— Тогда как ты узнала, где меня найти? И не ври, что ты меня услышала. Я не была достаточно близка к вам, чтобы ты меня услышала.

Кайли старалась не принимать все это близко к сердцу, но от этого в глазах у нее защипало. Клара имела право ее подозревать. Ведьмы не могут слышать то, что находится далеко. Это, в очередной раз, говорило о том, что она не могла быть ведьмой. Но если учесть, что ее дед и тетя появились из этого облака, то не означает ли это, что она принадлежала к Ведьмовской секте? Она не думала, что вервольфы могут такое сотворить. Сомнения закрались в ее сердце.

— Кайли не совсем нормальная ведьма, — сказал Бернетт, защищая.

Лукас посмотрел на него, потом перевел взгляд на Клару и посмотрел в глаза Кайли. В его глазах отразилось недоверие. Он все продолжал смотреть на нее, но адресовал слова к своей сестре:

— Если Кайли говорит, что она этого не делала, значит, она не делала этого.

— Ты доверяешь ей больше, чем мне? Теперь я понимаю, почему отец так переживает за тебя, — в голосе Клары было сплошное обвинение, — как ты можешь стать лидером, если ты предаешь свою кровь и встаешь на сторону ведьмы?

Челюсть Лукаса сжалась.

— Моя вера не от ее слов, а от того, что были предоставлены факты. У Кайли есть суперслух. Она может услышать крики, которые раздаются в милях отсюда.

— У ведьм нет…

— Как Бернетт уже сказал, я не обычная ведьма, — сказала Кайли, посмотрев на Лукаса.

Почему он не смог просто сказать, что верит ей? Была ли его стая верна ему настолько, чтобы его вера в нее могла считаться константой?

Чувствуя взгляд Клары, Кайли продолжила.

— По-видимому, мой мозг имеет дурную привычку, показывать разные паттерны.

— Тогда с твоим мозгом какие-то проблемы, — ее слова звучали, как оскорбление.

Кайли ждала, когда Лукас скажет что-то в опровержение. Он посмотрел в ее глаза, и она могла поклясться, что видела в его глазах сожаление, но он промолчал. И она знала, почему. Она не должна вставать между ними, потому что не была оборотнем. Либо она не значила для него слишком много. От этой мысли защемило сердце. Она говорила себе, что он защищает ее, что это не важно, но почему он молчал?

— С моей головой все в порядке, — сказала Кайли и посмотрела в глаза Кларе, затем, коротко взглянула на Лукаса.

Ох, Кайли, стараясь угомонить свое сердце, которое готово было выскочить из груди.

Это ничего не значит. Это не имеет значение.

— Почему ты не испугалась того, что увидела? — спросила Клара.

Кайли немного зависла, поняв, о чем говорит Клара. Эта девушка видела больше в ситуации, чем она сама?

— Кто сказал, что мне не было страшно?

— Кайли защитник — вмешался Бернетт.

Глаза у Клары расширились.

— Что, простите?

Кайли стало неудобно под ее взглядом, она хотела уже сбежать отсюда, да побыстрее.

— Я должна идти, — сказала она, повернувшись к двери.

Бернетт мягко поймал ее руку, и, как ей показалось, она увидела в его глазах сочувствие. Он наклонился и прошептал.

— Без «тени» не уйдешь.

— Я тут, — сказала Холидей, которая стояла в дверном проеме, — я прогуляюсь с ней, чтобы Лукас и его сестра смогли поговорить.

Кайли увидела в ее зеленых глазах эмоциональную бурю. Холидей подошла к Кайли, показывая, что они могут идти. Бернетт посмотрел на Холидей.

— Будьте осторожны, там до сих пор может быть опасно.

— Что именно произошло? — спросила она, в ее глазах отразилось беспокойство.

— Обсудим позже, — сказал он, — мне нужно поговорить с Кларой, пока в голове еще свежи воспоминания.

Кайли вышла за дверь, ее сердце болело за Лукаса, она была в смятении из-за его поведения. Она посмотрела на Холидей и вспомнила о призраке. Она вспомнила о том, что призрак передавал ей о возможной гибели. Черт. Может Клара была права. Может с ее головой не все в таком уж порядке. Возможно, постоянный стресс свел ее с ума.

Может то, что она якобы стала ведьмой, говорит о том, что это первый признак маразма? Или это только часть того, что означает быть Хамелеоном?

