Очарование момента ушло. Весь остаток пути Рон сидел злой и похлебывал вино из бутылки, глядя в темное окно. Я достала свой скромный девайс и углубилась в чтение статьи по психологии, которую начала накануне. Убаюканная плавным скольжением и изрядной долей алкоголя, я задремала. Мне приснился зал суда. В роли истицы лысая Луниэль, потрясающая моим букетом, требовала от суда вернуть ей Ронана. В роли ответчика я, с огромным животом сидящая на коленях мужа с рожками мороженого в обеих руках. Ронан поглядывает со смехом на бьющуюся в истерике ашранку и поглаживает мой живот, уговаривая выбрать один из рожков. Я перевожу взгляд с голубого на розовый и не могу решиться. Розовый пахнет моей любимой клубникой, но голубой я еще никогда не пробовала. Судья спокойно попивает чай, присяжные зевают. Вдруг Луниэль резко замолкает, падая на пол. Судья переводит равнодушный взгляд на меня.

— Что можете сказать в свое оправдание?

— Я беременна, ваша честь, — говорю первое, что приходит в голову и нервно откусываю от голубого.

— Ложь! — взвивается ашранка. — Она не беременна. Она объелась мороженым.

— Оправдана! — рявкает судья. — Уведите истеричку и идиотку! И дураку видно, что через год это «мороженое» скажет «папа».