– Так как вы добрались?

– Меня друг подвёз.

– Он здесь? – глава посёлка огляделся. Было заметно, что он снова нервничает.

– Нет, что вы. Мы шли патрулём в Нью-Рино, вот меня и подбросили.

Чайник истошно засвистел, я снял его с плиты, заглянул в кружки, увидел в них по щепотке какой-то травяной смеси, и налил кипятка.

Глава посёлка внимательно на меня посмотрел, медленно, со смачным звуком, отхлебнул из кружки, затем опустил глаза, и произнёс:

– Я вообще-то здесь по другому вопросу.

Я заинтересованно посмотрел на него. Альфред отвёл глаза и продолжил:

– По грустному вопросу.

– Мистер Рикс, – прервал его я. – Вы обещали рассказать, что произошло.

– Ах, да! Это было три дня назад.

– Что?

– Представьте, раннее-раннее утро. Тишина. Все, кроме пастухов ещё спят.

Я поощрительным кивком предложил продолжать.

– И тут, прямо сквозь предрассветную мглу, в посёлок врываются…

– Бандиты?

– Не похоже. Мы так и не выяснили, кто это был. Нападавших никто толком не видел. А тем, кто заметил, они сразу же вкололи снотворное.

– А что им было надо?

– Это, мистер Сухов, самое странное. Нападавшие не взяли ни цента. Они спокойно входили во все дома, почти без исключения. И выносили из них… – Альфред замер, глядя на меня горящими глазами.

Я не стал его разочаровывать, сделал удивлённое лицо, и шёпотом спросил:

–Что?

– Не что, а кого, мистер Сухов. Нападавшим нужны были лишь маленькие дети. До восьми лет.

– Работорговцы?

– Никто не знает. Но в это проклятое утро Сэнди Андерхилл пропала вместе с ними.

– Её тоже забрали?

– Я же говорю, никто не знает. Может и забрали. А может, оказала сопротивление, и её убили. А может, – он сделал круглые глаза. – Может, она сама была связана с этими нападавшими.

– И что вы в связи с этим предприняли?

– А что в наших силах? – он печально развёл руками. – Сообщили в Форт-Джексон, они обещали разобраться. А пока штаб поселковой дружины как может прорабатывает все возможные версии.

– И какая основная?

– Я не могу вам это сказать.

– Но, похоже, что за этим домом установлена слежка?

– Нет, что вы, – он нервно засмеялся. – Как вам такое в голову могло прийти?

– Я просто интересуюсь. Дело-то ведь неординарное.

– Да, тут вы совершенно правы. А если учесть задолженность Сэнди Андерхилл перед посёлком… – он покачал головой.

– Что за задолженность?

– Она не оплатила взнос в поселковый банк взаимопомощи, не выплачен пай на строительство детского сада, нет оплаты содержания поселковой дружины. Кроме того, подходит срок выплат по кредиту.

– И за этим вы и пришли?

– Нет, что вы! – начал оправдываться Альфред, но потом твёрдо глянул мне в глаза, и кивнул. – Да, сэр. Как глава поселения, я не могу оставить финансовые вопросы без внимания. Меня именно для этого и назначили на мою должность.

– А скажите, мистер Рикс, все эти выплаты обязательны?

– А как же! Детский сад нужен в первую очередь самой Сэнди.

– Зачем?

– Так Трэси же растёт.

– Трэси пропала, – напомнил я. – И если поселковая власть не найдёт украденных детей, то зачем в Суэрте вообще нужен будет детский сад? Чтобы в следующий раз, невзирая на дружину, на содержание которой вы, между прочим, требуете денег, всех ребят увели уже централизованно? Вы этого хотите!?

– Что вы такое говорите? – Альфред не на шутку перепугался.

– А что я могу подумать, мистер Рикс? Приходит глава посёлка, и вместо отчётов о поисках пропавших детей, требует денег. Поневоле задумаешься, а не замешан ли и он сам в этом преступлении?

– Как вы могли такое предположить? Я… я руковожу посёлком уже четыре года! Почти со дня его основания!

– У вас тоже пропали дети?

– Нет, ко мне…

– Вот видите. Почему нападающие вынесли каждого ребёнка кроме ваших?

Альфред покраснел как варёная свёкла. Он смотрел на меня исподлобья ненавидящим взглядом, минуту помолчал, а затем еле слышно пробормотал:

– Я не знаю, почему захватчики не ворвались ко мне в дом. У меня тоже нет замка на двери. Я не знаю, – он тяжело задышал, и почти крикнул мне прямо в лицо: – Я здесь ни причём!