***

Кайли пошла в след за Холидей в столовую, чтобы прихватить с собой сэндвич. Обед уже прошел, поэтому она могла взять только его. Они почти что не разговаривали, так как чувствовали всю неловкость ситуации. Когда они вышли из столовой, Кайли посмотрела в сторону леса, пытаясь почувствовать те эмоции. Она надеялась, что дед и двоюродная бабушка позовут ее.

Но она ничего не чувствовала. Холидей протянула к ней руку и коснулась плеча Кайли.

— Поговори со мной.

Кайли посмотрела на нее.

— Я ненавижу предрассудки, — сказала она, зная, что это была только одной из проблем, которую можно с ней обсудить.

Если она расскажет о том, что было в лесу, та расскажет обо всем Бернетту. И они запретят ей ходить туда.

— Я тоже их ненавижу, — сказала Холидей, как будто знала, про какие предрассудки та говорит, — если бы это было той вещью, которую я смогла бы изменить в нашем мире, это были бы именно они.

Накрывая ее руку своей, она боролась с чувством разочарования.

— Можно предположить, что если бы люди знали бы о целях предубеждений, то могли бы понять, насколько все это несправедливо.

— Я думаю…

— Могу ли я поговорить с Кайли? — спросил Лукас, который находился сзади.

Услышав его голос, по сердцу Кайли прошлась волна боли. Она не могла придумать ничего, что позволило бы ему вести себя именно так.

Кайли и Холидей обернулись. Лидер лагеря встретилась взглядом с Кайли, в ее глазах была просьба, как будто это было то, что она хотела. Она кивнула.

— Хорошо, только не уходите далеко, — сказала Холидей, повернувшись на крыльце и села в кресло-качалку.

Лукас взял руку Кайли в свою и повел ее в сторону от офиса. Они ничего не говорил, также как и она. Он остановился у дерева, где они когда-то стояли раньше, и повернулся к ней лицом. С его губ не сорвалось ни слова. Он просто смотрел на нее.

Она бы отдала все, чтобы понять, о чем он думает. Он был расстроен тем, что она стала ведьмой? Или сожалел о том, что не пришел на ее защиту? Он понял, насколько безнадежны были их отношения?

— Спасибо за то, что спасла мою сестру, — сказал он, — мне жаль, что она такая неблагодарная.

Кайли кивнула.

Он наклонился, прижавшись лбом к ее лбу. Все, что она могла видеть, это были его глаза. Синева глаз под темными, бархатистыми ресницами.

— Я тебя обидел, — сказал он.

Она не стала отрицать. Она смотрела в его глаза, не мигая. Боль отразилась в них. Ей стало трудно дышать. Он закрыл глаза и вздохнул перед тем, как начать говорить.

— Ты знаешь, что надо сделать правильно, но ты не можешь позволить себе этого?

Она отступила назад на несколько сантиметров.

— Да. И что это за правильная вещь?

Она задала этот вопрос, хотя очень боялась его спросить. В глубине души она чувствовала, что должна сделать это. Это то, что стояло между ними.

— Я должен отпустить тебя, — сказал он, — я должен положить конец…нашим отношениям. Потому что пока ситуация не изменится, все будет против нас. И еще…, - сказал он негромко.

Его голова немного опустилась и его губы встретились с ее. В этом поцелуе было столько эмоций. Она не думала, что поцелуй может вызывать столько эмоций. Его боль передавалась ей. Его страх был ее страхом. Она закрыла глаза, борясь со своим сердцем. Она пыталась запомнить все его прикосновения.

Он отстранился и пробежался большим пальцем по ее губам.

— И, все-таки, как я могу отпустить тебя, когда ты то, что меня держит? Когда ты именно та, ради кого я хочу измениться?

Он прикоснулся к ее подбородку. Его голос был нежен. В ее глазах начали появляться слезы.

— Я умоляю тебя. Будь терпеливей со мной. Поверь, я не лгал тебе, когда говорил, что твое место здесь. — сказал он, взяв ее руку и положил к себе на грудь, там, где было его сердце, — Я должен вести себя определенным образом, иначе они повернуться к моему отцу, а я не согласен с его методами, — сказал он, и, сделав паузу, начал говорить дальше, — пожалуйста, не сдавайся, борись за меня, Кайли Гален.