Раздался выстрел, ягуар перевернулся в воздухе с бешеным воем и упал к ногам Вольной Пули. Охотник наклонился к нему: ягуар был мертв, пуля прошла через правый глаз в череп и раздробила его.

Вой зверя и ружейный выстрел заставили дона Мигеля открыть глаза; он резко приподнялся на правом локте, с испуганным взглядом, искаженными от ужаса чертами и покрасневшим лицом.

— Ко мне! Ко мне! — крикнул он громким голосом.

— Я здесь! — ответил Вольная Пуля, подбегая к нему и стараясь снова уложить его.

Дон Мигель поглядел на него.

— Кто вы? — спросил он через минуту. — Чего вы от меня хотите? Я вас не знаю.

— Справедливо, — спокойно ответил охотник, говоривший с ним, как с ребенком, — но будьте уверены — вы меня скоро узнаете. В настоящую же минуту довольствуйтесь тем, что я вам говорю: я ваш друг.

— Друг! — повторил больной, старавшийся привести в порядок свои мысли. — Какой друг?

— Кажется, вы не можете считать их тысячами, — заметил охотник. — Я стал вашим другом лишь несколько часов тому назад и спас вас в ту минуту, когда вы погибали.

— Но это ничего мне не объясняет. Отчего я здесь? Отчего вы подле меня?

— Сколько вопросов сразу! Просто невозможно на все ответить. Вы ранены, и потому вам запрещаются все разговоры… Хотите пить?

— Да, — машинально ответил дон Мигель. Вольная Пуля подал ему свою фляжку.

— Но не бредил же я? — возразил дон Мигель черезминуту.

— Кто знает?

— Я слышал выстрелы и крики.

— Это ерунда: я убил ягуара, которого вы видите в нескольких шагах от нас.

Воцарилось молчание. Дон Мигель глубоко задумался; свет стал проникать в его разум, к нему возвращалась память. Охотник с беспокойством следил за появлением мысли в лице молодого человека. Наконец разумность проявилась в его взгляде, и он спросил:

— Сколько времени прошло с тех пор, как вы спасли меня?

— Не более трех часов.

— Итак, после приключения, заставившего меня прибыть сюда, прошло…

— Только одна ночь.

— Да, — произнес раненый задумчиво, — ужасная ночь. О! Я думал, что умру.

— Вы чудом спаслись от смерти.

— Благодарю вас.

— Я был не один.

— Кто же еще явился мне на помощь? Назовите мне его имя, чтобы я, как драгоценность, хранил его в своей памяти!

— Верный Прицел.

— Верный Прицел! — с чувством воскликнул раненый. — Всегда он! Да, я должен был ожидать этого имени, он так меня любит!

— Да, вы не ошибаетесь.

— А вы кто? Как вас зовут?

— Я — Вольная Пуля.

Молодой человек вздрогнул и протянул ему руку.

— Вашу руку! — воскликнул он. — Вы были правы, только что назвав себя моим другом, которым я действительно уже давно вас считаю. Верный Прицел часто говорил мне о вас.

— Вот уже тридцать лет мы с ним дружны.

— Я это знаю… но где же он, почему я его не вижу?

— Два часа тому назад он уехал в лагерь к вашему отряду за помощью.

— Он обо всем подумал!

— Я остался, чтобы охранять вас в его отсутствие, но он должен уже скоро вернуться.

— Вы считаете, что я еще долго пробуду в бессилии?

— Нет, раны ваши не опасны. В настоящую минуту вас ослабляет нравственное потрясение и, кроме того, потеря крови во время вашего падения в обморок в Рубио.

— Так я почти на том же месте, где происходила борьба?

— Да, у реки Рубио.

— Сколько дней, думаете вы, пробуду я в таком состоянии?

— Четыре или пять дней, не более.

Снова на несколько минут воцарилось молчание.

— Вы мне сказали, что меня значительно ослабляет упадок нравственных сил, не так ли? Полагаете ли вы, что упорная сила воли произведет благоприятное действие?

— Полагаю.

— Дайте мне вашу руку, поддержите меня.

— Что вы хотите сделать?

— Встать.

— Великий Боже! Я говорил, что вы необыкновенный человек! Хорошо, я согласен, попробуйте.