– Тогда я вообще не понимаю ваших действий, мистер Рикс, – спокойно заметил я. – В подобной ситуации я бы наизнанку вывернулся, но возвратил людям сыновей и дочерей. Или хотя бы доказал, что вы не имеете к этому отношения. Ведь два и два люди сложат быстро. А в итоге вы можете не только расстаться с постом главы, но и с жизнью.

Собеседник мелко кивал, не поднимая головы. Я продолжил:

– А вы вместо этого ходите, и вымогаете деньги у совершенно непричастных к делу людей.

Он поднял красное лицо и вздохнул.

– Я…

– Не надо, мистер Рикс. Мы пока не будем делать никаких выводов. А вот вы обязательно сделайте.

Альфред поднял на меня внезапно посветлевшие глаза, и воскликнул:

– Так это вас прислали из Форт-Джексона? А где ваша оперативная группа?

– Давайте пока не будем ничего обсуждать, мистер Рикс, – прервал я его. – Идите, и постарайтесь восстановить события того злосчастного утра.

– Да-да, конечно, – он поднялся, сутулясь дошёл до входной двери, не глядя взял с полки шляпу, и прямо так, не надевая её, вышел на улицу.

– До свидания, мистер Рикс, – крикнул я вслед. По-моему, он меня даже не услышал.

От одного гостя я отделался, пора было заняться вторым. Тем более, что ритмичные стуки из душевой кабины восстановились. Я вошёл, и внимательно оглядел своего пленника. В душевом поддоне лежал крупный, полнеющий мужчина с длинными тёмно-серыми волосами, стянутыми в небрежный хвост. Из одежды на нём были пятнистые от грязи зелёные джинсы и тускло-розовая футболка с буквами “JA” в красном круге и надписью «Jefferson airplane. Bark». На ногах он носил пыльные резиновые шлёпанцы.

Я подошёл, и пленник умильно поднял глаза, пытаясь поглядеть мне в лицо. Потом задёргался и что-то убедительно промычал из-под скотча.

– Кричать будешь? – спросил я.

Он энергично замотал головой, и снова промычал что-то убедительное.

– Ну ладно.

Я резко оторвал полосу липкой ленты от его рта, и он коротко и оглушительно крикнул. Я присмотрелся. Над верхней губой мужчины кое-где торчали стали остатки светло русых, сливающихся с кожей лица, усов. Остальные волосы были густо налеплены на скотч. Неудивительно…

– Ну, извини, – сказал я.

– Больно, – пожаловался пленник и пожевал губами. – Можно попить?

Я налил в бутылку воды и дал ему. Мужчина жадно присосался к горлышку, выпил до дна, и только тогда отпустил бутылку и удовлетворённо задышал.

– Грэг, – сипло сказал он. – Грэг Гибсон. Вы извините, мистер инспектор. Я думал, опять конвойники к Сэнди лезут.

– А она тебе кто?

Грэг смутился, поёрзал мокрым боком по поддону, и буркнул:

– Никто. Развяжите.

– А драться не полезешь?

– Я что, самоубийца? Нет, конечно.

Я взял с полки маникюрные ножницы и за десять секунд разрезал липкую ленту. Мужчина разогнулся, попытался вытянуть руки и зашипел.

– Затекло всё. Лихо вы меня.

Он с минуту ещё барахтался на дне душевого поддона, прежде, чем смог уверенно встать на ноги. Весь правый бок его был мокрый, нос распух, на скуле беззастенчиво синела точно такая же гематома, как у меня. Грэг ещё раз смущённо посмотрел мне в глаза, и сказал:

– Я слышал ваш разговор, – помолчал несколько секунд, и неуверенно попросил. – Пойду я, а?

– Конечно, Грэг.

Он шустро прошаркал своими шлёпанцами в прихожую, хлопнула входная дверь, и стало тихо. Я стоял посреди ванной комнаты, приводя мысли в порядок. Вдруг раздался настойчивый писк.

Я недоуменно огляделся. Никаких непрошенных гостей больше не было. Писк повторился. Оказывается, стиральная машина закончила с моей одеждой, и так ненавязчиво просила забрать бельё.

Всё было почти сухое, что при окружающей жаре только придавало комфорта. Я с удовольствием оделся. Пора бы и честь знать, подумал я. Но перед уходом следует позаботиться о братьях наших меньших.