико в своем простом синем платье. И на груди у нее - трехцветная кошка!

Пушистый оборотень прыгнул - и вцепился передними лапками в волосы надо лбом Рокуро-Куби, задними что есть сил когтя лицо. Кровь полетела во все стороны.

- Держись, кошка! - радостно завопил Бэнкей. Собрав все силы, он треснул головы, что держал в руках, оземь, а сам отскочил и подхватил свой посох.

Кошка и голова женщины клубком покатились по полу. Клубок распался - и Бэнкей с ужасом увидел, что у Рокуро-Куби вместо глаз - кровавые пятна...

Ослепшее чудовище с криком взмыло ввысь, ударилось о потолочную балку, опять понеслось вниз, и длинные волосы летели следом.

- Лети над полом! - прорычал господин Отомо. - Сбей и погаси светильники!

- Берегите огонь! - крикнул и Бэнкей, но от молодых придворных было мало проку. Они остались вдвоем, потому что слуги, легче и проще одетые, успели выметнуться, заклинатель уже давно исчез, а молодые господа с перепугу не могли выпутаться из своих роскошных одеяний, к тому же Фудзивара Нарихира прицепил к поясу длинный шлейф, который окончательно их стреножил.

Слепая окровавленная голова пронеслась над самым полом и смела волосами один из светильников. Юкинари смог только сжаться в комок, чтобы увернуться от оскаленного рта.

- Если мы останемся в темноте, мы пропадем! Пробивайся к светильникам, старший кэрай! - приказал Бэнкей.

- Я не могу бросить женщину! - отвечал Кэнске. Он прижал госпожу Акико спиной к стене и отбивался, как мог, от головы погонщика быков.

- Кошка!.. Хоть ты!.. - взмолился Бэнкей. Он не мог отойти от распростертой на полу Норико. Он мог только отбиваться от двух налетающих голов, господина Отомо и его красавца-внука, пока ослепшая внучка с визгом носилась над самым полом.

Кошка поняла - она погналась за слепой головой, прыгнула - и, не рассчитав, вцепилась в длинные, метущие по полу волосы. Запутавшись в них, она поехала по полу, как если бы запрягла Рокуро-Куби в открытую повозку.

И тут Норико открыла глаза.

Несколько секунд она смотрела на побоище, приоткрыв рот. Девушка перестала осознавать себя в уютных дамских покоях дворца Кокидэн - а оказалась вдруг в каком-то бескрайнем зале, где летали человеческие головы и лилась кровь!

Норико резко села, а потом и вскочила на ноги.

- Стой! - крикнул Бэнкей, опасаясь, чтобы она с перепуга не кинулась, куда глаза глядят, как раз на ядовитые зубы Рокуро-Куби. - Стой!

- Ко мне, Норико! - позвал Кэнске. - Монах, если ты прикроешь нас, я выведу женщин отсюда!

- А эти две обезьяны?! - Бэнкей мотнул головой в сторону молодых господ и треснул посохом по лбу господина Отоми. Обычная человеческая голова от такого удара могла и расколоться надвое, но у Рокуро-Куби, очевидно, кости делались крепче камня. Старик только взвыл, грянулся оземь и, взлетая вверх, чуть не вцепился зубами в подбородок Бэнкею.