– Какая опасность? – спросил его Игорь.

– Ну, например, Валерия Михайловна приближается, – не задумываясь, при общем хохоте ответил Вася.

Выступила Светлана и обещала во всем всегда помогать.

Последним взял слово Петр Владимирович.

– Я вижу, что всех задела за живое эта идея. Конечно, нельзя сразу научиться быть изыскателем. Но нужно все время очень стараться и все время помнить, что вы – юные пионеры – захотели пойти по этой прекрасной дороге. Сметайте с себя все наносное, тюфячье: лень, нежелание помочь товарищу, жадность, грубость.

Петр Владимирович не без удовольствия заметил искры в ребячьих глазах. Один только Миша Ключарев недоверчиво морщил свои тонкие брови. Воодушевление было такое, что будущие изыскатели не сразу смогли успокоиться и перейти ко второму пункту повестки дня: подготовка к дню рождения интерната.

Выступила Светлана.

– Вы знаете, что все отряды уже давно потихоньку готовят свою самодеятельность? Чей номер будет самый лучший? Кто займет первое место в интернате?

– Мы тоже будем искать это первое место! – подчеркивая слово «искать», воскликнул Петр Владимирович. – А кто из вас уже нашел свои номера?

Нина Вьюшина, кокетливо улыбнувшись, встала, ни гинула свою длинную шею и, склонив голову набок, рассказала, что в паре с Васей Крутовым готовит венгерский танец и соло – танец румынский. Не без гордости она добавила, что костюмы шьются прямо-таки чудесные.

– Ключик, а ты какой номер приготовил? – спросила Мишу Галя Крайнева.

– Я не хочу выступать, – не поднимая головы, буркнул Миша.

– Почему? – удивилась Галя. – А юмористические рассказы?

– Не хочу, и все.

– Галя, не настаивай, – вмешался Петр Владимирович. – В концертах самодеятельности выступают только добровольно. Между прочим, я могу помочь тем, кто хочет читать стихи или рассказы.

Галя Крышечкина тут же откинулась, быстро и оживленно зашепталась с Аллой Анохиной, сидевшей сзади нее. Обе девочки одновременно подняли руки.

– Пожалуйста, принесите нам стихи и чтобы очень хорошие, – также одновременно сказали Алла и Галя.

Потом перешли к «разному». И вдруг вскочил Вова Драчев.

– А как же Ключарев и Крутов? А их когда будем прорабатывать?

Со всех сторон на него полетели негодующие взгляды, послышались презрительные шепотки: «Тюфяк!»

– Мне кажется, сбор отряда не должен рассматривать поступок Миши и Васи, – убежденно сказал Петр Владимирович, не вставая с места. – Я уверен, у нас такие случаи больше не повторятся.

– Что, получил? – Вася Крутов показал Вове не то кулак, не то кукиш.

Галя Крайнова уже хотела было объявить, что сбор отряда окончен, но Петр Владимирович ей шепотом напомнил:

– Галя, еще о том, как пересаживаться.

– Задержитесь на две минуты, – скомандовала Галя Крайнова. – У нас неправильно размещены ребята за партами: слабые ученики сидят со слабыми, а сильные – рядом с сильными. А надо по-пионерски, чтобы сильный сидел на одной парте со слабым и помогал ему. – Она повернулась к Петру Владимировичу, который в это время перелистывал классный журнал, и спросила его: – Вы как бы хотели рассадить?

Тот с трудом вылез из-за парты, даже крышка затрещала, встал рядом с Галей Крайновой и, пробегая глазами фамилии в журнале, начал говорить:

– Вот, например, два хороших ученика, которых я предлагаю рассадить, – Игорь Ершов и Алла Анохина. Этим самым…

Что случилось? Будто электрический ток проскочил по рядам. Кто сидел наклонившись, тотчас же выпрямился, многие спрятали головы в плечи. Все будто оцепенели. Иные глядели явно враждебно. Галя Крышечкина покраснела и сердито сверкнула своими большущими глазами. Игорь Ершов и его соседка Алла Анохина совсем растерялись. Светлана переменилась в лице. Она то прижимала пальцы к виску, то отпускала их, одновременно отрицательно мотая головой, посылала какие-то тайные знаки Петру Владимировичу.

Что случилось? Он ничего не понял, но почувствовал, что сделал какую-то грубую ошибку.

Галя Крайнова встала из-за учительского стола.

– Я – председатель совета отряда, – мужественно отчеканила она, – я категорически против. Ершова и Анохину рассаживать нельзя!

Все заволновались, несомненно одобряя Галю Крайнову.

Встала и Светлана.

– Петр Владимирович, вы у них не все порядки успели узнать. Галя Крайнова права. Игоря и Аллу рассаживать нельзя, – сказала она.

Петр Владимирович пристально оглядел всех. Почему между учительским столом и первым рядом парт словно встала стеклянная стена? Он почувствовал одно – сейчас никак нельзя выяснять это «почему?».

– Ну хорошо, отложим этот вопрос до понедельника, – сказал он и посмотрел на часы. – А сейчас на ужин…

Хоть бы кто-нибудь подошел к нему с самым пустяковым вопросом или попросил его прийти в спальню с новым рассказом! Все разошлись молча, явно избегая его.

Он остался вдвоем со Светланой в опустевшем и тихом классе.

– Сбор начался на пять с плюсом, а кончился из-за вас хуже чем на единицу, – горько упрекнула его Светлана. – Вы историю Игоря и Аллы не таете, а я ее узнать успела, да еще во всех подробностях.

Они договорились, что после отбоя отправятся домой вместе. По дороге она ему все расскажет.

За ужином Петр Владимирович сел за отдельный столик. Ему хотелось собраться с мыслями.

Он решил до встречи со Светланой ничего серьезного не предпринимать, поменьше разговаривать с ребятами. Сейчас он вызовет Мишу Ключарева и передаст ему записку с вопросами Вячеслава Александровича для матери. А потом подольше, до самого отбоя, займется с Вовой Драчевым.

Он встал и позвал Мишу.

И они пошли через всю столовую: впереди – высокий, плечистый, нахмуренный атлет, сзади – тщедушный, сутулый мальчик.

– Смотрите, Ключика прорабатывать повели! – послышался тревожно-сочувствующий возглас Васи Крутова.

– Ну, Ключик теперь пропал! – раздалось испуганное восклицание Наташи Ситовой.

На каждом этаже обоих спальных корпусов на противоположных концах коридоров есть по маленькой комнатке. Это «воспитательские», где ночуют дежурные воспитатели; туда же они вызывают озорников для неприятных разговоров.

В такую комнатку и привел Петр Владимирович Мишу. Только он закрыл дверь и хотел передать мальчику записку, как послышался осторожный стук.

– Войдите, – недовольно отозвался Петр Владимирович.

На пороге стоял Вася Крутов.

– Ты чего?

– Я тоже пришел.

– А я тебя звал?

Вася сконфузился, захмыкал своим горбатым носом.

– Ну ладно, заходи. – Петр Владимирович улыбнулся, поняв, почему пришел Вася: уверен, что Мише предстоит головомойка за избиение Драчева, и явился разделить участь своего верного дружка.

– Мальчики, по-моему, мы на сборе договорились, что не будем поднимать вопроса о драке, – сказал Петр Владимирович.

– Правда, не будете? – недоверчиво переспросил Вася.

– Вы же, кажется, захотели стать изыскателями.

– Вроде бы захотели, – нерешительно подтвердил Вася.

Миша Ключарев промолчал. Петр Владимирович встал.

– А теперь, Вася, мне с Мишей надо еще об одном дельце потолковать.

– Это о Мишкином мяуканье? – встревожился Вася.

Петр Владимирович ничего не ответил, легонько подтолкнул его в плечо и закрыл за ним дверь.

Миша, словно защищаясь, отодвинул стул и прислонился к стене.

– Сегодня утром я был у твоей матери, – начал Петр Владимирович. – Мне нужно, чтобы ты ей передал записку…

Петр Владимирович оборвал речь. Узкие черные глаза Миши смотрели на него с какой-то непонятной злобой и тоской. Это были глаза пойманного и связанного волчонка.

– Значит, приходили жаловаться на меня? – с недетской горечью выдавил мальчик.

– Нет, нет, – ответил Петр Владимирович и встал. «Надо кончать разговор, – подумал он. – Все равно волчонок не поверит мне. Но матери он поверит». – В понедельник мне принесешь ответ. – Петр Владимирович открыл дверь, выпустил Мишу и сам пошел следом за ним.