После нескольких минут бесплодных усилий дону Мигелю удалось наконец встать на ноги.

— Наконец-то! — воскликнул он торжествующим голосом.

Однако при первом шаге он потерял равновесие и рухнул на землю.

Вольная Пуля бросился было к нему.

— Оставьте меня, — крикнул ему молодой человек, — оставьте меня, я хочу подняться сам!

Это ему удалось; на этот раз он собрался с силами и сделал несколько шагов самостоятельно.

Вольная Пуля с удовольствием глядел на него.

— Дайте мне пить.

Вольная Пуля во второй раз подал ему свою фляжку. Дон Мигель с жадностью поднес ее ко рту.

— Теперь на коней! — сказал он охотнику, возвращая ему фляжку.

— Как на коней? — с изумлением переспросил Вольная Пуля.

— Да, я хочу ехать.

— Но это уж чистое безумие!

— Не мешайте мне! Говорю вам, что усижу на коне, только, поскольку раненая левая рука не позволяет мне сесть в седло самостоятельно, то я попрошу вас помочь мне.

— Ну, если уж вы этого требуете — хорошо, и слава Богу!

— Бог нам поможет, будьте в этом уверены.

Вольная Пуля помог молодому человеку сесть в седло; против его ожиданий больной держался на коне прямо и твердо.

— Теперь возьмите шкуру с вашего ягуара и поедем в лагерь. Верный Прицел удивится, увидев меня на коне, когда оставил полумертвым.

Вольная Пуля молча поехал за молодым человеком.

Несмотря на твердую волю дона Мигеля побороть боль, движения коня причиняли ему ужасные мучения, но он не поддавался им, а старался улыбаться Вольной Пуле и весело заговаривал с ним. Впервые в жизни старый охотник, как ни рылся он в своей памяти, не мог припомнить ничего подобного; к своему глубокому сожалению он вынужден был сознаться в этом и, очень недовольный, угрюмо ехал рядом с молодым человеком.

Вдруг поблизости они услышали громкий конский топот.

— Вот и Верный Прицел, — заметил дон Мигель.

— Вероятно, это он.

— Ускорим немного ход наших коней. Вольная Пуля поглядел на него.

— Вы решительно хотите заработать себе воспаление в мозгу? — сказал он выразительно.

— То есть? — удивленно спросил молодой человек.

— Это же легко предвидеть, — ответил угрюмо охотник. — Уже целый час вы творите глупость за глупостью; но не обманывайтесь, кабальеро, вы горячку принимаете за силу, она-то и поддерживает вас. Остерегайтесь, не вступайте в невозможную борьбу, из которой вам не выйти победителем. Я позволил вам действовать по вашему усмотрению, потому что до сих пор в этом не было вреда, но, поверьте, теперь довольно, вы исчерпали ваши силы. Теперь нам следует остановиться и подождать.

— Благодарю, — отозвался дон Мигель, дружески сжимая руку охотника, — вы — мой настоящий друг, это доказывают ваши прямые речи. Да, я безумец, но что же делать? Я нахожусь в странном положении, где каждый потерянный час может навлечь на меня и на других лиц серьезную беду; я боюсь умереть раньше, чем выполню дело, несчастьем возложенное на меня.

— Вы умрете скорее, если не будете благоразумны. Четыре-пять дней скоро пройдут, а после ваши друзья докончат то, чего вам не сделать.

— Это правда, благодарю вас.

— Однако шум приближается; может быть, это друзья, но быть может, и враги, в прериях следует быть готовым ко всему! Войдем в эту чащу; если это едет Верный Прицел — мы выйдем к нему, если же враги — мы пропустим их.

Они спрятались в густом кустарнике, совершенно скрывшем их, и ждали с пистолетами в руках приближения едущих.

Вольная Пуля не обманулся: это был действительно Верный Прицел, возвращавшийся с пятнадцатью мексиканцами. Когда они были в нескольких шагах от спрятавшихся, те выехали к ним. Верный Прицел не верил глазам своим и не мог понять, каким образом раненый и почти полумертвый мог не только сидеть на коне так прямо и твердо, но еще и выехать к нему навстречу.

Дон Мигель с торжествующей улыбкой поглядел на него, потом, наклонясь к нему, тихо сказал: