Глава 19

Глава 19

Металлическая дверь легко открывается, замка нет. Осторожно захожу. Небольшая комната-спальня обшита светлыми пластиковыми панелями. Тусклая лампочка одинокого бра освещает кровать с бельем из полимерной ткани, отталкивающей грязь и меняющей размер, форму и расцветку по желанию. На тумбочке стоит коннект и графин с водой. На стене схема эвакуации глядится в простенькое без рамы зеркало напротив. Пытаюсь включить коннект. Может, удастся связаться с кем-то из миссии. Экран ожидаемо безмолвствует. Пинаю со злости приоткрытую дверцу тумбочки. Стеклянные самоохлаждающиеся емкости для воды жалобно звякают, жалуясь на неласковость. Беру себя в руки.

Надо помыться и попытаться поспать, восстановить силы. Они еще понадобятся. Быстро принимаю прохладный душ, сушу волосы. Стараясь не раздражаться, натягиваю обратно грязную в пятнах от травы, форму.

Пилот не просто так выделил комнату без замка. Наверняка навестит ночью, уж больно красноречивые взгляды кидал. И расслабляться и светить бельем не стоит.

Расчесывая волосы выхожу в комнату. Ашранец в одних брюках сидит на постели и допивает вторую бутылку.

Все же пришел за десертом, подписав этим себе смертный приговор.

— Ты не торопишься, Снежинка…

Голос ясный, ударные дозы алкоголя на ашранцев почти не действуют. И этот не исключение. Нащупываю в кармане карандаш, подхожу ближе. Он протягивает руку, приглашая прилечь.

— Кир, тебе лучше уйти. Того что ты хочешь не будет… — чуть дрогнувшим голосом тихо произношу, чувствуя, как острие карандаша впивается в кожу большого пальца.

Ашранец усмехается и отрицательно качает головой. Привстает, хватает меня за руку и дергает к себе, ловко ловит и усаживает рядом. Я незаметно прячу карандаш под подушку.

— Будет, Снежинка. И ты, и я это знаем, иначе я убил бы тебя еще в челноке, — его пальцы перебирают еще влажные после душа волосы, касаясь шеи.

Каждое касание, как раскаленное железо жжет, заставляя вздрагивать. Мне больно. Он, замечая гримасу на лице, смеется… Грыхов психопат. Я отчетливо понимаю, что живой не уйду, свидетели ему не нужны.

— Мне нужны деньги, и я согласился на эту работу, знать не хочу подробностей. Это не моя война, Снежинка. О ПВО на пути следования меня не предупредили. Десант знал, чем рискует. Парней мне не жаль. Они всю дорогу рисовались перед тобой и подружкой, нарушая все инструкции полета, — он выпил последний глоток и бросил бутылку на пол. — Пилоты летают, пока десантники погибают — эта древняя истина пришла в космос отсюда с Земли.

Едва уловимое движение и я уже лежу на спине. Это мне и нужно. Рука скользнула под подушку, пальцы нащупали и сжали карандаш. Пульс гулко отбивает ритм в висках. Мне страшно. Страшно убивать.

— Тебе лучше уйти, Кир. Извини, у меня нет настроения, — даю ему последний шанс, понимая, что он откажется.

— Ш-ш-ш… Снежинка, ты же знаешь, я не могу… — палец коснулся губ, заставляя замолчать, обвел контур, едва касаясь. Глаза темнеют. Хриплым шепотом выдыхает:- Тебе понравиться…

Чужие губы жестко впиваются в мои, терзают, подчиняют, требуют. Колючий язык противен до отвращения. Он прикусывает губу, вырывая у меня стон боли. Горячая слезинка скатывается из уголка глаза к виску. Кир отстраняется, смотрит в глаза. Ухмыляется, прочитав в них боль. Прикушенная губа саднит. Он водит пальцем по ранке, размазывая кровь. Наклоняется и быстро слизывает. Я пытаюсь отвернуться, накатывает приступ тошноты. Ухо опаляет горячий шепот, рефлекторно дергаюсь в сторону:

— Ты вкусная, Снежинка, нам будет хорошо вместе…

Губы впиваются в шею, оставляя синяки. Пальцы торопливо расстегивают куртку на груди, и до боли сжимают нежный холмик. Я вскрикиваю, садист смеется и впивается поцелуем в губы, вызывая новый приступ тошноты. Подавляю в себе желание сопротивляться. Его нельзя злить. Такой будет бить долго и с удовольствием. Злые слезы боли скатываются к вискам.

Я готова это сделать. Мои пальцы пробегаются по коротким волосам, нащупывают бьющуюся жилку у него на шее, чуть ниже уха. Вот она мишень. Такая беззащитная и близкая. Медленно вытаскиваю руку с оружием и заношу для бокового удара в шею. Застываю на мгновение. Тело деревенеет, дыхание замирает. Сжимаюсь как пружина. В голове мелькает мысль: меня всю зальет кровью. Кир резко вскидывает голову:

— Снежинка, в чем дело? — в голосе удивление, пальцы, пробегают по волосам, чувствуют мокрые дорожки слез. — Ты плачешь? Почему? Не нравится?

— Тебе лучше уйти, Кир, — не узнаю свой хриплый голос.

По лицу ашранца пролетает тень. Глаза сжимаются в злые щелки, буравят меня несколько секунд. Потом резкий выдох, он рывком поднимается с кровати, берет в тумбочке плед, накрывает меня.

— Сегодня был тяжелый день. Ты устала, Снежинка. Отдыхай и не плачь… — в голосе неподдельная забота. Он легко целует в висок. В тишине слышно как за ним мягко закрывается дверь.

Проходят минуты, я не могу пошевелиться. Руку, сжимающую карандаш свело судорогой. С трудом разжимаю онемевшие пальцы. Врач, призванный спасать жизнь, была в шаге от убийства. Напряжение потихоньку отпускает, слезы не переставая катятся, волосы и подушка промокли, а я все не могу успокоиться. Наревевшись, проваливаюсь в тревожный сон.

Будит какой-то отдаленный шум. Может, меня нашли и штурмуют подземную базу. Быстро вылезаю из кровати, оправляю одежду, шнурую ботинки. Из зеркала на стене, смотрит бледная немочь с яркими синяками на шее и опухшими губами. Умываюсь и на ходу убираю волосы в неопрятный хвост. За дверью никого, иду на отдаленный шум. Заглядываю по пути во все открытые двери. Везде пусто. Захожу в жилую комнату, где на тумбочке стоит коннект. На кровати валяется китель пилота. Это комната Кира. Он забыл ее запереть. Его коннект наверняка рабочий. Сигнатуры лунной базы я помню. Можно попробовать связаться, пока нет Кира. Коннект работает. Ввожу сигнатуры базы. На видеосвязь никто не выходит, быстро отправляю сообщение о своем местоположении, свои данные и просьбу передать информацию полковнику Ристалю. Сообщаю его индивидуальный позывной. Отключаюсь, привожу все в порядок и быстро выскальзываю из комнаты. Сердце учащенно бьется от страха и радости. У меня появилась надежда, даже сил прибавилось и настроение стало лучше.

Шум снова повторяется, и я сворачиваю в соседнее ответвление, где он отчетливей. Кажется, Кир говорил, что этот коридор ведет к лифтам в лаборатории. Раздумываю, стоит ли туда соваться, когда лифт автоматически распахивает двери передо мной. Неуверенно захожу. Кнопок внутри нет, значит, цель маршрута одна. На нижнем уровне снова сеть коридоров с множеством дверей и ответвлений. Легко можно запутаться. Прислушиваюсь. Шум повторяется уже гораздо отчетливее. Осторожно крадусь по коридору. Странно, что нет никакой системы защиты. Нужная мне дверь приоткрыта. Я осторожно заглядываю внутрь и замираю от ужаса. Там в боксе за стеклом, прикованное к лабораторному столу лежит нечто, напоминающее человека: багрово-синяя кожа бугрится огромными, выпирающими мускулами, на безволосой голове на лбу и висках выпирают вены, глаза прикрыты, открытый безгубый рот свело судорогой. Дыхание рваное. Рывками вздымается и опадает грудная клетка. Живот мелко дрожит. Существу больно. Мышцы ног закаменели, он глухо стонет. Пытаясь вырваться из кандалов, громко стучит скованными кистями по металлической обшивке стола. Именно этот звук я слышала наверху. Существо почувствовало меня, глаза открылись, и алый взгляд впился в мое лицо, ноздри с шумом втянули воздух. Резкий рывок монстра ко мне остановили кандалы, врезавшиеся в запястья. Он взвыл. Я инстинктивно отшатнулась. Откуда-то приходит уверенность, что для меня он совсем не опасный. Может потому, что мы оба пленники в этом подземелье. Монстра мне жалко. Быстро стираю слезы. Захожу и пытаюсь найти запор и открыть стеклянную дверь.

— Снежинка, что ты здесь делаешь? — в голосе Кира нет злости, только удивление.

Повернувшись, наваливаюсь на стекло спиной и поднимаю глаза на ашранца. За спиной доносится знакомый стон боли. Сердце сжимается от жалости.

— Я услышала шум. Подумала, у тебя что-то случилось. Пришла помочь… — говорю первое, что пришло в голову.

Пилот внимательно рассматривает синяки и опухшие губы. Легонько касается ранки на губе. Я морщусь, его прикосновения неприятны.

— Пойдем…Тебе нужно помочь… — он тянет меня за собой за руку. — Прости, я вчера выпил лишнее и не рассчитал силы. Ты слишком нежная для таких… игр.

Я оборачиваюсь, бросая взгляд на монстра. Тот, не отрываясь, смотрит на меня, дергая кандалы. Я сопротивляюсь, упираясь ботинками в пол, и показываю на стекло:

— Ему нужно помочь. Он страдает от боли. Нужно ввести седативное.

Кир усмехается и молча качает головой.

— Это не наше дело, Снежинка, — ашранец выводит меня в коридор и захлопывает дверь. Из-за нее доносится стон.

— Нет, Кир, надо помочь…

— Я не могу, доступа нет, — блондин увлекает за собой к открытой двери. — Поторопись…

Озаряет догадка, это пилот открыл дверь в лабораторию, чтобы слышать стоны боли монстра. Ему нравится, когда страдают. Что меня ждет впереди? Надеюсь, я смогу пережить эту ночь. От страшной мысли отвлекает еще одна открытая дверь. Та, которую забыл запереть Кир, заметив заходящую в лабораторию меня. За дверью я мельком вижу несколько рядов металлических матовых, без маркировки контейнеров, в которых перевозят опасные грузы. Приходит догадка, что это склад готовой продукции. В контейнерах то, что доставляет Кир на Луну. Запоминаю дверь, оглядываюсь в сторону лаборатории. Кажется, я еще слышу стоны монстра. Кир требует поторопиться, и я нехотя иду к лифту. Мы поднимаемся на первый уровень. Кир что-то спрашивает, но я не реагирую, думая о несчастном внизу.